Сергей Садов - Горе победителям
От подобного рвения я даже растерялся.
– А-а… э-э… вас так и называть? Я имею в ввиду так полно?
– Не стоит, господин, – заговорил тот, кто представился как Ворск-ан-Корг из клана Зохр. Похоже в этой паре именно он и был мозговым центром. – Как я понял, вы о нашей расе мало что знаете. Первый слог – это собственно и есть наше имя. Сочетание ан указывает на определенное положение в обществе. Второе слово в имени – это род занятий. Корг в данном случае означает наемный солдат охраны, телохранитель, наемник. Принадлежность к клану указывается только в официальных случаях.
– Так значит, – сделал я вывод, – я могу вас звать просто Ворск и Логр?
– Вы да. Остальным мы будем представляться как Ворск-ат-Кир и Логр-ат-Кир. – И не дожидаясь моих вопросов, пояснил: – Ат, означает принадлежность, служение. В данном случае мы всем сообщаем, что находимся на службе у Кира, принадлежа ему душой и телом. Если бы мы просто служили вам, то представлялись бы как Ворск-ур-Кир…
– Довольно! – я поспешно прервал лекцию гуэла. Похоже, тот собрался полностью просветить меня по поводу всех возможных вариаций имен.
– Вы еще должны знать, что отныне наши полные имена звучат так: Ворск-ан-Корг-ат-Кир из клана Зохр и Логр-ан-Корг-ат-Кир из клана Зохр, – все же закончил Ворск свою лекцию.
– Понятно, – вздохнул я. – Постараюсь запомнить. Ну, а вы что скажете? – Я повернулся к кроамцу. – У вас тоже сложное имя?
– Нет. Просто оно было когда-то известным. – В голосе кроамца не было ни бахвальства, ни гордости. Просто констатация факта. – Когда-то меня звали Фильхиф Катор.
Едва кроамец закончил, как оба гуэла резко вскинули головы и ошеломленно уставились на кроамца. Причем их удивление было настолько явным, что его можно было увидеть даже не прибегая к эмпатии. А ведь ящерицы прятать свои эмоции умели как никто другой.
– Но это невозможно… – начал было Ворск и тут же осекся, покосившись на меня. – Прошу прощения, господин, – тут же обратился он ко мне. – Я прервал вас.
Я раздраженно дернул плечом.
– Слушай, Ворск, раз уж так получилось, что вы оказались вместе со мной, то давай без всяких там господинов. Обращайся ко мне по имени. И не надо у меня испрашивать разрешение чтобы заговорить. А теперь ответь лучше, что такое в имени этого человека, что вы с приятелем даже с мест вскочили?
– Он шейнех, – ответил Логр.
Я устало прикрыл глаза.
– Ладно, еще вопрос, кто такой шейнех?
– Шейнех – это правитель в переводе с кроамского. Должность такая, – пояснил Ворск. А Фильхиф Катор был последним шейнехом Кроама перед тем как… как…
– Его уничтожили, – вмешался Фильхиф, усмехаясь какой-то зловещей усмешкой. – Договаривай, ящерица, раз уж начал говорить.
Ворск гневно вскинулся, но тут же опустил глаза. Похоже, подобное обращение Ворск не спустил бы никому, кроме этого странного человека, оказавшегося вдруг бывшим правителем уничтоженной расы.
– Вы были сами виноваты, – только и буркнул гуэл.
– Возможно. – Улыбка Фильхифа стала еще более зловещей.
– А ну стоп! – вмешался я, предотвращая трагедию. – Фильхиф, на моем корабле вы никого не будете оскорблять. Договорились? Ворск не виноват в том, что случилось с вашей расой. Ворск, а ты не задевай Фильхифа. Если захочется сказать ему какую-то гадость, то просто представь на минуту, что это твоя раса уничтожена и ты остался единственным ее представителем.
Ворск некоторое время молчал. Потом посмотрел на меня и в его глазах был страх.
– Я представил, господин. Я понял. Фильхиф, прости меня.
Кроамец с открытым ртом уставился на Ворска.
– Извиняющийся гуэл, – пробормотал это, – это что-то новенькое. – И уже громко добавил: – И ты прости за грубые слова.
Ворск молча склонил голову.
– Вот и хорошо, – поспешно заговорил я, закрепляя установившийся мир. – Рад, что вы помирились. Фильхиф, вас куда лучше всего доставить?
Кроамец махнул рукой.
– А для меня есть разница где быть? Если уж ты хотел меня куда-то доставить, так лучше бы и не забирал с Розалии. Там мне было ничуть не хуже чем в любом другом месте галактики.
Это было логично. Об этом я действительно не подумал. К чему может стремиться последний представитель расы? Какие у него могут быть мечты? Что ему нужно от жизни?
Похоже, Фильхиф почувствовал мое смущение.
