Гордон Макгил - Последняя схватка
Он казался холодным и пустым. Разрушившийся монумент забытому Богу. Кейт нетерпеливо вглядывалась в темноту, но так ничего и не обнаружила.
- Иди же, - скомандовал Питер с нетерпением в голосе.
Кейт медленно двинулась вперед. Она боялась упасть. Божий Сын родился среди цыган. Кейт все еще не могла поверить в это. Впрочем, ее уже не волновали подобные мысли. Она думала только о кинжале...
У входа Кейт остановилась, каждой своей клеточкой чувствуя присутствие Дэмьена.
- Там, внутри, - произнесла Кейт.
- Открой дверь, - приказал Дэмьен.
Кейт шагнула вперед и потянула дверную ручку. Краешком глаза она заметила де Карло, появившегося из-за колонны с кинжалом в руке, и инстинктивно вскрикнула: "Нет, святой отец!"
Священник колебался ровно столько, сколько хватало Дэмьену, чтобы повернуться, схватить Питера и, приподняв его перед собой, прикрыться мальчиком, как щитом. Однако де Карло уже не мог остановить свой прыжок. Кинжал, нацеленный на Дэмьена, вонзился в спину Питера.
- Питер! - закричала Кейт, когда Дэмьен, швырнув мальчика на землю, ринулся на священника, пытаясь ухватить его за горло.
- Питер! - Кейт бросилась к сыну, но споткнулась и упала на колени. Мальчик полз на четвереньках, из спины торчала рукоятка кинжала.
- Сыночек, любимый мой... Не покидай меня! - взмолилась Кейт. Но глаза его уже затуманились, дыхание с хрипом вырывалось из груди. - Не умирай, пожалуйста, не умирай!...
- Я люблю тебя, - пробормотал Питер.
- Питер...
- Больше жизни люблю тебя, Дэмьен... - Он улыбнулся, закрыл глаза и поник на руках матери.
- Нет, Питер, нет!...
Кейт несколько секунд смотрела на сына, затем осторожно перевернула тело и, затаив дыхание, обеими руками вытащила кинжал.
Дэмьен повалил отца де Карло и склонился над ним, пытаясь добраться до горла. Он не видел, как Кейт медленно двинулась к нему. Яростный крик прорезал тишину в тот момент, когда она вонзила кинжал ему в спину. Послышался хруст костей, и Кейт погрузила лезвие по самую рукоятку. Только тогда она отступила, а крик ее эхом продолжал отдаваться среди руин.
Дэмьен поднялся и выпрямился во весь рост. Он пытался дотянуться до кинжала. Из груди его вырывался хрип, он снова рухнул на колени, затем встал и, шатаясь, двинулся к дверям собора. Распахнув двери, он застыл на пороге.
Несколько мгновений стоял Дэмьен, не шевелясь, глаза его лихорадочно блуждали по разрушенным стенам.
- Назаретянин! - выкрикнул он рокочущим басом. - Где ты, Назаретянин? Ты слышишь меня?
Как бы в ответ на призыв в дальнем конце собора забрезжил едва различимый свет, сияющий ореол, разгоравшийся все ярче и ярче. Дэмьен шагнул вперед и направился навстречу свету. Раскинув руки, он побежал. Спину жгла невыносимая боль, лицо исказилось от мучительного страдания, но взгляд его был устремлен в небо, разгоревшееся чудесным сиянием сквозь разрушенный купол собора.
- Сатана! - прорычал Дэмьен. - Почему ты покинул меня?
Руины эхом отразили бас, и Дэмьен рухнул на четвереньки.
- Вот и все, отец, - прошептал он. Забери меня обратно в свой рай. Тело его задрожало, он ничком упал на каменный пол и затих.
Сияние становилось невыносимым, но отец де Карло впился в него немигающим взглядом. Затем он посмотрел на Кейт, склонившуюся над телом сына, коснулся ее волос и перекрестил мальчика. Кейт взяла тело Питера на руки и встала рядом со священником. Они не отводили глаз от ослепительного ореола, и по их щекам струились слезы.
Пробил час рассвета. Противоборство завершилось. Наступала новая эра.
"И отретъ Богъ слезу съ очей ихъ, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будетъ; ибо прежнее прошло. И сказалъ сидящий на престоле: се, творю все новое...
Се, гряду скоро: блаженъ соблюдающий слова пророчества книги сей".
Откровение Иоанна Богослова,
гл. 21: 4, 5; гл. 22: 7.
