Бертрам Чандлер - Коммандер Граймс (Сборник)
- Я спросил мистера Альберто, хочет ли он прийти в рубку, капитан...
- Так он придет, Первый? - Граймс демонстративно взглянул на переборку, где висели часы.
- Нет, капитан. Он сказал...
- Тогда хватит об этом. Пора на взлет.
- Он сказал: "Пусть ваши люди делают свое дело, а я делаю свое".
Граймс пожал плечами. Капитану курьера положено знать, как следует принимать важных пассажиров, если они появлялись. Некоторых из них - очень немногих - он предпочел бы больше никогда не видеть, да и меньше тоже.
- Мистер Альберто и мистер Дин готовы к взлету? - спросил он.
- Да, капитан. Правда, наш Призрак в печали и сомневается, что антишоковая система усилителя в порядке.
- Он вечно во всем сомневается. Разрешение на взлет, радист.
- Разрешение на взлет, капитан. - Маленький жилистый радист склонился к микрофону: - Миссия 7DKY - Башне. Просим разрешение на взлет.
- Башня - миссии 7DKY. Есть разрешение. Бон вояж.
- Спасибо, - пробормотал Граймс. Он быстро оглядел рубку: офицеры на местах и уже пристегнулись, лампочки на сигнальной панели горят зеленым.
- Ну, поехали... - прошептал он, смакуя древнее выражение.
Он нажал кнопки - и корабль "поехал".
Это был обычный старт курьера. Инерционный двигатель развил максимальное ускорение за микросекунды. Потом на радаре появилась отметка минимальной безопасной высоты, и Граймс подключил вспомогательные реактивные двигатели. Корабль строился с расчетом на перегрузки, которые считались опасными на больших судах. Экипаж подбирался соответствующий - и это было тоже поводом для гордости. Интересно, как там пассажир - единственный сторонний человек на корабле? Граймс усмехнулся - только мысленно. Ускорение буквально расплющивало его по спинке кресла. Коммодор Дамиен говорил, что мистер Альберто - крепкий орешек. Ну что же, пусть получит все причитающиеся G и насладится.
Корабль прорвал клочья перистых облаков. Вокруг было темнеющее фиолетовое небо и в нем - яркие немигающие звезды. Вот остались позади верхние слои атмосферы, потом стрелки приборов дернулись - корабль проходил сквозь пояс излучения ван Аллена. Оставалось только совершить прыжок. Заглушив инерционный и реактивный двигатели, Граймс развернул судно на направляющих гироскопах. Теперь острие "веретена" было нацелено на звезду Донкастера - она блестела точно в центре паутины линий, затянувшей экран. Фон Танненбаум, исполняющий обязанности навигатора, ввел поправку на движение Галактики: корабль должен лететь туда, где звезда находится сейчас, а не туда, где она находилась семьдесят три года назад.
Снова заработал инерционный двигатель. Одновременно с ним ожили прецессирующие гироскопы Манншенновского Движителя. Обычное краткое головокружение, вызванное полем темпоральной прецессии, предметы окрасились всеми цветами радуги, а четкие яркие звезды за иллюминаторами превратились в мерцающие спирали. Граймс еще пару минут посидел в кресле. Все шло как по маслу, и он был доволен. Потом медленно и осторожно вытащил свою потертую трубку, проигнорировав возмущенный взгляд Бидля, который, за отсутствием биохимика, отвечал за систему регенерации воздуха.
- Первый, установите часы на время Глубокого космоса, - произнес он, выпустив облако пахучего дыма. - И пусть мистер Дин свяжется с базой Линдисфарна. Мы легли на курс и идем к Донкастеру.
- Расчетное время подхода, капитан? - спросил Бидль.
Граймс вытащил запечатанный конверт из кармана на ручке кресла и рассмотрел его. Он ожидал увидеть "Только для ваших глаз. Сжечь перед прочтением".
- Пролистаю эту макулатуру и скажу, - пообещал он. В конце концов, даже на маленьком корабле общение не должно становиться слишком неформальным. Граймс выбрался из кресла и отправился к себе в каюту, чтобы ознакомиться с приказом.
В приказе не содержалось почти ничего нового. Направление указано, прочее - на усмотрение капитана. Единственное - они обязаны прибыть на Донкастер не позже двадцать третьего апреля по местному времяисчислению... Кстати, как Донкастерский календарь соотносится с Линдисфарнским? Сейчас на вахте Бестия... Граймс связался с рубкой по интеркому и задал интересующий вопрос. Компьютер Танненбаума должен выдать ответ через несколько секунд и с точностью до четырнадцати знаков после запятой. Как раз то, что нужно, чтобы рассчитать необходимую скорость.
- Двадцать третье апреля на Донкастере соответствует восьмому ноября на Линдисфарне, капитан. - отозвался фон Танненбаум. - Могу сказать точнее...
- Не стоит, пилот. Судя по инструкции, мы получили небольшую фору. А что, если доставить мистера Альберто на три дня раньше срока? У него будет время присмотреться к обстановке - перед тем как приступить к своим обязанностям в кабинете верховного комиссара... или как это называется. Насколько я понимаю, мы остаемся на Донкастере, пока нас не направят куда-нибудь еще. Так что три дня отдыха нам не помешают.
- Я слышал, это приятная планета, капитан.
Фон Танненбаум замолчал. Граймс словно наяву увидел белокурого атлета, который склонился над компьютером, и столбики цифр, бегущие по экрану.
- Пожалуй, нам надо уменьшить скорость. Сбросим уровень темпоральной прецессии или реальное ускорение? - Два О - это, пожалуй, чересчур, заметил Граймс.
- Отлично, капитан. Уменьшить до 1,27?
- А мы вовремя прилетим?
- Вовремя.
- Уменьшай.
Миг - и прерывистое биение инерционного двигателя стало реже. Ускорение уже не так сильно вжимало в кресло. Нет нужды смотреть на акселерометр, который размещался среди других приборов на стене каюты. Фон Танненбаум отличный парень, отличный офицер и отличный навигатор. В дверь резко постучали.
- Войдите, - сказал Граймс, развернувшись вместе с креслом к двери.
Этот человек был не знаком капитану. Пассажир. Граймс собирался пригласить его, чтобы поговорить и выпить чего-нибудь освежающего, но пассажир его опередил.
Мистер Альберто оказался невысок ростом и в первый момент Мог показаться настоящим колобком. Но каждое его движение говорило о том, что этот солидный объем создают мускулы - а вовсе не жир. Темно-серый костюм строгий, почти официальный. Граймс слабо разбирался в тонкостях портновского искусства, но даже он не мог не заметить, что материал и покрой просто превосходны. Впрочем, выше галстука все выглядело весьма заурядно. Широкое, ничем не примечательное лицо, черные блестящие волосы и черные, но довольно тусклые глаза. На физиономии пассажира было написано капризное раздражение.
- Почему мы затормозили? - осведомился он, даже не поздоровавшись.
Граймс собирался ответить весьма резко, но удержался. В конце концов, он всего лишь младший офицер, хоть и капитан. Его предупреждали, что пассажир без особого труда выдерживает перегрузки, какие ему и не снились.