Пол Андерсон - Тау - ноль
— Я притащил вас сюда не только для того, чтобы вы прекратили мрачные бредни. Я бы хотел узнать, почему вы не размышляете над тем, как улучшить наши шансы?
— Как это можно сделать?
— Именно это я и хотел бы от вас услышать. Вы — эксперт по наблюдениям. Насколько я помню, дома вы руководили программами, в ходе которых было найдено около пятидесяти планетных систем. Вы идентифицировали отдельные планеты и классифицировали их на расстоянии в несколько световых лет. Почему вы не можете сделать то же самое для нас?
Нильсон взвился.
— Смешно! Я вижу, что мне придется пояснять тему в терминах детского садика. Вы потерпите, первый помощник? Слушайте внимательно, констебль.
Допустим, что расположенный в космосе прибор очень больших размеров может различить объект размером с Юпитер на расстоянии нескольких парсеков. Это при условии, что объект получает хорошее освещение, но при этом не теряется в сиянии своего солнца. Допустим, что посредством математического анализа данных о возмущениях, собранных на протяжении лет, можно вывести некоторую гипотезу о сопутствующих планетах, которые чересчур малы, чтобы попасть на снимок. Двусмысленности в уравнениях могут быть в некоторой степени разрешены тщательным интерферометрическим изучением явлений вроде вспышек на солнце; планеты оказывают незначительное влияние на эти циклы. Но, — его палец уперся Реймону в грудь, — вы не понимаете, насколько не надежны такие результаты.
Журналисты всегда готовы с восторгом раструбить, что обнаружена еще одна планета класса Земли. Однако всегда оставалось фактом, что это всего лишь одна из возможных интерпретаций данных. Только одно среди многочисленных возможных распределений размера и орбиты. Подверженных огромной вероятностной ошибке. И это, не забывайте, имея в распоряжении самые большие, самые лучшие приборы, которые только могут быть созданы. Приборы, которых у нас здесь нет, и нет места для них, если бы мы каким-то образом сумели их сделать.
Нет, даже дома единственным способом получить подробную информацию о планетах вне Солнечной системы было, возможно, послать зонд, а затем пилотируемую экспедицию. В нашем случае единственный способ — это затормозиться для близкого изучения. А потом, я убежден, продолжать путь.
Потому что вы должны сознавать, что планета, которая кажется в других отношениях идеальной, может оказаться стерильной или иметь биохимию, которая окажется для нас бесполезной или смертельной.
Я рекомендую вам, констебль, почерпнуть некоторые научные сведения и немного научиться логике. Это вернет вас к реальности. Так что? — закончил Нильсон триумфальным карканьем.
— Профессор… — попыталась Линдгрен.
Реймон сухо улыбнулся.
— Не волнуйтесь, мадам, — сказал он. — До драки не дойдет. Его слова меня не унижают.
Он смерил астронома взглядом.
— Можете мне не верить, — продолжал он, — но мне известно все то, что вы только что изложили. Мне также известно, что вы — способный человек; по крайней мере, были им. Вы совершали открытия, вы изобрели приспособления, с помощью которых было сделано много открытий. Вы много сделали для нас и здесь, пока не перестали работать. Почему бы вам не задействовать свой мозг для разрешения наших проблем?
— Не будете ли вы так любезны снизойти до описания этой процедуры? — насмешливо заявил Нильсон.
— Я не ученый и не очень силен в технике, — сказал Реймон. — Однако некоторые вещи кажутся мне очевидными. Давайте предположим, что мы оказались в галактике, в которую направляемся. Мы погасили ультранизкий тау, который нам был нужен, чтобы до нее добраться, но наш тау все еще составляет… возьмем любое подходящее число. Десять в минус третьей, например. Ну вот, это дает нам чудовищно длинную базовую линию и космическое время для ведения наблюдений. В течение недель или месяцев по времени корабля вы сможете собрать больше данных по каждой отдельной звезде, чем имеете о ближайших соседях Солнца. Я полагаю, что вы можете найти способы использовать релятивистские эффекты для получения информации, которая была недоступна дома. И, естественно, сможете одновременно наблюдать большое количество звезд класса Солнца. Так что у вас есть возможность доказать, пользуясь точными цифрами, что среди них есть планеты с массами и орбитами примерно соответствующими земным.
При этом вопросы атмосферы и биосферы остаются. Нам понадобится взгляд вблизи.
Да, да. Но непременно ли для этого нужно останавливаться? Что если мы проложим курс, который проведет нас вблизи от наиболее обещающих звезд по очереди — при том, что мы будем продолжать полет на околосветовой скорости. В космическом времени у нас будут часы или дни для проверки интересующих нас планет. Спектроскопия, термоскопия, фотосъемки, магнитное поле… напишите свой собственный список необходимых исследований. Мы можем получить представление об условиях на поверхности планеты.
Биологических в том числе. Мы будем искать термодинамическое неравновесие, спектры отражения хлорофилла, поляризацию в результате наличия колоний микробов, основанную на L-аминокислотах… Да, я думаю, что мы вполне способны составить мнение, какая планета подойдет.
При низком тау мы можем проверить любое количество планет за небольшой отрезок нашего личного времени. Конечно, нам придется воспользоваться автоматикой и электроникой; конечно, люди не в состоянии работать так быстро. Затем, когда мы определим, который из миров нам нужен, мы вернемся к нему. На это потребуется несколько лет, согласен. Но эти годы можно выдержать. Мы будем знать с высокой степенью уверенности, что впереди нас ждет дом.
На щеках Линдгрен появился румянец. Глаза ее заблестели.
— Бог мой, — сказала она. — Почему же вы не говорили об этом раньше?
— Я занят другими проблемами, — ответил Реймон. — Почему об этом не говорили вы, профессор Нильсон?
— Потому что все это абсурд, — фыркнул астроном. — У нас нет ваших гипотетических приборов.
— Разве мы не можем их построить? У нас есть инструменты, оборудование с высокой точностью, материальная база, искусные работники.
Ваша группа уже делает успехи.
— Вы хотите быстродействия и чувствительности приборов, на целые порядки превышающие те, которые когда-либо существовали.
— Ну так что? — сказал Реймон.
Нильсон и Линдгрен уставились на него. По кораблю прошла дрожь.
— Так почему мы не можем разработать то, что нам необходимо? — озадаченно спросил Реймон. — Среди нас — самые талантливые, получившие наилучшую подготовку, обладающие воображением люди, которых родила наша цивилизация. В их числе есть представители всех отраслей науки. То, чего они не знают, можно найти в микропленках библиотеки. Они умеют работать на стыках дисциплин.
