Кларк Дарлтон - Оружие забвения
Это вопиющее противоречие совсем замутило разум Топтора. Если роботы Гозула и впрямь взбесились — то бишь повредились своим позитронным интеллектом — под воздействием неизвестного заболевания, то почему они провели такое четкое разграничение между боевыми и рабочими машинами? Почему они не уничтожили всех подряд? Значит, какие-то зачатки памяти у них все же сохранились…
Если только не… А вдруг они повиновались чьей-то иной воле?
Но тогда кто бы это мог быть?
Впервые в своей жизни Топтор чуть не поддался страху, первобытной боязни всего необъяснимого, мистического, сверхъестественного. Он отдач приказ оставшимся неповрежденными рабочим роботам спешно возвращаться на борт Топта-4.
Металлические громадины послушно развернулись, но далеко не ушли. Боевые роботы оказались проворнее: они окружили их плотным кольцом и с неодолимой силой стали подталкивать по направлению к границам космопорта.
Трясясь от бессильной злобы, Топтор стал свидетелем того, как эту группу взяли о плен. Такого зрелища он не сможет забыть никогда в жизни.
На экране здоровый цвет лица Рангола превратился в грязно-серый, от удивления он раскрыл рот, борода мелко дрожала.
— Топтор! — выдохнул он. — Как это стало возможным?.. Ничего не понимаю…
— Думаешь, я понимаю? — огрызнулся патриарх, уставившись остановившимся взглядом на истерично завывавшую толпу, по-прежнему бесновавшуюся в диком танце вокруг кораблей. Выразительные знаки неуемной радости гозлан подчеркивали, как они счастливы будут увидеть снизошедших до них с небес «ботов».
— Думаю, они все тут посходили с ума, — продолжил он. — Включая роботов. Не решаюсь даже представить себе, что происходит на верфи!
— Нужно ли тем не менее забирать отсюда, как приказано, эти машины, если они взбеленились? — задал вопрос Рангол.
Патриарх ничего не ответил. Он еще некоторое время наблюдал за вихревыми плясками аборигенов, потом взглянул на рощицу, за которой скрылись его плененные рабочие роботы, и включил телеком.
— Приготовиться к взлету, — приказал он. — Надо спасти хотя бы строящийся корабль: он ни в коем случае не должен попасть в чужие руки. Подъем через тридцать секунд, сначала на антигравитаторе, чтобы не испепелить туземцев.
Так же бесшумно, как садились, оба корабля медленно поплыли вверх.
Гозлане вопили что было мочи, размахивая руками и делая неописуемо дикие прыжки в пароксизме веселья.
В этот момент, впрочем, ни Ралв, ни его люди уже не ломали комедию — они искренне, от всей души ликовали по случаю отлета крейсеров Перевозчиков.
Родана удивил этот неожиданный отлет.
— Что такое? Элитное подразделение Вольных Перевозчиков так легко сдает позиции? Вероятно, они и в самом деле смертельно напуганы эпидемией, которая, как им представляется, затронула даже роботов.
— Абсурд! Каким образом вирус может поразить позитронный мозг! — воскликнул Балл. — Не станешь же ты меня уверять, что бородачи действительно решили, будто роботы спятили?
— А ведь похоже на то, разве нет?
Балл задумался. Родан тем временем поколдовал над своей наручной крохотной рацией.
— Маршалл? С секунды на секунду к вам заявятся Перевозчики. Вероятно, пара кораблей. Судя по перехваченным и расшифрованным переговорам противника, мы имеем дело с нашим старым приятелем Топтором и неким Ранголом. Они щадят аборигенов, но, без сомнения, пустят в ход все средства, чтобы усмирить роботов и захватить строящийся корабль. Этот звездолет для них представляет большую ценность, чем все брошенное на базе оборудование.
— Мы готовы их встретить, — ответил телепат. — Все здешние боевые роботы нами перепрограммированы. Они будут повиноваться только нам. Кроме того, мы должным образом психологически обработали Боратора, инженера, и он, не сомневаюсь, сыграет свою роль блестяще.
— Ты говоришь «роль»? Насколько я знаю Китаи, он наверняка совершенно убедил Перевозчика в том, что отныне он вполне добровольно работает исключительно на нас, своих друзей и союзников. Топтор будет весьма удивлен, услышав такое от Боратора. Мои распоряжения вам известны: вы все там якобы потеряли память, но продолжаете работу на стройке. Подобное противоречие приведет бородачей в смятение.
— Надеемся на это, командир!
— Так оно и будет, — рассмеялся Родан, прерывая связь.
Затем он вызвал «Астре».
— Фишер? Все в порядке? Как ведут себя ваши любимые скаты?
— Они тыкаются в иллюминаторы, хотели бы, полагаю, навестить нас. Но и мы были бы не прочь поближе познакомиться с ними. Не разрешите ли провести небольшую разведку дна?
— Сожалею, Фишер, но вынужден отказать! Есть ли новости от Харнахана?
— До сих пор ни одного сигнала так и не поступило, командир.
— Это меня очень удивляет. А может, водная толща поглощает гиперволны, исходящие от него? Как же иначе объяснить это молчание?
— Харнахан — человек, которому можно довериться и…
— Вызывайте меня немедленно, если от него будет сигнал.
— Непременно, командир.
Харнахан поначалу подумал, что свихнулся и страдает слуховыми и зрительными галлюцинациями. Однако если он — допустим такое — еще мог сомневаться в своем слухе, то уж глазам он не мог не поверить. А у ног сержанта и впрямь лежала, посверкивая, сфера размером примерно с детский мяч.
Как и из чего она сделана? Из металла? Из выдержанного в огне стекла? Опала? Сказать что-то определенное было невозможно.
Внезапно что-то ужом вползло в мозг молодого человека. Он явственно ощутил чье-то присутствие, нечто, проникшее в него, хотя и дружественное. Оно растворилось в нем, вплоть до подсознания. И снова тот же голос:
«Не беспокойтесь за свое психическое состояние, Харнахан. Ваши чувства вас не обманывают. Я уловил ваши мысли уже на подлете кораблика к этому миру, но не хотелось пугать вас на расстоянии, посему я ждал, пока вы сами обнаружите меня».
Поверхность сферы изменила свой вид. Она загустела чернотой, став похожей на мрак космоса, утыканного звездами. И они — Харнахан вскоре в этом убедился — вроде бы становились все четче, приближались.
«Не удивляйтесь, Харнахан. Я просто перевожу свои мысли в образы. Что вам хотелось бы сейчас увидеть? Ваш истребитель? Планету, откуда вы взлетели? Ах, да, вижу, что вы родом не с нее».
Потрясенный сержант увидел, как закрутились и исчезли звезды, уступая место изображению скалистого пейзажа. В этом месте был тщательно сокрыт от посторонних глаз его кораблик, который и на самом деле было трудно обнаружить. У Харнахана создалось впечатление, что он висит в пустоте на двадцатиметровой высоте над вершиной горы.