Сергей Дмитрюк - чаша огня
- Понятно, - кивнула Тосико, делая какие-то пометки в своей ЭЗП (электронной записной книжке).
- Ну, а наш "герой", - Стив посмотрел на меня с ироничной улыбкой, - пускай отдохнет пока. Все-таки, какую хватку проявил, а?
Он обернулся к Тосико, блестя глазами. Та брызнула со смеха и поспешно закрыла ладонями рот.
- Да, "герой"! - добавил начальник наставительно. - Прежде, чем отдыхать, свяжись с оператором транспортной станции, тем самым, и предъяви ему для опознания портрет Вула Зеница. Если он его узнает, у нас в руках будет немаловажное доказательство вины лаборанта.
- Ясно, - буркнул я.
- Ну, вот и хорошо! - Влад Стив устало вздохнул. - Эх, ребята, ребята! Сколько же вы еще можете совершить в жизни необдуманных поступков! Вот когда понимаешь, что рядом с вами всегда должен быть умудренный опытом человек, до определенного времени, конечно. Нет, не подумайте, что я виню вас в этом! Это непреложные истины нашего общества. Вам довелось жить совсем в другое время, нежели мне. Человечество идет вперед семимильными шагами, беспрестанно совершенствуя себя и мир вокруг, и самым важным достижением на этом пути является воспитание нового человека нашей эпохи. Тысячи, сотни тысяч воспитателей и наставников лелеют наших детей, взращивая в них доброту, сострадание, честность, отзывчивость, отвагу и готовность к самопожертвованию. Благодаря ним вы теперь так редко посещаете это здание, а основными действующими подразделениями в Охранных Системах стали Биологическая защита и ПОТИ. Естественно, что опыта у вас маловато и ошибок вы делаете больше, чем сотрудники ОСО в мое время. Это еще и потому, что на вас лежит очень тяжелый груз, - груз ответственности за человеческую жизнь. Ведь мы, сотрудники ОСО, как никто другой, пожалуй, наделены, в определенной степени конечно, правом единоличного принятия решений в критических ситуациях. Это право дает нам некоторую власть над остальными людьми, и оно исподволь давит на нас. Все мы привыкли к коллективному решению жизненно важных проблем нашего общества, и нужно быть очень стойким, чтобы выдержать это давление, чтобы не оступится и не зайти за грань дозволенного, не сорваться в пропасть недостойных поступков, эгоистических желаний, личных амбиций и запросов. Грань эта очень тонка, и мы не имеем права сойти с нее.
Влад Стив замолчал, в задумчивости остановившись около окна. А мы с Тосико, затаив дыхание, слушали его. Я догадывался, почему вдруг наш начальник заговорил об этом. На стене в его доме висел портрет Громова - бывшего начальника Особого отдела, которого никто из нас никогда не видел живым. Но сохранилось множество записей и фильмов, рассказывающих о нем, и имя Ивана Вениаминовича Громова было легендой в устах всех сотрудников ОСО. Этот портрет всегда вызывал у Стива воспоминания о годах его молодости, которая прошла рядом с моим отцом. Но мой отец был сейчас далеко, и Влад Стив в какой-то мере заменил мне его, взяв на себя ответственность за мою судьбу.
Задумчивая дымка в глазах нашего начальника сменилась лукавой насмешкой, когда он снова повернулся к нам.
- Ну, что приуныли? Совсем я расстроил вас? Улыбнись Тосико! И ты, Максим не супься, как настоящий Новак. На сегодня, пожалуй, хватит расследований. Идите, отдыхайте. Максим не забудь связаться с оператором транспортной станции, прежде чем займешься своими делами! - напомнил он.
- Обязательно! - кивнул я и посмотрел на Тосико.
Она сделала вид, что собирается остаться. Настаивать я не стал и молча, вышел из кабинета. В коридоре задержался на минуту. Как я и ожидал, Тосико вышла почти сразу же за мной.
- Ну, что герой? Отделался легким испугом?
Она, по обыкновению, глядела прямо перед собой, ступая мягко и вкрадчиво, как кошка. Ткань ее платья "тигрового" цвета - опаловая с черными переливающимися разводами - лоснилась в свете ламп под потолком коридора совсем как шкура животного.
- Ты вообще могла бы сидеть в своем Центре Реликтовой Природы и млеть над гербариями! - парировал я, быстро взглянув на ее четкий профиль.
- И сидела бы, если бы не вызвали в Отдел! - невозмутимо возразила она. - Во всяком случае, я не наделала столько ошибок, сколько наделал ты!
- Еще бы! С твоей-то рассудительностью! По-моему, ты вообще никогда не делаешь ошибок. А, Вэй?
- Конечно, - так же спокойно кивнула она.
Я остановился, глядя в ее смеющиеся глаза.
- Послушай, Вэй! За что ты так ненавидишь меня?
- Ненавижу? О! Это слишком громко сказано!
Ее равнодушный тон еще больше разозлил меня.
- На мой взгляд, ты не достоин таких сильных чувств.
Тосико повела обнаженным загорелым плечом, откинула назад густые, иссиня-черные волосы и, сощурившись, посмотрела на меня с боку. Тонкие золотистые браслеты на ее руке съехали от запястья к локтю.
- Опять смеешься? - обиженно спросил я. Вдруг меня осенило. Я снова остановился, глядя ей в глаза.
- Слушай, Вэй! А может быть, ты просто ревнуешь меня?
Эта мысль застала ее врасплох. Она надула губы.
- Глупо! Да и к кому?
- Ага! Значит, я все-таки пробил твою хваленую толстокожесть? - обрадовался я, торжествуя. - Да, да! Именно ревнуешь! Раньше я просто не думал об этом, но теперь... Или, по-твоему, я даже ревности не достоин?
- Ну, вот ни на столечко! - Тосико сделала красноречивый жест рукой. Щеки ее пылали.
- И ладно! - равнодушно бросил я, разворачиваясь и собираясь уходить.
- Максим! - позвала она меня неожиданно тихим и робким голосом.
Я обернулся к ней.
- Ты не проводишь меня? - так же тихо спросила Тосико, опуская глаза.
Ее потупленный взгляд и нерешительно сцепленные пальцы придавали ей вид смущенной школьницы, хотя под плотно облегающей тканью платья просматривалось великолепное тело и гордая осанка молодой женщины. Я удивленно уставился на нее, совсем не узнавая этой, всегда холодноватой и чуть насмешливой Тосико, притягательной и неповторимой в своей "восточной" красоте. Она без труда могла выглядеть надменной и властной царицей древности, и в тоже время быть простой и доверчивой девушкой нашей эпохи. Но такой вот смущенной и робкой я не видел ее еще никогда. Похоже, она опять подшучивает надо мной? Или нет?.. Как же поступить?
Я недоверчиво покосился на нее. Она заметила мою нерешительность, гордо вскинула подбородок.
- Спешишь к ней?
Темный взгляд, брошенный на меня, выдал все ее мысли. И снова в ее глазах появилась насмешка. Мне стало обидно за себя и за Юли.
- Вэй! Прошу тебя, не иронизируй хотя бы на эту тему!
Тосико равнодушно пожала плечами, давая мне понять, что ее совершенно не волнуют мои поступки. Она развернулась на каблуках и стала быстро спускаться по боковой лестнице, а я остался стоять перед красочным витражом, пронизанным лучами солнца, в полной растерянности, глядя ей вслед.
