Сергей Лукьяненко - Eurocon 2008. Убить Чужого
– Вот где они у меня теперь, – сказал Бу-Стас и сжал все пальцы в кулак, и из кулака что-то потекло…
…и Аська снова открыла глаза. В комнате висел неподвижный отсвет от работающего монитора. Перед монитором неподвижно восседал Бу и что-то одним пальцем набирал на клавиатуре.
Мгновенно вспотев, Аська вскочила, заглянула Бу через плечо. В углу экрана висела записка: «Ваше желание исполнено. Теперь вы должны нам четыре поручения»…
– Что, что ты пожелал? – Чуть не плача трясла Бу за худенькие плечи Аська, но он только отворачивался. И лишь когда она, обидевшись, села на кухне и всерьёз заревела, он ткнул её выпуклым лбом в бок и прошептал:
– Я попросил, чтобы папа вернулся.
Можно было, наверное, не ложиться, но она легла – в слабой надежде, что потом, когда она по-настоящему проснётся, все минувшее окажется сном.
Ей приснилось – и теперь она понимала, что это снится, – что она приняла «аську»: «Самое заветное желание – желание, о котором не подозревает и сам желающий; самое ответственное поручение – поручение, о котором не подозревает и отдающий его. Ибо что есть звук железной флейты, как не хлопок одной ладонью? Yesterday, all my troubles seemed so far away…»
4Когда в половине пятого зазвучала «Естеди», она подпрыгнула на диване и чуть не заорала. Хотя бы потому, что мелодию эту она назначила когда-то, загрустив, музыкальной меткой Стаса; впрочем, он так и не позвонил ни тогда, ни потом…
– Да? – почему-то шёпотом спросила Аська, поднеся телефон к уху.
– Звезда! – зажатым, но очень узнаваемым голосом отозвался Стас. – Типа, не ждали? Ну-ну, привыкай, коза. Значит, слушай внимательно: через полчаса выйдешь из дому, поймаешь тачку, доедешь до Чёрной речки, там через мостик есть корейский ресторан, скажешь остановить перед ним, дашь водиле бабки, пусть подождёт двадцать минут. Уйдёшь дворами, на что попало сядешь и вернёшься домой. И всё забудешь, ясно? Да, и не дребезжи по-пустому, денег тебе оставили достаточно…
На том конце как-то странно клацнуло, и разговор прервался.
Аська поняла, что страшно ей до сих пор ещё не было. А вот теперь – стало.
Поездка туда и обратно в памяти не сохранилась. Хотя нет, застряла почему-то машина – «Волга» настолько старая, что соловый годился ей во внуки. Водитель пытался обсуждать какую-то новость, сообщённую ночным радио, и Аська, кажется, в этом обсуждении участвовала, но что за новость, сейчас она не могла даже предположить.
Помнилось ещё, как попадала ключом в замок и вялые мысли на тему: а почему не заявила о краже, почему до сих пор не поменяла замки?..
Но, наверное, что-то она всё-таки соображала, потому что, проснувшись от бившего в глаза солнца, обнаружила рядом с собой старый телефонный блокнот, раскрытый на букве «К».
Костя Кременчук на втором и третьем курсах был у них старостой группы. В отличие от остальных, поступивших сразу после школы, он отслужил в армии и потом ещё два года работал в Арктике метеорологом – вернее, наблюдателем на метеостанции, – так что превосходил всех и возрастом, и опытом. На четвёртом курсе он бросил институт, заявив, что журналистика – это форма проституции, не более. Он откровенно недолюбливал Стаса, считая его блестящей пустышкой, а к Аське относился скорее покровительственно, чем как-то иначе. Впрочем, каждый год в день рождения он ей или звонил, или присылал открытку. Последние разы – открытку…
У неё было записано штук шесть его телефонов, все – с пометкой «рабоч.». «Ага, а вот это, наверное, мобильный…»
– Аська? – раздалось сквозь какой-то рёв и грохот. – Говорить не могу, я тебе через час перезвоню!!!
Он перезвонил через полчаса.
– Костя? Слушай… Мы можем встретиться? Я не могу по телефону – очень долго…
Костя на том конце задумался.
– Знаешь, самое простое и быстрое – приезжай ко мне на работу.
– Когда и куда?
– Да прямо сейчас.
Он продиктовал адрес.
Работа называлась «Северо-Западный региональный поисково-спасательный отряд МЧС».
* * *Они сидели на голубом подоконнике. Между ними стояла пепельница. За окном был двор, во дворе выстроились несколько крытых грузовиков.
– Так, – сказал наконец Костя. – Ясно, что ничего не ясно… Что-то подобное я уже слышал, но краем уха. Этих городских легенд сейчас… – Он затянулся в последний раз и с сожалением раздавил окурок. – Во-первых, надо срочно поменять замки. Вот тебе мастер… – Он написал на бумажном квадратике телефон. – Зовут Володя, сошлёшься на меня, он поставит что надо и денег не возьмёт. Это ты сделаешь сразу, как вернёшься. Одновременно с этим позвони в прокуратуру и расскажи про звонок Стаса. Пусть они ломают голову, а не ты. Дальше… – Он задумался. – Дальше – моё дело. Надо будет посоветоваться с одним человеком, но это будет ближе к вечеру. Ничего, если мы потом к тебе приедем?
– Наоборот, – обрадовалась Аська. – Очень даже здорово.
– С ключами осторожнее, – сказал мастер. – Если потеряете – то сделать копию практически невозможно. Только заказывать на заводе, а это полгода пройдёт. Зато и отмычек к такому замку не существует…
По телевизору рассказали, что модный и весь такой гла-амур–ный певец был похищен рано утром при выходе из ночного клуба, посажен неизвестными в машину и увезён в неизвестном направлении. Введённый в действие план «Перехват», как и положено, результата не дал. Позже машину нашли неподалёку от Варшавского вокзала…
Это была та самая древняя «Волга», которую на исходе ночи тормознула Аська.
– А вы уверены, что звонил ваш муж? – допытывался следователь Порфирьев.
– Нет, – в который раз отвечала Аська. – Но я уже и не уверена, что тело, которое я опознавала, принадлежало именно ему.
– Есть что-нибудь, с чего можно снять его отпечатки пальцев?
– Да!
У Аськи была привычка: пустые бутылки, банки, пакеты из-под соков совать в отдельный пакет и выносить по мере накопления. Так что бутылка из-под шампанского всё ещё находилась здесь, на кухне.
Потом Порфирьев вяло ругался по телефону с криминалистами. Отпечатки с трупа, как и положено, сняли, но сейчас они куда-то делись.
– Ну, снимите ещё раз! – Видно было, что ругаться ему неохота и делает он это просто из чувства долга. Потом он повернулся к Аське: – Так что там за машина?..
– Почему вы сразу-то всё не рассказали? – упрекал её Порфирьев, а Аська разводила руками: и кто бы мне поверил?
Порфирьев поднимал лицо к потолку, делал несколько жевательных движений, как будто пытаясь распробовать ситуацию на вкус, а потом словно забывал и о своём вопросе, и об ответе на него. И через некоторое время цикл повторялся.
