Чэд Оливер - Ветер времени
- Я почти ничего не знаю о ракетах. У нас есть реактивные самолеты, и они, кажется, все используют жидкое топливо. Атомных двигателей, насколько мне известно, у нас нет.
Арвон удрученно кивнул.
- Погодите-ка! - Уэс щелкнул пальцами, и Уайк насторожился, как кошка. - У нас ведь есть инженеры, заводы и конструкторы. Почему бы вам не объяснить им, что надо делать, как построить корабль? Ваш опыт поможет нам создать космический корабль на несколько веков раньше, чем мы смогли бы сделать это без вас.
Арвон засмеялся - отрывистым, нервным смехом, какого Уэс у него раньше не слышал, и беспомощно развел руками.
- Вы не понимаете всей сложности проблемы, - сказал он. - Мне трудно найти примеры… нет, это не то выражение, которое мне нужно, - он задумался, подыскивая слова. - Мне трудно подыскать аналогию из вашего опыта. Но я попробую угадать некоторые стадии, через которые вы, вероятно, прошли. У вас есть корабли, большие океанские суда?
- Да, мы их называем океанскими лайнерами.
- Хорошо. Предположим, вы капитан такого лайнера, и вдруг вы перенеслись в прошлое в… ну, какой это должен быть год?
- Скажем, 1700 год, - подсказал Уэс.
- Хорошо, в 1700 год. Вы находите корабельного мастера и объясняете ему, что вам нужно. Вы, может быть, даже нарисуете ему картинку. Сможет ли он построить для вас океанский лайнер?
Уэс покачал головой, уже понимая, к чему клонит Арвон.
- Конечно, не сможет. Ну, а космический корабль с межзвездным двигателем сложнее во много сотен раз. Такой корабль строят высококвалифицированные специалисты. И мы не строили наш корабль - ведь пилоты ваших реактивных самолетов тоже, наверное, не сами их собирают? Уайк был капитаном космических кораблей, но он не мог бы начертить даже схему атомного двигателя нашего «Ведерка». Хафидж - навигатор, но он изложит вам лишь самые общие принципы действия поля искривления пространства. Если бы наш корабль сохранился, мы могли бы кое-что наглядно продемонстрировать вашим инженерам, и это имело бы смысл. Но наш корабль давно бесследно исчез. Наши знания могли бы немного сэкономить время, дали бы шанс избежать некоторых тупиков, но это все. Если ваши сведения точны, то межзвездные полеты на вашей планете начнутся не ранее чем через сто лет. До Луны вы, конечно, доберетесь скорее, но нам от этого пользы мало. А ста лет нам не прожить, Уэс, особенно после того, как мы спали тысячелетия.
Уэс ждал, но Арвон умолк и задумался о чем-то своем.
- Все это сулит мало хорошего и мне не нравится, - сказал наконец Уэс.
- Вы почти цитируете Нлезина.
Нлезин, услышав свое имя, посмотрел на них и торжественно поклонился.
- Но вы правы, - продолжал Арвон. - Все это сулит мало хорошего не только нам, но и вам тоже. Ваша Земля, пожалуй, сумеет выжить и даже, подобно нам, проникнуть в межзвездное пространство. Но вы сами можете догадаться, что за этим последует.
- Мы достигнем звезд, - медленно сказал Уэс, - и обнаружим то же, что и вы. Мы обработаем собранные сведения с помощью вычислительных машин, и тогда это станет нашей проблемой.
- Совершенно верно. А вероятность того, что вы найдете Лортас, неизмеримо мала. Мы нашли вас только благодаря счастливой случайности. Конечно, я не могу с уверенностью утверждать, что Земля уцелеет. Я слишком мало знаю о ней и предсказывать не берусь. А как думаете вы, Уэс?
Уэс вспомнил газету, которую читал накануне того дня, когда отправился удить форель. Вспомнил заголовки, вспомнил разговоры в гостях, в барах, у себя в приемной.
Он вспомнил Хиросиму и Нагасаки.
Он вспомнил Гитлера и все прочее.
- Не знаю, Арвон, - сказал он. - Я просто не знаю.
Арвон обвел взглядом голые стены, люминесцентные трубки, снятые с разбитого корабля. Он молчал, и Уэс понял, что он смотрит дальше этих каменных стен, в глубь веков, скрытых за серой пеленой времени…
- Сто лет! - воскликнул вдруг Арвон, потрясенный иронией случившегося. - Проспать пятнадцать тысяч лет - и не дотянуть одного столетия!
Он обернулся к остальным и, жестикулируя, быстро о чем-то заговорил. Он показал им свои записи. Говорил он долго, и Уэс уловил английские слова.
Арвон учил остальных астронавтов английскому языку.
Уэс вдруг почувствовал, как у него защемило сердце. Внезапно он вернулся к действительности - впечатление от рассказа Арвона начинало стираться.
И он по-прежнему заперт в этой проклятой пещере.
- Арвон!
Тот повернул голову.
- Вы не имеете права держать меня здесь. Моя жена с ума сходит от беспокойства.
Арвон колебался.
- Мы поступаем так, как нас вынуждают обстоятельства, - неохотно ответил он.
- Значит, вы меня все-таки не отпустите?
Арвон подошел к нему.
- Вы мне нравитесь, Уэс, поверьте. Но вы же человек. Мы знаем о вас только то, что оказали нам вы сами. Мы рискнули слишком многим и слишком многим пожертвовали, чтобы рисковать и теперь. Вы можете вызвать сюда армию, сбросить на нас атомные бомбы, взять нас в плен и запереть в клетку, как диких зверей. Такая судьба постигала астронавтов с Лортаса в других обитаемых мирах. Мы еще не решили, что с вами делать. Обещаю одно: мы вас убьем только в случае крайней необходимости.
Он отвернулся и принялся что-то объяснять Уайку.
Уэс попытался подавить закипавший в нем гнев. Это уже подлость! Он, Уэс, ни на минуту не усомнился в их истории, как она ни фантастична, а теперь этот Арвон ему не доверяет!
- Сукин сын, - сказал он вслух.
И тут же подумал: «Предположим, я - один из них и пытаюсь вопреки всему найти на чужой планете то, что нам нужно. Предположим, я поймал аборигена, который шнырял около моего убежища. Отпустил бы я его, дал бы ему вернуться к своим и рассказать о том, что он видел?»
Однако доводы рассудка уже не могли помочь.
Уэса охватила отчаянная тоска по дому.
Он думал о Джо, вспоминал, какой она была до того, как они поженились, и после. Вспоминал шелк ее волос, когда она стаскивала с головы шапочку после купанья в бассейне, вспоминал, как искрились ее глаза, когда ей случалось выпить слишком много, ее смех, которого он так давно не слышал. Он видел свой домик на Беверли-Глен: дикий камень, красные панели, герань в саду. И зеленый газон, сверкающий под вращающейся струей фонтана…
Джо. Он не мог не думать о ней, но не все мысли были приятного свойства. Господи, сколько же он здесь пробыл? Как она объясняет его исчезновение? Что делает теперь, сию минуту? Любит ли еще его? А что если Норман…
Нет, не надо так думать. Это нечестно.
Да?
Он уткнулся лицом в ладони и с удивлением обнаружил бороду. Закрыл глаза, задыхаясь от безысходной тоски. Его прежняя жизнь отодвинулась далеко-далеко, и она не была той жизнью, о которой он когда-то мечтал.
