Ларри Нивен - Мир вне времени
— Моральный кнут?
— Я пыталась сделать тебя послушным с его помощью. У меня не получилось. Наверное, надо было применять его чаще.
— Заканчивай рассказ.
— Мы ждали очень долго, но за нами никто не пришел. Наконец все машины выключились, и стало страшно жарко. Мальчики использовали кнуты направо и налево, а я была их переводчиком, но все равно мало кто хотел нам помогать. Несколько человек смогли живыми добраться до южного континента, и там их схватили Мальчики — всех, кроме меня. Я сбежала обратно через океан. Прошло немало времени, прежде чем я узнала достаточно, чтобы чувствовать себя в безопасности. Мне пришлось выяснять, какую пищу можно есть, какая не будет долго портиться, как прятаться от бурь. Тебе тоже придется всему этому учиться. Когда я смогла возобновить поиски, я была уже стара. Десять лет я искала бессмертие диктаторов в руинах, которые остались после войны Мальчиков и Девочек. Потом я выбросила все из своего вневременного склада и сама устроилась в нем, чтобы ждать... тебя.
— Вот и дождалась.
— Будешь смеяться надо мной, когда помолодеешь!
— Не думаю, что это случится.
— Нам нельзя сдаваться. Корбелл рассмеялся.
— Лично я готов сдаться. Не верю я в бессмертие диктаторов. Ты когда-нибудь видела, чтоб хоть кто-то молодел?
— Нет, но...
— Ты хоть знаешь, что происходит с людьми, когда они стареют? Этот процесс не повернуть вспять.
— Я не врач и знаю только то, что знают все. Инертные молекулы накапливаются в клетках и закупоривают их, как... как ил, мусор и промышленное загрязнение — водоемы. Водоемы потом становятся болотами, а клетки... теряют активность, а потом умирают. В конце концов в организме остается слишком мало активных клеток, да и те функционируют медленно. В венах и артериях тоже накапливаются вредные вещества, но мои лекарства их растворяют.
— Это называется холестерин. Но можно ли убрать мертвые вещества из клетки, не убив саму клетку? По-моему, тебя обманули, — заявил Корбелл. — Чосс и ее подружки вели себя, как непослушные дети. Может, и твой адвокат из мальчиков делал то же самое? Вспомни, ты спрашивала Девочек, но они не стали даже поднимать этот вопрос.
— Но почему?
— Чтобы посмотреть, что ты будешь...
— Нет!
— Но вес умирают. Чосс мертва, и твой адвокат — тоже. Даже цивилизации гибнут. Здесь жила цивилизация, способная сдвинуть Землю, но от нее не осталось ничего.
Долгую тишину разорвал спокойный голос компьютерного переводчика.
— Там, куда ты направляешься, живут Мальчики. Один раз я говорила с ними. Они ничего не знают о бессмертии диктаторов.
— А они знают, что произошло с цивилизацией?
— Ты сам сказал, что на Земле было два враждующих Государства.
— Вполне может быть. — Война полов всегда казалась Корбеллу глупой: слишком мощные силы притягивали противников друг к другу. А если бы два лагеря не скреплял секс?
— Мальчики ничего не знают, — повторила Мирелли-Лира. — Возможно, на южном полярном континенте не было бессмертных диктаторов.
— Ты односторонне мыслишь. Если средство бессмертия было, следы его можно найти в любом городе. Оно либо кончилось, либо испортилось.
— У тебя год, Корбелл. Может, ВСС /КС попытаться?
— А как тебе такая мысль? Поделись со мной лекарствами. Я смогу передвигаться быстрее и искать лучше, если стану молод и здоров.
Снова долгое молчание. Наконец:
— Да, это разумно.
— Я думал, ты откажешься. — Вот он, его шанс! Но... — Нет. Я все же решил не рисковать. Уж слишком я тебя боюсь. А так у меня будет хотя бы один год.
Старуха прокричала что-то непереводимое, и приемник наконец замолчал.
Год, подумал Корбелл. За год я заберусь так далеко, что ей меня никогда не найти.
Глава шестая
БОЛЬШИЕ ПЕРЕМЕНЫ
I
Корбелл прибыл к берегу Антарктики в глубоких сумерках. Солнце уже село, но над северным горизонтом еще не угасло красное свечение; в небе едва виднелась ночная сторона Юпитера — красная на красном фоне. К западу и востоку от нее можно было различить крохотные юпитерианские луны. Впереди темная масса деревьев спускалась к темному берегу. Деревья все приближались, и мягкое движение машины сменилось рывками — она уворачивалась от стволов деревьев. Корбелл схватился за ручку, чтобы хоть как-то удержаться на сиденье. Закрыть глаза он не решался. Поездки на бешеной скорости по Четвертому Городу должны были выжечь у него способность бояться, но этого не случилось.
Старые деревья с трудом пробивались сквозь буйство более молодой и сильной растительности — лиан, подлеска и больших грибов. Пара громадных птиц с криком помчалась прочь от машины. Та летела высоко, но ветки хлестали ее по низу.
Но вот лес поредел, и среди лиан показались каменные строения. Машина мчалась уже по Сараш-Зиллишу; земля, трава и невысокие кусты вторглись на улицы города. Если это и есть Третий город, антарктический центр потребления электроэнергии, который Пирсса заметил еще с орбиты, то он давно пустует.
Слава богу, машина наконец замедлила ход. Она медленно миновала один особенно ветвистый куст, остановилась над поляной и снизилась. Корбелл выбрался на мокрую траву, потянулся и огляделся. В темноте едва можно было различить две дальних стены из шестиугольников — видимо, остатки купола. Громадного черного куба — станции подземки и центра любого города — видно не было. Машина остановилась перед самым зданием Штаб-квартиры Мировой Полиции — вверх уходила стена балконов и темных окон, на самом ее верху виднелись большие круглые отверстия, предназначенные, видимо, для полицейских машин. Здесь наверняка должно быть оружие. Но вначале — парк и еда: Корбелл едва держался на ногах от голода. Он с неохотой вернулся в машину и набрал адрес, который дала ему Мирелли-Лира: два перевернутых «L», непонятная закорючка и знак «дельта».
Как и лес, окружающий город, парк вел успешное наступление на улицы. Машина остановилась над спутанными лианами, а может, лозами. Джером вышел и сразу погрузился в растительность по колено. Стебли обвили его ноги, как змеи, он разбросал их в стороны. Голод всегда делал Корбелла раздражительным, неподходящим для общения.
Сейчас перед ним возвышалась стена зелени в два его роста высотой. Предположив, что под растительностью скрывается стена из камня, он дошел до угла, повернул — и вошел в собственно парк. Он ничем не отличался от окружающих стену зарослей, вдобавок под деревьями темно, как в закрытом рту. Горизонтальный свет Юпитера не мог рассеять густую тьму. Джером пожалел, что у него нет ни фонаря, ни факела; но что толку жалеть, если даже спичек с собой нет! КОРБЕЛЛ Второй — голышом против джунглей! Нет, никакой охоты сегодня не будет. А вот собирательство... Норна сказала, что здесь есть фруктовые деревья. Беглец поднял руку и пошарил среди ветвей дерева, под которым стоял. В ладонь ему ткнулось что-то круглое. Фрукт оказался больше груши, но напоминал се формой. Корбелл содрал зубами часть его толстой кожуры и вонзил зубы в нежную мякоть. Вкус похож на авокадо, но мягче. Он съел фрукт целиком, выбросил кожуру и сердцевину и стал шарить в ветвях в поисках новых плодов.
