Эдгар Берроуз - Великий ум Марса
Раб сказал нам, что Кара Ваза с некоторыми воинами отца села на флайер и вылетели в Гелиум, где она намеревалась просить защиты великого военного владыки Барсума. Но так ли это, мы не знаем. Это все, что я могу тебе сообщить. Я сказал правду, Дар Тарус.
Бессмысленно было обыскивать весь Фандал в поисках Кары Вазы, и поэтому мы взяли курс на восток, к башне Рас Таваса.
13. Возвращение в Тавас
Всю ночь мчались мы под светом стремительных марсианских лун, и компания наша была страннейшей из существовавших когда-либо, клянусь вам. Двое мужчин, каждый из которых обладал телом другого; старая нечестивая императрица, чье прекрасное тело принадлежало молоденькой девице, любимой одним из этой компании; большая белая обезьяна, чьими действиями управляла половина мозга человеческого существа; я, житель далекой планеты, и Гор Хаджус, наемный убийца из Тунола, завершали этот сумасшедший список.
Я не мог отвести глаз от прекрасного лица и фигуры Заксы, и то, что я был ею так очарован, оказалось очень кстати, так как я поймал ее в попытке броситься за борт, так противна ей была перспектива жизни в собственной оболочке, старой, сморщенной и безобразной. После этого я надежно привязал ее к палубе, хотя испытывал душевную боль при виде веревок на этом прекрасном теле.
Дар Тарус почти в равной степени был поглощен созерцанием своего собственного тела, которое не видел в течение многих лет.
– Клянусь моим первым предком, – воскликнул он. – Я был, наверное, самым тщеславным из парней. Даю вам слово, мне было приятно любоваться собой. Теперь я могу сказать об этом без напыщенного самомнения, так как речь идет о Саг Оре, – и он громко рассмеялся своей маленькой шутке.
Но факт оставался фактом – лицо и тело Дар Таруса были прекрасны и в самом деле, хотя в глазах его проглядывал намек на жестокость, а сжатые челюсти означали темперамент бойца. Естественно, что Саг Ор добивался тела молодого воина, потому что его собственное, которым сейчас обладал Дар Тарус, было отмечено столетиями беспутной жизни. И не было ничего удивительного в том, что Дар Тарус жаждал вернуть свою оболочку.
Перед самым рассветом мы подлетели к одному из бесчисленных крошечных островков, усеивавших Великие Тунолианские Топи и начали судорожно продвигаться между стволами огромных деревьев. Здесь мы приземлились, чтобы отдохнуть на земле; наполовину утопая в буйной яркой траве джунглей, мы хорошо укрылись от возможной погони. Хован Дью нашел для нас фрукты и орехи, безопасные, по мнению его обезьяньей половины мозга, для человека. Инстинкт привел его к ближайшему источнику, из которого била ключевая вода.
Мы все четверо были измучены голодом, сильно устали, так что вода и пища были весьма желательными. Закса и Саг Ор также не отказались от них. Поев, трое из нас легли на палубу корабля поспать, надежно приковав пленников к кораблю, а четвертый бодрствовал, охраняя их. Так, сменяясь, мы проспали весь день, и когда пришла ночь, были готовы продолжать путь.
Сделав большой крюк к югу, мы обогнули Тунол, и примерно за два часа до рассвета увидели высокую башню Таваса. Думаю, все мы были взвинчены до крайности, потому что судьба каждого зависела от успеха или неудачи нашего предприятия. В качестве первой предосторожности мы связали руки пленникам и заткнули им рты кляпами, чтобы они не предупредили о нашем прибытии.
Хлорус уже закатился, а Турия стремительно неслась к горизонту, когда моторы были заглушены, и мы дрейфовали без огней в одной-двух милях от башни, несколько к югу, с нетерпением ожидая того времени, когда Турия ввергнет небеса в темноту и освободит для нас путь. К северо-западу сверкали огни Тунола на фоне ночного мрака, в нескольких окнах огромной лаборатории Рас Таваса был свет, но сама башня была темна от цоколя до верхушки.
