Журнал «Если» - 2007 № 07
Подниматься вверх оказалось значительно труднее, нежели спускаться на дно кальдеры. При этом спуск был необременительной прогулкой, в то время как подъем превратился в опаснейшее восхождение. Извержение оказалось неожиданным, без внешних признаков, которые обычно предупреждали о пробуждении вулкана. Такого не могло быть, но рассуждать об этом сейчас было просто некогда.
— Давай-давай, — торопил робот. — Скорость приближения лавы увеличивается. Пока незначительно.
Званцев чувствовал это спиной. Жара стояла такая, что по спине текли струйки пота, камень прогрелся настолько, что на него стало горячо ступать даже в специальных башмаках. Одна радость — до края вулканической чаши оставалось совсем немного. Всего несколько усилий — и они окажутся снаружи, там, где к сопке примыкает кривой сосновый лес и стелется кустарник.
— Кажется, выбрались, — вздохнул Званцев. — Митроха, прибавь ходу, нам еще по тайге чапать!
Надежда иной раз подобна кусочку сахара-рафинада, опущенного в стакан с горячей водой — она стремительно тает, когда знакомишься с окружающей тебя действительностью и начинаешь понимать, что дела обстоят значительно хуже, нежели ты предполагал. Поднявшись наверх, Званцев обнаружил, что леса с внешней стороны вулканической чаши нет. Внизу чадило, потрескивало, стоял стелющийся черный дым, а потоки багрово-черной лавы медленно устремлялись в разные стороны, превращая в спички деревья и испаряя небольшое озеро, обычно серебряно поблескивающее среди лесной зелени. Теперь там стояли густые клубы пара, напоминающие осенний туман.
— Вляпались, — с досадой пробормотал Званцев. — Что видишь, Митроха?
Сам он видел немногое, но увиденное его очень тревожило: верхний край кальдеры, на котором они находились, медленно превращался в пока еще широкую арку, которая медленно таяла и опускалась в потоки растекающейся и искрящей лавы; дышать без кислородной маски было бы невозможно; лава длинными языками вытягивалась вниз, языки эти сливались, расползались в стороны и снова смыкались, лишая путников возможности уйти от вулкана по земле.
— Восемнадцать минут, — сказал робот.
— Что? — не понял Званцев. Не то чтобы не понял — не хотелось верить в происходящее.
— Восемнадцать минут, — повторил Митрошка. — Время до полного расплава базальтовых участков, обеспечивающих до настоящего времени нашу безопасность.
— Ты точно подсчитал? — с сомнением спросил Званцев. Испарина ушла, однако холодок, вызванный страхом, продолжал жить в теле вулканолога. Он безнадежно разглядывал пространство. Казалось, выхода нет.
— Точнее не придумаешь, — отозвался Митрошка. — Робот ошибиться не может. Эх, уметь бы летать!
— Надо вызывать Дом, — сказал Званцев.
— Поздно, — робот сбросил с металлического плеча сумку с инструментами. — Дом может добраться до нас за двадцать одну минуту. До полного расплава пород остается семнадцать минут тридцать одна секунда. Я вызвал Дом полторы минуты назад. Опоздание неизбежно. Попробую пройти по расплаву с человеком.
— Бесполезно, — вздохнул Званцев. — На такие температуры ты, к сожалению, не рассчитан.
— Попытка не пытка, — произнес робот бесстрастно. — Я к месту использовал идиому?
— Ты вообще молодец, — слабо улыбнулся Званцев. — Почти уже стал человеком. Электролит начал пить. Жаль, что повзрослеть не успеешь.
— У робота нет возраста, — констатировал Митрошка. — У робота может быть только износ. Ты готов, Званцев?
— Лучше умереть стоя, чем жить на коленях, — пробормотал Званцев.
— Не понял, — сказал Митрошка, бережно приподнимая Званцева манипуляторами. — Почему человеку легче умирать стоя, а не в постели, где удобств значительно больше? Почему плохо жить на коленях? На чьих коленях, Званцев?
— Это тоже идиома, — вулканолог прижался к прочному корпусу робота. — Жаль, что осталось мало времени. Мне кажется, ее ты тоже освоил бы со временем.
— Рискнем? — спросил робот, оценивая пространство фасеточными глазами. — Будет опасно. Возможен перегрев корпуса.
Арка медленно таяла от выделенного лавой тепла.
«Бесполезно, — вдруг подумал Званцев, и его охватило полное безразличие. Даже страха перед смертью он почему-то не испытывал. — Барахтанье лягушки в сметане. Только нам никак не достать до края крынки».
— Ну и жара у вас тут! — послышался голос сверху. — Прямо пекло! Званцев, баню сегодня можно не готовить. Я правильно понял?
Дом парил над ними. Дом, благословенный Дом! Длинные сваи, еще хранящие следы земли, походили на прицел, через который Дом рассматривал своих сожителей.
— Я как чуял! — сказал Дом, и в его голосе слышалась явная радость. — Как последний раз тряхнуло, я сразу сообразил, что сюда надо лететь, а не на полянку! А потом еще Митрошка орать в эфире принялся! Пришлось на форсаже идти! Митрошка, ты чего орал?
— Заорешь тут, когда преждевременным демонтажем запахнет, — сказал робот, и человек в его манипуляторах взвился вверх, оказываясь на одном уровне с Домом.
— Принимай! — сказал Митрошка.
Званцев чувствовал радостную легкость во всем теле. Гибель, которая казалась неизбежной, отложилась простым испугом. В происходящее не верилось, но через мгновение он оказался в тамбуре, манипуляторы Дома, предназначенные для наведения внутреннего порядка, подхватили его и внесли в прихожую.
— Эй-эй, — закричал Званцев. — А Митрошка?
— Куда он денется, дармоед, — сказал Дом. — Отключай все дополнительное оборудование, мне программа не дает. Ты прикинь, сколько я каждую минуту для работы антигравитатора энергии затрачиваю!
Уже позже, когда Дом и Званцев выбрали место для новой безопасной стоянки и Дом опустился вниз, Митрошка сидел в тамбуре, свесив нижние манипуляторы вниз, и разглядывал приближающуюся зелень травы.
— Красиво, — восхитился он. — Эх, люди, придумали бы какой-нибудь рецептор для ощущения запахов!
— Устал я, — вздохнул Дом. — Надо же, сколько энергии бесцельно потратил! Даже сваи в грунт как следует вогнать не могу. Званцев! Ты меня слышишь?
— Слышу, — радостно улыбаясь, отозвался тот.
— Фаршированной рыбы не будет, — предупредил Дом. — И вообще ничего не будет. Мне теперь гелиобатареи разбрасывать придется, два дня энергию восполнять. Так что убираться внутри придется вам. Званцев, я требую, чтобы порядок был идеальный, в противном случае я вас с Митрошкой в палатку отселю. Ты меня понял?
— Да, сэр, — церемонно произнес вулканолог. — Все будет, как вы сказали, сэр!
