Татьяна Грай - Лотос пришлого бога
Внезапно чревовещателя обдало ледяным холодом. На мгновение ему почудилось, что изнутри к нему подкрадывается нечто жестокое и свирепое, и что это нечто, стоит ему найти путь наружу, растерзает его тело, разорвет кожу, с легкостью раздробит кости, стремясь к свободе... и никто не в силах будет остановить возродившегося монстра.
А потом Лорика охватило тупое вялое безразличие. Он долго стоял, бездумно глядя на уродливого чужого бога, неподвижно сидевшего на ярко освещенном жирном уродливом лотосе, - и наконец, едва передвигая ноги и волоча за собой Дорис, поплелся к скульптуре.
Какой-то человек выбежал из леса и преградил ему дорогу.
- Не ходи туда.
- Почему? - с трудом шевеля онемевшим языком, спросил чревовещатель.
- Нельзя. Не надо к нему приближаться.
- Пусти...
- Нет, - твердо сказал человек и взял Кхона Лорика за локоть, намереваясь увести чревовещателя с поляны.
И тогда тот, кто прятался внутри Лорика, взбесился при виде преграды.
И чревовещатель, никогда не отличавшийся умением драться, почувствовал себя неодолимым гигантом. Он отшвырнул от себя наглого незнакомца, словно тот был невесомой мошкой, и, зашипев, как разъяренная кобра, бросился к "Лотосу", крепко прижимая к себе куклу Дорис. Он знал: там, впереди - ЕГО БОГ. А Дорис - часть этого бога. Часть, которую насильно отделили от целого. Они должны воссоединиться. И когда это произойдет, старый йогин обретет былую силу, а временная жизнь Кхона придет к концу... но Лорик совсем не испытывал страха. Напротив, он страстно стремился в небытие, он жаждал помочь великому уму, мощному сознанию, провалившемуся во временное беспамятство из-за какой-то мелкой ошибки, совершенной в момент перехода в тело молодого альпиниста...
Упав на колени перед уродливой фигурой, Кхон Лорик поднял вверх куклу.
- Смотри... - прошептал он. - Здесь то, что тебе нужно...
Но в этот момент наглый незнакомец настиг его.
Он вырвал куклу из рук чревовещателя и изо всех сил швырнул ее в кусты. И тут же вцепился в Лорика, пытаясь оттащить его от "Лотоса".
Лорик заревел, как бешеный бык.
Он вскочил на ноги и бросился на наглеца. И они покатились по траве, колотя друг друга изо всех сил, хватая друг друга за волосы, пинаясь и ругаясь дурными словами. Лорик, получив мощный удар под ложечку, задохнулся, и, казалось, уже вот-вот проиграет схватку... но тот, кто питал его своей злобной энергией, помог Кхону опомниться, и чревовещатель с новыми силами ринулся в бой. Он не знал, как долго они с наглым незнакомцем колотили друг друга. Он знал лишь то, что в какой-то момент ему под руку подвернулся запутавшийся в траве камень...
...Придя в себя, Кхон Лорик сел и изумленно огляделся.
Как он очутился на поляне в Заповеднике?
Зачем он притащился к "Лотосу пришлого бога"?
И кто лежит в траве рядом с ним?
Чревовещатель подполз к неподвижному телу и, не веря своим глазам, уставился на огромную рану, черневшую на лбу незнакомца.
Кто убил этого человека?..
Лорика охватила слабость. У него закружилась голова, он покрылся холодным потом, его била дрожь... чревовещателю было страшно.
Он с трудом встал и, пошатываясь, пошел в город.
Лорик совсем забыл о кукле Дорис, валявшейся где-то в полутьме под кустами.
12.
Харвич осторожно посадил свою "летучку" на краю поляны, рядом с уже стоявшей там машиной инспектора Ольшеса. Сам Ольшес находился неподалеку от "Лотоса пришлого бога". Он присел на корточки возле человека, неподвижно лежавшего на траве перед скульптурой.
Харвич спрыгнул на землю и машинально оглянулся на Читу, прилетевшую вместе с ним, но обезьяна, вывалившись в траву, тут же метнулась в лес, и Винцент перестал о ней думать. Он торопливо подошел к Ольшесу.
- Кто это?..
И тут Харвич увидел огромную рану на голове лежавшего человека. А человек этот оказался смотрителем Клодом.
- Дан...
- Убили его, убили, - мрачно произнес Даниил Петрович. - Опоздали мы, его уже не вернуть. Вот незадача!
Харвич подумал, что слово "незадача" едва ли уместно в такой ситуации, но потом решил, что Ольшес, видевший на своем веку сотни смертей, вряд ли станет проявлять какие-то особые эмоции по поводу гибели еще одного ни в чем не повинного человека. Для Даниила Петровича важно другое: быстренько разобраться и найти того, кто позволил себе такое безобразие. Впрочем, Харвич тут же усомнился в правильности собственных выводов. Он ведь уже имел возможность убедиться, что, несмотря на внешнюю беспечность, Даниил Петрович отнюдь не был лишен простых человеческих чувств, таких, как сострадание. Просто он их почти никогда не демонстрировал.
- Кто это сделал? - тихо спросил Харвич.
- А ты не видишь?
Винцент опустился на колени рядом с убитым и положил ладони на разбитую голову Клода. Но если в остывающем теле и оставались еще следы эмоций, они были слишком тонкими для того, чтобы их мог уловить инспектор второй категории. А остаточные слои сознания и вовсе были недоступны для Харвича. Но что-то сохранилось на коже трупа и в прилегающем к нему воздухе... некий туманный, размытый отпечаток...
- Кхон Лорик? - изумленно вскрикнул Винцент, оглядываясь на Даниила Петровича.
- Он, - кивнул Ольшес.
- Но почему? Зачем?
- Давай у него самого спросим. Но сначала...
Ольшес замолчал и огляделся по сторонам.
Харвич тоже повертел головой туда-сюда, хотя и не знал, что ищет старший коллега. Но тот явно что-то искал, и Винцент тоже не захотел оставаться без дела. Но как ни старался Харвич, он не сумел уловить вокруг ничего подозрительного. То есть он ощущал, конечно, следы бешеной схватки между Клодом и Лориком, но и только. Впрочем, он видел: если Данила и искал на поляне что-то конкретное, он этого не нашел. На всякий случай Ольшес обошел поляну, заглядывая за деревья и под кусты, но результатов этот осмотр не дал. В одном месте Даниил Петрович приостановился и вроде бы к чему-то принюхался или прислушался - но потом пошел дальше. Харвич наблюдал за ним, оставив попытки разобраться в сути происходящего.
Наконец Ольшес вернулся к "Лотосу", внимательно осмотрел его, обошел вокруг, наклонился и пошарил в траве возле пьедестала... а потом резко выпрямился и сказал:
- Нет. Ну, ладно. Вызови Дживу.
Харвич послушно побежал к своей "летучке" и связался с полицейским. Но Джива, конечно, уже знал об убийстве - сработала система наблюдения Заповедника. Винцент вернулся к Ольшесу, стоявшему перед скульптурой и задумчиво смотревшему на уродливого чужого божка.
- Как ты думаешь, кто ему поклоняется? - неожиданно спросил Ольшес. То есть я хочу сказать - Эрик Бах его выдумал, или где-то видел?
