Иван Ковтун - Азиатский аэролит
Наконец Самборский освободил уши от черных блестящих наушников.
Ну, как у вас? — спокойно обратился к инженеру.
Эрге немного удивился.
О чем вы? Я собирался этот вопрос задать вам.
Сначала вы отвечайте, потому что ваш ответ определит мой.
Вы о профессоре?
Да.
Он патологически упрям и…
Честен, — с улыбкой подсказал Самборский.
Эрге поморщился.
Не сказал бы… Скорее старается быть честным.
Нет, не говорите. Я немного больше вас знаю. Он фанатично честен и предан своему делу — большевик. И настоящий, как говорят — идейный.
По моему мнению — большевик за деньги.
Вы просто обозлены на него, потому что он вам ни слова не сказал, правда?
Отказался. Но я думаю, он еще заговорит, — двусмысленно произнес Эрге.
При воспоминании о разговоре с ученым его охватило чувство ярости. Он злился даже на самого себя — за то, что разговор дал совсем не те результаты, на которые он так уверенно рассчитывал.
Было стыдно перед Самборским. Тот, очевидно, заметил это.
А если не заговорит, в чем я убежден, что с ним станете делать?
Ну а как по-вашему, что в таких случаях делают?
Самборский брезгливо поморщился.
Между прочим, я крови не люблю.
Вот как, — насмешливо скривил рот Эрге.
Серьезно. Но на сей раз, думаю, мы обойдемся и без этого. Вы не знаете, как нам повезло. Читайте — вот причина, по которой я вас так внезапно вызвал, — и Самборский протянул Эрге стопку серых радиограмм. — Читайте по очереди.
Эрге поднялся и стоя начал торопливо пробегать глазами черные строки.
Вскоре лицо его вспыхнуло возбужденным нервным румянцем.
Не может быть! — воскликнул он, прочитав первую страницу. — Не может быть!
Читайте дальше, — бросил Самборский.
Эрге прочитал второй, третий, четвертый лист и блестящими глазами уставился на Самборского.
Как повезло, вы понимаете, как это вовремя, — почти шепотом произнес он. — Конфликт — это лишь зацепка. Вот увидите — вспыхнет настоящая война. Империализм никогда не простит СССР революции в Китае.
Читайте, — протянул Самборский последнюю радиограмму. Это было сообщение о дальневосточном конфликте и разрыве дипломатических отношений между СССР и Китаем. В самом конце сообщалось, что белогвардейские отряды перешли границу.
Прочитав, Эрге схватил Самборского за плечи, глаза его заиграли хищным враждебным огоньком.
Хо-хо-хо, — закричал он (Самборский впервые видел его таким возбужденным), — нам чертовски везет, чертовски. Не верится! Это начало конца!
Эрге ошалело забегал по комнате, потом неожиданно подскочил к Самборскому:
А из тех кто-нибудь не мог спастись?
Самборский медленно покачал головой:
Это невозможно. Там бешеный скалистый порог.
Тогда мы можем спокойно продолжать свои работы.
И Эрге снова лихорадочно забегал по кабине.
* * *
Уже на седьмой день раскопок, рабочие добрались в центральных кратерах до первых обломков аэролита. Но лабораторные исследования не выявили в этих обломках ни малейших признаков платины.
Это был страшный, неожиданный сюрприз. Эрге впервые почувствовал, как зашаталась под ногами почва его авантюры.
Последующие дни принесли новые и еще более неприятные неожиданности. Этим утром ему сообщили, что в главном кратере рабочие дошли до сплошной аэролитной массы. И снова лабораторные исследования не выявили в обломках ни единой частицы платины — аэролит в основном состоял из чистого никелистого железа. Аэролитная масса, конечно, стоила миллиарды. Но что с того? Миллиарды эти можно было получить, лишь затратив миллионы, переплавив железо на металлургических заводах. Главного сокровища — платины, тонна которой стоила миллионы тонн железа — не было.
Эрге чувствовал, что сходит с ума, и спокойствие Самборского, которого он позвал к себе в каюту, распаляло и усиливало ярость.
Самборский сидел в мягком кресле, небрежно обрезая сигару. Отвечал на вопли Эрге короткими, ничего не значащими фразами. Эрге пересыпал свою речь то русскими, то английскими словами. Впервые в жизни он так волновался.
Вы же понимаете, что это провал, позорный провал!
Возможно.
Невозможно, а так и есть. На черта нам эти миллионы тонн железа? Мы что, завод здесь строим? Но меня удивляет ваше спокойствие, я это совершенно не понимаю.
Я очень спокойный человек.
Но сейчас это спокойствие некстати. Меня одно интересует: правда ли, что вы тоже нашли обломки платины?
Обманывать я не собирался.
А, бросьте обижаться. Я просто спрашиваю, может, вы ошиблись?
Не думаю. Я достаточно хорошо разбираюсь в драгоценных металлах.
И где же образцы?
Я вам уже говорил — мне пришлось отдать их Горскому.
Эрге остановился, постоял минуту неподвижно посреди каюты, затем бросился к двери, открыл ее и крикнул часовому:
Немедленно привести заключенного.
Самборский, услышав приказ, встал с кресла с намерением оставить каюту. Эрге удивленно преградил ему дорогу.
Куда это вы?
Самборский сухо сказал:
Вы постоянно забываете, что я не имею права встречаться с Горским лицом к лицу, да еще в таком положении.
Как хотите.
Не как хочу, а как необходимо. Моя профессия, как и ваша, требует точных понятий и определений, — сказал Самборский и быстрым шагом вышел из каюты.
Часовой привел Горского. Профессор, не взглянув на Эрге, сел в то же кресло, где несколько минут назад сидел Самборский. В каюте долго стояла настороженная, напряженная тишина.
Мне хотелось бы еще раз серьезно поговорить с вами, — неуверенно начал Эрге.
Прошу, если вы имеете что сказать — ведь мы, мне кажется, обо всем переговорили?
Не совсем.
Эрге подошел ближе к креслу, стал, опершись ладонью о стол, и, наклонив голову в сторону профессора, коротко, сдерживая волнение, сказал:
Вы должны показать мне образцы платины, найденные в этой местности.
Профессор, который сидел уныло, готовый ко всему, медленно поднял голову, пристально глянул поверх очков в лицо инженера, улыбнулся.
Теперь все абсолютно прояснилось. Но должен сказать вам, что никакой платины в этой местности я не видел и не находил. К тому же, я считаю, что авантюристам и проходимцам драгоценные металлы лучше в руки не давать.
Эрге сжал губы. Глаза злобно заблестели. Он решительно сделал еще шаг к креслу и навис над профессором.
Вы лжете, — бросил он с нажимом, — я заставлю вас показать эти образцы. Вы же забрали их у Сам… — Эрге понял, что в запале раскрывает Самборского, неловко оборвал фразу.