– Кир, как я понял ты тоже космический бродяга. Почему бы нам не быть вместе? – Фильхиф вдруг помрачнел и уставился куда-то вдаль. Потом закончил: – с тобой я впервые за тридцать лет очнулся от своего горя. А страдания надоедают даже тем, у кого уже не осталось в жизни ничего радостного, кроме горя. Хочется разнообразия. – Фильхиф помолчал, а потом несмело закончил: – Если позволишь, конечно.
Если позволишь? Как будто у меня хватило бы смелости в чем-то отказать ему. На всякий случай я, конечно, проверил его на правдивость и ничуть не удивился тому, что все его слова были чистой правдой.
– Фильхиф, – медленно заговорил я, подбирая слова, – хоть мою расу и не уничтожали, но я так же одинок, как и вы. У меня тоже нет никаких шансов вернуться к своим, хотя я и знаю координаты родной планеты. Я могу прилететь туда, жить среди своих соплеменников, но останусь для них чужим. Мы с вами в равных условиях. И не мне вас прогонять.
Было видно, что мои слова основательно озадачили Фильхифа, хотя вопросов он задавать и не стал. То ли постеснялся, то ли не хотел спрашивать при посторонних, то ли решил, что я сам расскажу все, если захочу. Гуэлы тоже ни о чем не спрашивали. Я же готовился преподнести всем еще один сюрприз.
– А теперь, раз уж всем нам суждено быть вместе, я хочу представить вам еще одного члена нашей команды…
Прерывая меня, посреди каюты материализовалась голографическая фигура Мушкетера. Он вежливо помахал шляпой и поклонился.
– Привет, – поздоровался он со всеми.
Выражение лиц моих гостей в этот момент было бесподобным. Даже гуэлы сидели приоткрыв рты.
* * *В этот день я лег спать довольно поздно. И хотя я мог спать меньше любого человека, но я все же довольно строго соблюдал режим, каждую ночь ложась спать, усилием воли отключая свой организм. Ровно через восемь часов я просыпался, приступая к делам. Конечно, иногда мне приходилось нарушать свой график, но потом я снова возвращался к нему. Почему-то мне казалось это чрезвычайно важным. Возможно, я просто не хотел порывать с тем человеческим, что у меня еще оставалось.
– И надо тебе было разыгрывать этот спектакль, – бурчал я, расстилая постель.
– Пусть привыкают, – беспечно отозвался Мушкетер. – Как написано в одной из ваших книг…
– Только не надо опять цитат, – прервал я. – Я знаю, что ты способен закидать меня ими с головой. Я сейчас просто хочу поспать. Да-с, а все-таки хорошо, что я предусмотрел каюты для гостей.
– Хорошо, – согласился Мушкетер. – Кстати, у нас еще одна каюта осталась. Так что можешь еще одного соратника поселить там.
– Какой ты добрый, – буркнул я.
– Это еще что. Я и не такое могу. Но знаешь, у меня вот возник маленький вопрос по поводу ваших священных книг.
– Маленький?
– Маленький.
– Ну давай твой вопрос…
Когда Мушкетер разыграл в лицах у меня в комнате очередную сцену из библии, которую он “не совсем понял”, я просто конкретно послал его со всеми его вопросами.
– Спать пора! – рявкнул я. – Потом поговорим. А теперь убирай отсюда этого голографического Моисея со всеми его спутниками.
Мушкетер обиженно засопел, но команду выполнил. Вскоре в комнате остался только он один.
– Спокойной ночи, – пробормотал он, растворяясь в воздухе.
Я облегченно откинулся на подушку. Теперь можно и поспать.
* * *Следующие два дня были оказались довольно насыщенными. Правда, их насыщенность ограничивалась множеством мелких дел, как это обычно бывает во время организационных мероприятий. А организовывать было что. Если уж мой экипаж пополнился сразу на троих человек, то надо ознакомить их с устройством яхты (не со всем, конечно), экипировать, ввести в кухонный компьютер новые блюда, найти каждому занятие и прочее.
Первым делом я решил вооружить своих телохранителей нормальным оружием. Я уже поговорил по этому поводу с Мушкетером и сам полазил по сети в поисках всего, что было известно о гуэлах. Найденная информация позволяла мне верить им беспрекословно. Как я понял, клятва верности телом и душой – это действительно серьезная вещь. И принесшие эту клятву умирают в тот же момент, как узнают о смерти своего господина. Вне зависимости от причины смерти господина. Так что моя жизнь – это жизнь и для них, моя смерть – их смерть. Прочитав об этом, я только головой покачал – много удивительного в галактике присутствует. И как ни старался, я так и не мог найти ни одного случая предательства со стороны тех гуэлов, кто приносил клятву верности, неважно какую. Да, о гуэлов можно говорить все что угодно: грубые, слегка надменные, неприятные, но никто не мог обвинить их в том, что они нарушили свое слово.
