Андреи Синицын - Фантастика 2002. Выпуск 3
— Подожди меня здесь, я спущусь и посмотрю этот «трон» изнутри. Не бойся, никого здесь нет.
— А двулицый?
— Эвтанай наверняка был здесь и, может быть, еще объявится. Из карабина стрелять умеешь?
— Не пробовала.
— Вот предохранитель. В случае чего сдвинь его, отожми вот эту скобу и стреляй.
— А ты как же?
— Во-первых, ничего опасного я не вижу. Во-вторых, скоро вернусь. В-третьих, оружие не всегда гарантирует безопасность. К тому же у меня есть пистолет, который я отобрал у бандитов.
Дмитрий стал осторожно спускаться по гладкой поверхности «кратера» к ребристому отпечатку, похожему на лестницу. Но глубоко проникнуть в «наизнанку вывернутый трон» не успел. Внезапно в зале появились какие-то люди, бросились к чашевидной впадине. Инира обернулась, подняла карабин, но ее сбили с ног, и на краю впадины объявились четверо парней в черных кожаных куртках. Барыги с вездехода, безжалостно избивавшие Эвтаная в поселке Уэлькаль.
— Привет, оглобля, — раздался насмешливо-издевательский голос парня в танкистском шлеме. — Давно не виделись. Что это ты там потерял?
Дмитрий оглядел фигуры парней, держащих в руках пистолеты; у «танкиста» был автомат — десантный «Калашников», что говорило о серьезности намерений этих людей.
Имея такой арсенал, они спокойно могли уложить всех нас еще в Уэлькале, пришла трезвая мысль. Почему же они так поспешно ретировались?
— Ну, что, мастер, не хочешь потягаться с нами еще раз? Ты тогда так наглядно продемонстрировал нам свое мастерство.
Инира пошевелилась, протянула руку к карабину, и «танкист» ударил ее ногой в бок, отбрасывая в сторону.
Дмитрий потемнел:
— Не бей ее, скотина!
— А то что? — осклабился «танкист». — Ты позвонишь в милицию? Или попытаешься самолично защитить ее честь и достоинство?
Троица его спутников заржала. «Танкист» снова ударил Иниру ногой, и Дмитрий начал бой в самом невыгодном положении, какое только можно представить.
Он находился в «кратере» на глубине примерно четырех метров, и для того, чтобы уравновесить шансы, ему надо было сократить число противников и подняться наверх по гладкой поверхности чаши. Но за ним следили четыре пары глаз и четыре дула, и начинать движение первому было безумством.
И в этот момент снова заставила обратить на себя внимание Инира. Она откатилась в сторону и приглушенно крикнула:
— Иктлынкут!
«Танкист» невольно отвлекся на мгновение, озадаченно оглядываясь, и Дмитрий включил темп.
Он выстрелил в крайнего слева парня из пистолета, отобранного у «танкиста» еще в Уэлькале, мигом взлетел вверх по довольно крутой стене углубления, выбил из руки второго верзилы в коже его оружие, обернулся к третьему и внезапно понял, что не успевает обезвредить его!
Время как бы застыло.
Дмитрий, напрягаясь до красного тумана в глазах, рванулся к парню, но медленно, медленно… Тот начал поворачиваться, направил ствол пистолета в грудь Храброву, курок под давлением пальца по миллиметру двинулся к концу своего пути, медленно и плавно, однако остановить его было уже невозможно… ну же!.. И в это мгновение с противным чавкающим звуком из груди парня вылезло окровавленное острие длинного кинжала или ножа.
Он тупо посмотрел на свою грудь, упал лицом вниз. И Дмитрий увидел того, кто спас его от верной смерти. Это был Эвтанай.
Спутник Храброва выглядел экзотически, одетый в какой-то блестящий балахон со множеством светящихся полосок и глазков, но спутать его с кем-нибудь было трудно. Лицо его не изменилось, темное, угрюмоватое, заросшее седой щетиной, лишь глаза горели зловещим черным огнем. Дмитрий замер, но тут же прыгнул к «танкисту», поднимающему автомат, и жестоким ударом отправил его в глубокий нокаут.
Стало тихо.
— Вы зря пошли по моим следам, — проговорил Эвтанай гортанным голосом, вытирая кинжал о кожаную куртку убитого им парня. — Это была ошибка. Вы не должны были увидеть то, что увидели.
Дмитрий опустил руки, успокаивая сердце, посмотрел на лежащих на полу подземелья охотников за наживой.
— А разве мы должны были просить у кого-нибудь разрешение? Ведь это ты привел нас к крепости.
— Это была ошибка, — повторил Эвтанай, внезапно вонзая свой тесак в спину парня, которого обезвредил Храбров.
Вскрикнула Инира.
Дмитрий сжал кулаки, сделал шаг вперед, но остановился, увидев вытянутый в его сторону нож.
— Стой, где стоишь! — скривил губы Эвтанай.
— Зачем ты это сделал? — глухо спросил Дмитрий.
— Они свидетели, — пожал плечами черноволосый проводник. — Как и вы. Я не оставляю свидетелей.
Инира подковыляла к Дмитрию, вцепилась в его плечо, кривясь от боли в избитом теле:
— Ты убийца, двулицый тугныгак! Ты и нас хочешь убить?
— У меня нет другого выбора.
Эвтанай оскалился, неуловимо быстро переместился к «танкисту» и ударил его ножом в горло.
Дмитрий выстрелил из пистолета. Пуля попала в лезвие ножа Эвтаная, выбила его из руки. Нож зазвенел по полу, высекая из него длинные желтые искры.
Эвтанай замер, затем повернулся к бывшим спутникам спиной, волосы на его затылке встопорщились, и на Дмитрия с девушкой глянул длинный щелевидный глаз, залитый чернотой и угрозой.
Пистолет вдруг вырвался из руки Храброва, пролетел несколько метров и упал возле мертвого «танкиста». А нож Эвтаная подскочил с пола, как живой, и сам прыгнул к нему в руку. Двулицый повернулся к оцепеневшим путешественникам «первым» лицом, направил нож на Иниру.
— Ты умрешь первой, эмээхсин[3]!
Дмитрий сделал усилие, дотронулся до кармашка с фигуркой шипкачи и освободился от оцепенения.
— Может быть, договоримся, друг? Мы не претендуем на сокровища.
Эвтанай усмехнулся:
— Это не сокровища.
— А что?
Двулицый махнул ножом на чашевидную впадину в полу зала, и тотчас же произошла мгновенная обратная трансформация вогнутой поверхности в трехмерный выпуклый объект. Прозрачный купол восстановился, а внутри него выросла необычная ажурно-чешуйчатая конструкция — не то древний ковчег, не то летательный аппарат, не то трон.
— Это преодолеватель запретов. Или, говоря современным языком, темпоральный транслятор, с помощью которого я освободился. Вот она знает, что это такое. — Эвтанай махнул рукой на Иниру, оскалился. — Потому что она не та, за кого себя выдает.
Дмитрий посмотрел на девушку и поразился перемене в ее облике. Инира выпрямилась, лицо ее из детски-беспомощного стало гордо-независимым, глаза вспыхнули, на щеки лег румянец. Она перехватила взгляд Храброва, кивнула с решительно-виноватым видом:
