Селия Фридман - Время истинной ночи
- Надежная гавань. - Его голос звучал сейчас не громче шепота. По-настоящему надежная.
А сколько по-настоящему надежных гаваней имеется в краях, обжитых человеком? Он смог припомнить только три, и каждая из них, что, впрочем, совершенно естественно, превратилась в крупный торговый центр. Если Лопеску и Никвисту удалось найти здесь четвертую, то их плавания оказались воистину благословенными.
И тут "Золотая слава" обогнула скалистый мыс, и Дэмьен увидел все собственными глазами.
Корабли. По всей бухте, подобно тысячам птиц, разом опустившимся на землю, чьи яркие крылья трепещут на полуденном ветру. Корабли, предназначенные для плавания в открытом море, с потрепанными парусами и каботажные яхты со стройными мачтами; лодки и лодчонки, игриво снующие между своими гораздо более массивными собратьями, - иногда такие крошечные, что человеку достаточно пересесть с места на место, чтобы изменить курс. И сплошная белизна парусов - белизна повсюду, в двойном свете солнца и Коры, серебряном прямо над головой и золотом на востоке, создающем двойные тени, играющие на воде и рассыпающиеся в ряби едва заметных волн... И конечно же дым - главным образом из труб бесчисленных буксиров, сопровождающих крупные корабли и обеспечивающих им безопасный доступ на рейд. Но свежий северо-восточный ветер разгонял дымы и дымки и наполнял паруса, позволяя кораблям следовать в гавань, используя лишь силу, которой одарила их сама природа.
"Если они станут нашими союзниками, - подумал Дэмьен, - то мы сможем одержать победу. Но если они превратятся в наших врагов... тогда нам придется худо". От его взора не укрылось и то, что лишь на немногих из больших кораблей имелись орудия или какое-либо другое вооружение, и это почему-то подействовало на него обнадеживающе. К тому же очень трудно было представить себе существ, с которыми ему довелось вступить в бой в стране ракхов, - подлых и весьма чувствительных к солнечным лучам, обреченных обитать во тьме и едва отличающихся от зверей, - союзниками людей, которые создали такое великолепие и безмятежно теперь живут здесь.
"Но Зло, сразиться с которым мы прибыли, - весьма изощренное и может прибегать к самым разным орудиям и уловкам. Так что не вздумай расслабиться", - предостерег Дэмьен себя. Но ничего не смог с собой поделать: радужные надежды растекались у него по жилам, полня их драгоценным вином; от нахлынувших чувств у него начала кружиться голова. И хотя он по-прежнему старался сохранять хладнокровие и объективность, голос, прозвучавший из глубин его души, грянул с мощью величавого хора: "О Господи, это мой народ. И это Твой народ. И посмотри только, на какие чудеса они оказались способны Твоим именем!"
А восточный берег поднимался широкими террасами, уходя и переходя в горы, благодаря чему даже с такого расстояния уже можно было увидеть город. Огромная, расползшаяся во все стороны столица края устилала нижние ярусы предгорий своеобразным ковром невысоких строений из терракота, мрамора и белого кирпича. В самом центре Мерсии несколько зданий буквально подавляли собой все остальные, солнечный свет играл на их вознесенных в трудно представимую высь крышах. Одно из них, на взгляд Дэмьена, могло быть только кафедральным собором. А другие... Да чем угодно! Приглядевшись к верхним террасам, Дэмьен различил возделанные поля со сложной системой оросительных каналов.
Тут на корабле заскрипели лебедки - и это отвлекло священника от дальнейшего созерцания. Вокруг засуетились, убирая паруса, матросы. Судя по всему, Рошка получил сигнал с предложением встать на рейд, потому что, не дожидаясь, пока уберут последние паруса, в воду спустили тяжелые якоря. И тут же, словно в ответ на суету на борту "Золотой славы", от флагмана Тошиды к ним навстречу понеслась по волнам шлюпка.
Дэмьен поспешил к главному трапу, возле которого на палубе собрались судовые офицеры. Рася смотрела куда-то вдаль - на здешние корабли, понял Дэмьен, подметив в ее взгляде восхищение и зависть. "Интересно, - подумал он, - способен ли хоть кто-нибудь из мужчин вызвать у нее подобные чувства. Должно быть, нет", - решил он. Именно поэтому, заключил он, они и стали такими замечательными любовниками: сердца обоих были раз и навсегда отданы только их делам.
Трап покачнулся, раздался скрип; судя по звуку, на этот раз на борт "Золотой славы" поднимался один-единственный человек. И оказалось, что это вовсе не Тошида и не один из его советников, а гвардеец - и мундир и осанка которого свидетельствовали о том, что он является как минимум штаб-офицером. Тем не менее на палубу посланник взобрался несколько неуклюже, стараясь не выронить тяжелый свиток в одной из рук. Здесь он вытянулся во весь рост и обратился к гостям по всей форме:
- Его Превосходительство Тошида, лорд-регент Мерсии, просит вас пожаловать к нам, в Пять Городов, Божьей милостью расцветшие на здешнем берегу. Он просит вас проявить выдержку и терпение, пока он не позаботится о благополучии вашего пребывания в нашей стране во всех деталях. Уже несколько веков мы не видели пришельцев с Запада - и уж подавно не прибывало экспедиции, подобной вашей, - и поэтому приготовления к вашему сходу на берег займут больше времени, нежели это было бы желательно усталым путешественникам. И за это он просит у вас прощения.
Мне поручено осведомиться, не пожелаете ли вы чего-нибудь, что можно было бы доставить на борт, с тем чтобы сделать это ожидание более приятным. Мерсия стремится принять гостей по достоинству.
На мгновение наступила тишина. Членам экипажа и пассажирам потребовалось определенное время на то, чтобы переварить услышанное. В конце концов высказался капитан:
- Нам хотелось бы свежих фруктов.
- Ничего себе удовольствие, - вполголоса пробормотал кто-то из пассажиров.
- И свежего мяса, - вклинился другой.
А стоящая рядом с ним женщина добавила:
- Только ни в коем случае не рыбу.
По рядам прокатился смешок.
- Мыла, - вмешалась Рася. - И масла для светильников.
Полузакрыв глаза, она припоминала, что именно кончилось или подошло к концу на корабле за последнюю пару недель. Кое-кто из моряков высказал собственные пожелания, главным образом насчет съестного. И лишь один вспомнил о выпивке.
- Вот и все, - подвел черту боцман, вопросительно посмотрев при этом на капитана.
Рошка кивнул:
- И, разумеется, мы за все заплатим. Составьте, пожалуйста, счет и передайте его нам, едва мы высадимся на берег.
- Все присланное будет даром города, - возразил офицер. - Нам хочется как следует отпраздновать ваше прибытие - прибытие вопреки более чем непростым обстоятельствам. Его Превосходительство ничего иного не потерпит, - торопливо добавил он, чтобы предупредить возможные протесты капитана. - Пожалуйста, не надо настаивать.
