Герберт Уэллс - Машина времени (сборник)
– Вам еще понравилось «Исчезающее яйцо», – заметил он, вытаскивая это яйцо из внутреннего кармана моего пальто, и завернул его в бумагу вместе с «Младенцем, плачущим совсем как живой». Я передавал каждый готовый сверток Джипу, а тот крепко прижимал его к груди.
Джип говорил очень мало, но взгляд его был более чем красноречив, как и руки, сжимавшие подарки. Душой мальчика овладело невыразимое волнение. Поистине, это была настоящая магия.
Но тут я вздрогнул, почувствовав, что у меня под шляпой шевелится что-то мягкое, трепетное. Я схватился за шляпу, и голубь с измятыми перьями выпорхнул оттуда, побежал по прилавку и шмыгнул, кажется, в картонную коробку, стоявшую позади тигра из папье-маше.
– Ай, ай, ай! – произнес продавец и ловким движением отобрал у меня головной убор. – Скажите, пожалуйста, эта глупая птица устроила здесь гнездо!..
И он стал трясти мою шляпу, пока не вытряхнул оттуда два или три яйца, мраморный шарик, часы, с полдюжины неизбежных стеклянных шариков и скомканную бумагу, потом еще бумагу, еще и еще, все время распространяясь о том, что очень многие люди совершенно напрасно чистят свои шляпы только сверху и забывают почистить их изнутри, – все это, разумеется, очень вежливо, но не без личных намеков.
– Накапливается целая куча мусора, сэр… Конечно, не у вас одного… Чуть ли не у каждого покупателя… Чего только люди не носят с собой!
Мятая бумага росла, вздымаясь над прилавком все выше и выше, и вскоре совсем заслонила его от нас. Только голос продавца звучал по-прежнему чуть насмешливо:
– Никто из нас не знает, что скрывается иногда за благообразной внешностью человека, сэр. Все мы – только одна видимость, только гробы повапленные…
Его голос замер, точь-в-точь как у ваших соседей замер бы граммофон, если бы вы угодили в него ловко брошенным кирпичом, – такое же внезапное молчание. Шуршание бумаги прекратилось, и стало тихо.
– Вам больше не нужна моя шляпа? – спросил я наконец.
Ответа не последовало.
Я посмотрел на Джипа, Джип посмотрел на меня, и в волшебных зеркалах отразились наши искаженные лица – загадочные, серьезные, тихие.
– Я думаю, нам пора! – воскликнул я. – Будьте добры, скажите, сколько с нас… Послушайте, – произнес я, повышая голос, – я хочу расплатиться… И, пожалуйста, мою шляпу…
Из-за груды бумаг как будто послышалось сопение.
– Он смеется над нами! – возмутился я. – Ну-ка, Джип, поглядим за прилавок.
Мы обошли тигра, качающего головой. И что же? За прилавком никого не оказалось. На полу валялась моя шляпа, а рядом с ней в глубокой задумчивости, съежившись, сидел белый вислоухий кролик – самый обыкновенный, глупейшего вида кролик, как раз такой, какие бывают только у фокусников. Я нагнулся за шляпой – кролик отпрыгнул от меня.
– Папа! – шепнул Джип виновато.
– Что?
– Мне здесь нравится, папа.
«И мне тоже нравилось бы, – подумал я, – если бы этот прилавок не вытянулся вдруг, загораживая нам выход». Но я не сказал об этом Джипу.
– Покажи Джипу фокус! – Он протянул руку к кролику.
Кролик шмыгнул в дверь, которой я там раньше почему-то не видел, и в ту же секунду оттуда вышел человек, у которого одно ухо было больше другого. Он по-прежнему улыбался, но когда наши глаза встретились, я заметил, что в его взгляде затаился не то вызов, не то насмешка.
– Не угодно ли осмотреть нашу выставку, сэр? – как ни в чем не бывало спросил он.
Джип потянул меня за палец. Я взглянул на прилавок, потом на продавца, и глаза наши снова встретились. Я уже начал думать, что волшебство здесь, пожалуй, слишком уж подлинное.
– К сожалению, у нас не очень много времени, – начал я, не заметив, что мы уже прошли в другую комнату, приспособленную под выставку образцов.
– Все товары у нас одного качества, – давал пояснения продавец, потирая гибкие руки, – самого высшего. Настоящая магия, без обмана, другой не держим! С ручательством… Прошу прощения, сэр!
Я почувствовал, как продавец отрывает что-то от моего рукава, и, оглянувшись, увидел, что он держит за хвост крошечного красного чертика, а тот извивается, и дергается, и норовит укусить его за руку. Продавец беспечно швырнул его под прилавок. Конечно, чертик был резиновый, но на какое-то мгновение… И держал он его так, как держат в руках какую-нибудь кусачую гадину. Я посмотрел на Джипа, но взгляд сына был устремлен на волшебную деревянную лошадку. У меня отлегло от сердца.
– Послушайте, – обратился я к продавцу, понижая голос и указывая глазами то на Джипа, то на красного чертика, – надеюсь, у вас не слишком много таких… изделий, не правда ли?
– Совсем не держим! Должно быть, вы занесли его с улицы, – ответил продавец, тоже понизив голос и с еще более ослепительной улыбкой. – Чего только люди не таскают с собой, сами того не зная!
Потом он обратился к Джипу:
– Нравится тебе тут что-нибудь?
Джипу многое нравилось.
С почтительной доверчивостью он спросил чудесного продавца:
– А эта сабля тоже волшебная?
– Да, это волшебная игрушечная сабля – не гнется, не ломается и не режет пальцев. У кого такая сабля, тот выйдет цел и невредим из любого единоборства с любым врагом не старше восемнадцати лет. От двух с половиной шиллингов до семи с половиной, в зависимости от размера… Эти картонные доспехи предназначены для юных рыцарей и незаменимы в странствиях. Волшебный щит, сапоги-скороходы, шапка-невидимка.
– О папа! – воскликнул Джип.
Я хотел узнать их цену, но продавец не обратил на меня внимания. Теперь он совершенно завладел Джипом. Он оторвал его от моего пальца, углубился в описание своих проклятых товаров, и остановить его было невозможно. Скоро я заметил со смутной тревогой и каким-то чувством, похожим на ревность, что Джип ухватился за его палец, точь-в-точь как обычно хватался за мой.
«Конечно, он человек занятный, – думал я, – и у него накоплено много прелюбопытной дряни, но все-таки…»
Я брел за ними, не говоря ни слова, но зорко присматривая за фокусником. В конце концов, Джипу это доставляет удовольствие… И никто не помешает нам уйти когда вздумается.
Выставка товаров занимала длинную комнату, представлявшую большую галерею, изобилующую всякими колоннами, подпорками, стойками. Арки вели в боковые помещения, где болтались без дела и зевали по сторонам приказчики самого странного вида; на каждом шагу нам преграждали путь и сбивали нас с толку разные портьеры и зеркала, так что скоро я потерял ту дверь, в которую мы вошли. Продавец показал Джипу волшебные поезда, которые двигались без пара и пружины, едва вы открывали семафор, а также драгоценные коробки с оловянными солдатиками, которые оживали, как только вы поднимали крышку и произносили… Как передать этот звук, я не знаю, но Джип – у него тонкий, унаследованный от матери слух – тотчас же воспроизвел его.