И когда ближняя луна канула, как гирька, за горизонт, оставив нас и сцену действия в темноте, Дар Тарус запустил удивительно бесшумный мотор Барсума, и мы неспешно двинулись, прижимаясь к земле, к острову Рас Таваса. Не было звуков, кроме мягкого журчания мотора, но и это никто не мог услышать, если не было никого ближе ста футов, так тихо было его вращение. У самого острова, у группы гигантских деревьев, мы сделали остановку, и Хован Дью, перейдя на нос, совершил несколько рывков. После этого мы стояли, вслушиваясь в темноту. Раздался шорох в густом подлеске на берегу. Снова прозвучал негромкий зловещий рев Хован Дью, и пришел ответ из черноты кустов. Хован Дью разговаривал на языке больших белых обезьян, а невидимое существо отвечало.
Обезьяны беседовали около пяти минут, причем к разговору присоединялись все новые и новые твари, а затем Хован Дью обратился ко мне:
– Порядок, – сказал он. – Нам позволят укрыть под этими деревьями корабль, а также выйти и сесть в него, когда все будет сделано. В это время нам не будет причинено никакого вреда. Все, что они просят – это оставить ведущие во внутренний двор ворота открытыми.
– Они понимают, что обезьяна, которая идет с нами туда, не вернется?
– Да, но они не обратят на это внимания.
– Почему они хотят, чтобы мы открыли внутренние ворота?
– Не спрашивай слишком много, Вад Варс, – ответил Хован Дью. – Достаточно, что обезьяны дают тебе возможность возвратить в тело Валлы Дайи ее мозг и спастись с нею из этого ужасного места.
– Да, этого достаточно, – ответил я. – Когда мы сможем приземлиться?
– Сейчас. Они помогут нам затянуть корабль под деревья и укрепить его.
– Но сперва мы должны забраться на верхушку стены внутреннего двора, – напомнил я ему.
– Да, правда, я забыл, что ворота с этой стороны открыть нельзя.
Он снова заговорил с обезьянами, которых мы не могли разглядеть, и после этого сказал мне, что все в порядке и что они с Дар Тарусом вернут корабль, высадив нас на стене.
Снова мы беззвучно взлетели и опустились на внешней стене, соскользнув затем во двор вниз. Ночь была необычайно темной, за Турией последовали облака и стерли звезды вслед за ее заходом. На расстоянии пяти футов никто не мог увидеть корабль, а шума при передвижении мы почти не производили. Осторожно мы спустили пленников и вдвоем с Гор Хаджусом остались там, а Дар Турус с Хован Дью повели корабль назад в укрытие.
Наконец я снял запоры с ворот и стал ждать. Ни одного звука со стороны громады здания за спиной, ни единого звука из джунглей за оградой. Смутно видел я сливающиеся очертания Гор Хаджуса с Заксой и Саг Ором – иначе можно было бы подумать, что я один во мраке и необъятности пространства.
Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем я услышал легкое царапанье по панели громоздких ворот. Я толкнул их, открывая, и Дар Тарус с Хован Дью безмолвно ступили внутрь, закрыв их за собой. Гуськом – впереди я с Дар Тарусом, сзади Хован Дью с Гор Хаджусом и пленниками – пошли мы прямо в башне, нашли наклонный коридор и спустились в подвалы. Все было спланировано настолько хорошо, что не встретились никакие трудности с обнаружением погреба, который был нам нужен, и, оказавшись внизу, мы сразу же заперли дверь, чтобы не бояться, что нас прервут – это было нашей первой заботой – и затем я поспешил к месту, где спрятал Валлу Дайю за телом сваленного в углу рослого воина. Сердце мое замерло еще в тот момент, когда я побрел в ту сторону – я всегда боялся, что Рас Тавас, зная мой интерес к ней и отгадав цель моего путешествия, обследует каждую камеру, осмотрит каждое тело, пока не найдет ту, которая так странно исчезла, но страхи мои, к счастью, оказались необоснованными. Тело Заксы оказалось здесь – старый, сморщенный гриб с прекрасным умом моей возлюбленной; оно было там, где я его спрятал той самой ночью. Нежно я поднял ее и понес на один из двух вертикально расположенных друг над другом столов. Стоящая тут же Закса, связанная и с кляпом во рту, наблюдала за всем этим стреляющими ненавистью и отвращением к безобразному телу глазами – и в это тело она должна будет скоро вернуться!
