Игорь Водолеев - Где кот идет 3. Упругая вселенная
– Ты даже в больницу успел слетать? – удивился я. – Как он там?
– Нормально, – сказал Мамочка, ловко нарезая колбасу. – Гипс уже сняли, но ходит пока с тростью. Волнуется, конечно, но виду не подает. Он тебя сразу вспомнил.
– Вот как? – удивился я.
– Точно, – заверил меня Мамаев. – Память у него, как у слона. На работе у себя Сергей любую методику измерений выдает, как из пушки. Ходячий руководящий документ. Испытатели с ним кучу времени экономят. К примеру, раньше, на испытаниях новой техники, силовые цилиндры переключали вручную, а для памяти ставили галочки. Представляешь, каково было оператору целую смену щелкать тумблером и считать циклы? А он за два дня слепил в коробке из-под сгоревшего тестера программирующий пульт, причем со счетчиком. Теперь цилиндры переключаются сами, а счетчик показывает, сколько циклов наработано. Автоматика, святое дело. Ну-c, приступим, пожалуй! Поначалу – пивка для рывка?
– Погоди, – взмолился я. – Дай хотя бы руки помыть.
– Больше грязи – толще морда, – назидательно поднял палец Мамаев. – Не геолог, сразу видно. Ладно уж, иди, – сжалился он.
Это были его последние слова. Я вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Направо в конце коридора находился мужской туалет, прокуренный до кирпичей не одни поколением газетчиков. Во время обеденного перерыва он обычно пустовал. Но сегодня здесь обитали два незнакомца явно не местного вида. Один из них, высокий загорелый брюнет лет двадцати пяти, курил импортную сигарету с угольным фильтром и смотрел в окно, прислушиваясь к неторопливой речи коренастого седеющего шатена с профессорской бородой на бледном лице.
– Как вы не понимаете, – рокотал, упирая на «а», бородач хорошо поставленным баритоном, – Что сезон охоты на уток пока еще не открыт. Это вам, Гарри Иосифович, не Кавказ.
– При чем тут Кавказ? – возразил брюнет, в голосе которого проскальзывал слабый южный акцент, полустёртый постоянным пребыванием в России. – Вы, Алексей Алексеевич, что-то путаете. Утка птица болотная, а в горах болот не бывает.
Москвичи, подумал я. Приехали в командировку. Ну-ну. Взяв кусок мыла, я начал сосредоточенно мыть руки. Брюнет загасил сигарету под краном и забросил окурок в мусорный бачок. Москвичи деликатно отошли в сторону.
– Я бы не утверждал так категорично, – продолжил Алексей Алексеевич. – Взять хотя бы Урал. Горы, но и болот там предостаточно. А где болота, там и утки.
– Какие же это горы? – обиделся кавказец. – Одно название. Да по этим горам любой из диверов без страховки пройдет. И уток заодно настреляет.
Дались им эти утки, подумал я, вытирая руки полотенцем. Стоят, лясы точат. Перекурили, могли бы и делом заняться. Кто такие «диверы»? Где-то я уже слышал это слово. Или дайверы?
– Не торопитесь с выводами, коллега, – засмеялся бородач. – На Урале есть такие пики, что даже ваши индейцы не рискнут лезть без снаряжения. Вот, Пётр Евгеньевич не даст соврать. В прошлом году он все дикие места на Урале объездил.
Я насторожился. Так вот для чего эти типы ходили в первый отдел. Наводили справки обо мне. А зачем? У нас вроде бы уже гласность и прочая демократия. Кто они такие и что им нужно от меня?
– Господин Белов, прошу прощения, – наклонил голову бородач. – Официально мы не знакомы. Хотя заочно кое-что мы уже знаем друг о друге. Разрешите представиться: Алексей Алексеевич, профессор теоретической физики, – он снял шляпу и поклонился.
«Господин», мелькнуло у меня в голове. Значит, он не из органов. Чекист не стал бы так выражаться. Тогда откуда ему известно моё отчество?
– Очень приятно, – сдержанно сказал я. – Гарри Иосифович, вы тоже физик?
– Бывший, – сверкнул зубами кавказец. – Как и вы, уважаемый Пётр Евгеньевич, как и вы. Шляпу примерить не хотите? – он снял с подоконника прозрачную круглую коробку с упакованной внутри широкополой черной шляпой, как у артиста Михаила Боярского. Вчера в центральном универмаге я отстоял больше часа за такой же, но когда подошла моя очередь, остался только 55-й размер. Интересно, какой размер головы у менеджера универмага по ассортименту? Наверное, еще меньше.
– Не волнуйтесь, – сказал Гарри. – Размер ваш, 59-й.
– О времена, о нравы, – с чувством сказал я, надевая шляпу. – Чем только в наши дни не занимаются бывшие физики. Сколько?
– О цене не беспокойтесь, – подмигнул кавказец. – Договоримся.
– Немного тяжеловата, – сказал я, глядя на себя в зеркало.
– Обижаете, коллега, – засмеялся он. – Это улучшенная модель. Прототип весил в два раза больше, можете мне поверить. Хотите сигару?
Гарри достал из кармана длинный портсигар и раскрыл его. Внутри в мягких карманчиках были уложены четыре коричневые сигары толщиной не меньше дюйма. В воздухе повеяло тонким ароматом далекого тропического острова. Наверно кубинские, подумал я.
– Вообще-то я бросил курить, – признался я. – Точнее, бросаю. Но от такой сигары отказываться просто неприлично.
– Вы абсолютно правы, – подтвердил он. – Сигара с острова Свободы, это как глоток свободы, которой нам всем не хватает. А главное, сигара прекрасно дополняет ваш головной убор. Сигара и шляпа составляют, так сказать, единый комплекс. Дуализм материи, как говорил великий физик Луи де Бройль, который не имел никакого отношения к цыплятам бройлерам. Разрешите предложить огоньку?
Он поднес к моему носу золотую зажигалку, усыпанную самоцветами. Я обратил внимание на отшлифованный в виде линзы красный камень, вставленный в крышку.
Рубиновый кабюшон, подумал я. Если камень настоящий, то этой безделушке цены нет. Неужели в органах платят такие деньги? Не может быть. Скорее, конфисковал у какого-то иностранца. Попросту, отобрал.
– Вижу, вам понравился рубин? – сказал Гарри. – О, это особенный самоцвет. Глядите, я нажимаю кнопку, а из него сейчас вылетит птичка!
Вежливо улыбнувшись шутке, я наклонился над зажигалкой. Гарри нажал кнопку. Рубин ударил в глаза ослепительной вспышкой. Я мгновенно ослеп. К горлу подкатил комок, как на самолете, падающем в воздушную яму. Последнее, что промелькнуло в голове, было воспоминание о куске лососины от Мамаева. Хорошо, что не успел отведать красной рыбки. Было бы жалко её выблевать, подумал я и потерял сознание.
Глава 23
Очнувшись, я обнаружил, что сижу на подоконнике, опираясь спиной на большой саквояж. Кавказец стоял возле умывальника и развлекался тем, что пускал дым кольцами, нанизывая их на пустой крючок для полотенца. Профессора нигде не было видно. Заметив, что я пришел в себя, Гарри сказал «пардон» и выбросил окурок. Затем он снял с меня шляпу и упаковал обратно в коробку.
