Аристарх Нилин - Ловцы душ
— Спасибо, но я вряд ли натяну её поверх своей. Ничего, давай лучше пройдемся немного, подышим воздухом и вернемся.
— Жаль, что мы зимой сюда не попали?
— Это почему?
— В теплую одежду были бы одеты. А так скоро начнет холодать по-настоящему, вот тогда невольно задумаешься, в чем ходить.
— Да, это ты точно заметил. А ты обратил внимание, в чем они ходят?
— Ужас, а не одежда.
— Наверное, зимняя, ничуть не лучше той, в чем они сейчас одеты.
— Скорее всего. Ладно, пошли, а то еще простудимся ненароком. Вон кстати, кажется, возвращаются наши соседи по дому.
— Точно.
Дождавшись, когда соседи подошли к ним и поздоровались, все вместе вошли в дом. Куди по-прежнему лежала на циновках, но, завидев вошедших, села, потянулась, зевнула и сонно произнесла:
— Как день прошел?
— В трудах и заботах, — ответила Рита.
— А чем теперь займетесь?
— Как чем. Сейчас пойдем на ужин, а потом спать, а чем здесь еще можно заниматься?
— Не знаю, вам виднее. По мне это не жизнь, а сущее наказание.
— Ничего, привыкните.
— Я! Никогда!
— А что, есть выход?
— Выход всегда есть. Надо просто искать его, думать об этом, а если только с утра до ночи вкалывать, потом набить брюхо едой и заснуть, чтобы на следующий день все повторилось сначала, и так из года в год, пока в один прекрасный день, ты не сдохнешь как собака, то это не жизнь.
— А что это?
— Это существование. Меня это никак не устраивает.
— Меня и всех остальных, по-видимому, тоже, только выхода другого нет. Это у ваших соплеменников надо спросить, зачем они такое придумали, и нас сюда запихнули.
— Мои соплеменники здесь не причем. Они такие же мои, как и ваши.
— В таком случае, ничем помочь не могу.
— Друзья, не сердитесь. Главное, не падать духом. Человек привыкает к любым условиям, и мы привыкнем, главное, это понять, что жизнь не кончилась. Она существует. Тяжелая, трудная, но существует, — попыталась смягчить обстановку Сысоева, — Куди, вы же сами говорили, что жизнь прекрасна, и вдруг настроение резко поменяли, и впали в тоску. Или это ваше обычное состояние, из одной крайности в другую?
— Не знаю, наверное. Пойду-ка я и впрямь, узнаю, где тут выпить можно. Как вы сказали, называется местное пойло?
— Самогонка, — чуть ли не хором ответили ей.
— Отлично, самогонка, так самогонка, — и Куди стремительно вышла на улицу.
Глава 7
Прошло несколько дней, в течение которых её периодически подвергали болевому воздействию, пытаясь заставить проявить свои возможности. Однако она стойко держалась. И хотя каждый раз это давалось ей с большим трудом, она, стиснув зубы, упорно сопротивлялась, не проявляя никаких попыток противостоять болевым воздействиям. В конце концов, её тактика увенчалась успехом, и на какое-то время от неё отстали, решив обдумать, прежде чем применить новую тактику воздействия. Время снова, как резина, стало растягиваться в неимоверно длинный срок. Это сводило с ума, и становилось до того тошно, что казалось нервы на пределе. Хотелось хотя бы попробовать, а вдруг что-то получится и удастся телепортироваться. Однако рассудок брал верх, и Анна понимала, что рисковать нет смысла. Для таких перемещений необходимо силы и время, чтобы сосредоточиться и собрав энергию, окутать себя сферой, которая затем окажется в том месте, куда она мысленно спроецирует её появление.
— Думай, соображай девонька, — говорила она каждый раз себе, в перерывах, когда её мучители прекращали свои бесчеловечные опыты. Однако прошло какое-то время, и на экранах снова возникло противное лицо Антон Сергеевича.
— Добрый день, как самочувствие?
— Вашими молитвами.
— Что делать, сами виноваты. Давно бы перестали упорствовать, и стали бы сотрудничать, вполне возможно, что ваше пребывание здесь существенно улучшилось бы. А так, виноваты вы сами.
— Надо же, а вы прямо ангел божий!
— Ангелы, будет вам известно, меч несут в руках своих, ибо они на службе господа, и потому, порой, проливают кровь человеческую.
— Выходит, вы черный ангел.
— Какой есть. Другого, не будет.
— Жаль.
— Могу лишь посочувствовать. Так что, по-прежнему будем упорствовать, или начнем сотрудничать?
— А вы уверены, что после всего, что вы со мной сотворили, у меня хоть что-то из моих способностей осталось?
— Осталось голубушка, осталось. В этом я нисколько не сомневаюсь. Вы только чуть-чуть, покажите свои возможности, а дальше наша забота, что и как у вас в организме работает.
— Сомневаюсь я.
— Сомневаетесь! В чем?
— Мозгов у вас не хватит, чтобы понять возможности моего организма. Знаете, представила себе, как вы разрезали меня на куски, рассовали по консервным банкам с раствором, а морды у вас кислые-кислые, потому что ни черта не смогли разобраться в моем организме. Такой же, как у всех людей.
— Я понимаю ваш юмор, но в вашем положении, это всего лишь отчаянная попытка сохранить хорошую мину, при плохой игре. Зато мы для вас новую игру придумали. Начнем?
— Как хотите.
— В таком случае, приготовьтесь. Снова больно будет и очень.
— Мне не привыкать.
— Как знать, голубушка, как знать.
Его дурацкая присказка голубушка, окончательно вывели Анну из себя, и она еле сдерживалась, чтобы не сказать ему какую-нибудь гадость. Но все же постаралась этого не сделать, понимая, что врага лучше усыпить, чем разозлить. В этот момент дверь в её камеру открылась, и санитар вкатил какое-то странное сооружение. Рассмотреть его полностью ей не удалось. Она лишь поняла, что оно представляет собой какую-то сложную конструкцию на четырех длинных штангах на колесах, что позволяло передвигать её по полу и затем расположить так, что кровать, на которой лежала Анна, оказывалась как бы внутри установки. Теперь прямо над ней висели какие-то металлические прутья, от которых шел широкий шлейф проводов. Санитар поправил трубки, идущие от капельниц, и провода от датчиков, и затем еще немного продвинул тележку вперед, так, чтобы трубки были точно над ней по все длине тела. Затем нагнулся и что-то начал куда-то подсоединять, видимо подключать провода. Закончив, он вышел. Теперь экраны были на треть закрыты трубками, но видеть нахальное лицо врача, по-прежнему было можно. По всей видимости, кругом были установлены камеры слежения, и он мог наблюдать за всем происходящим. Как только все приготовления были закончены, он запустил установку.
Анна вначале не поняла что происходит. Послышалось тихое жужжание, но при этом она сначала ничего не почувствовала. Прошло пять, десять секунд, и внезапно внутри неё словно все загудело и ей стало неимоверно жарко. Казалось, что внутри неё что-то горит. Её стало страшно и почти сразу вслед за этим, она почувствовала неимоверную боль. Такой боли она еще никогда не испытывала, она даже не успела закричать, как потеряла сознание.
