Станислав Лем - Непобедимый
В рубке стало так тихо, что слышно было, как жужжат реле за эмалированными перегородками, словно там просыпается пчелиный рой.
— Корпус реактора слишком холоден… — начал было главный инженер.
Но тут Горпах повернулся к нему и в третий раз, по-прежнему не повышая голоса, сказал:
— Мне нужна ВСЯ мощность.
Инженер молча протянул руку к главному рубильнику. В недрах корабля коротко проблеяли сигналы тревоги, и на них отозвался, как далёкая барабанная дробь, топот людей, бегущих на свои посты. Горпах снова смотрел на экран. Никто не сказал ни слова, но все поняли, что невозможное случилось: астрогатор готовился к бою со своим же «Циклопом». Стрелки приборов, сверкая, выстраивались в ряд, как солдаты в строю. В окошках индикатора мощности появились пятизначные, потом шестизначные цифры. Где-то искрил провод — пахло озоном. В глубине рубки техники объяснялись условными знаками, включая системы контроля.
Очередной зонд перед гибелью показал удлинённый лоб «Циклопа», переползающего через скалистую гряду; потом экран снова опустел, слепя серебряной белизной. Машина того гляди должна была появиться уже в зоне непосредственной видимости; боцман радаристов караулил её у аппарата, который выдвигал наружную носовую телекамеру над верхушкой корабля, что увеличивало поле зрения. Техник связи запустил новый зонд. «Циклоп» будто бы не направлялся прямо к «Непобедимому», который стоял наглухо замкнутый, в полной боевой готовности, за щитом силового поля. Из носовой части через равные промежутки времени выпрыгивали телезонды.
Роган знал, что «Непобедимый» может выдержать заряд антиматерии, но на поглощение энергии удара придётся потратить немалую часть энергетических ресурсов. Ему казалось, что самым разумным в такой ситуации было бы отступить, то есть выйти на стационарную орбиту. Он ждал, что вот-вот последует такой приказ. Но Горпах молчал, словно надеялся, что электронный мозг каким-то чудом очнётся. И в самом деле, наблюдая из-под тяжело нависших век за движением этой тёмной фигуры, беззвучно проплывающей меж дюн, астрогатор спросил техников:
— Вы его вызываете?
— Так точно. Нет связи.
— Дайте ему аварийный стоп-сигнал.
Техники захлопотали у пультов. Дважды, трижды, четырежды пробегали ручейки света под их пальцами.
— Он не отвечает, командир.
«Почему он не стартует? — не мог понять Роган. — Не хочет признаться, что побеждён? Это Горпах-то? Что за чушь! Шевельнулся… Сейчас… сейчас даст команду…»
Но астрогатор лишь отступил на шаг.
— Кронотос!
Кибернетик подошёл к нему.
— Я здесь.
— Что они могли с ним сделать?
Рогана прежде всего поразила форма этой фразы: «они» — сказал Горпах, словно и вправду имел дело с мыслящим противником.
— Автономные контуры… они на криотронах… — заговорил Кронотос, и чувствовалось, что он выскажет лишь предположение. — Температура повысилась, они утратили сверхпроводимость…
— Вы знаете или только догадываетесь? — спросил астрогатор.
Странный это был разговор: все смотрели на экран, где «Циклоп», видимый уже без посредства зонда, двигался легко и свободно, но всё же не вполне уверенно — временами сбивался с курса, будто не мог решить, куда, собственно, ему следует идти. Несколько раз подряд он стрелял в зонд, пока не попал. На экранах зонд пролетел вниз, словно яркая ракета.
— Единственное, что я могу себе представить, это резонанс, — после некоторого колебания сказал кибернетик. — Если их поле совпало с частотами самовозбуждения его мозга…
— А силовое поле?
— Силовое поле не экранирует магнитного.
— Жаль, — сухо заметил астрогатор.
Напряжение понемногу ослабевало, потому что «Циклоп» теперь уже явно шёл не в сторону корабля. Расстояние между ними, ставшее было совсем уж ничтожным, начало увеличиваться. Машина, вырванная из-под контроля человека, ушла в просторы северной пустыни.
— Главный инженер замещает меня, — сказал Горпах. — Остальных прошу вниз.
Долгая ночь
Роган проснулся от холода. Полусонный, он ёжился под одеялом, вжимая голову в подушку. Пробовал закрыть лицо рукой, но становилось всё холоднее. Он понимал, что нужно встать, но всё медлил, сам не понимая почему. Наконец рывком поднялся и сел на койке в сплошной тьме. Ледяной ветер хлынул ему прямо в лицо. Он вскочил и, тихо ругаясь, на ощупь разыскал климатизатор. Перед сном ему было до того душно, что он передвинул регулятор на полное охлаждение.
Воздух в маленькой каюте понемногу нагревался, но Роган, полулёжа под одеялом, уже не мог заснуть. Он посмотрел на светящийся циферблат часов — было три часа по бортовому времени. «Опять всего три часа проспал», — сердито подумал он. Ему всё ещё было холодно. Совещание тянулось долго, разошлись около полуночи. «Столько разговоров, а всё без толку», — подумал Роган. Сейчас, в этой тьме, он невесть что отдал бы, чтобы снова оказаться на Базе, чтобы не знать ничего об этой проклятой Регис III, о её мёртвых и по-мёртвому хитроумных ужасах. Большинство советовало выходить на орбиту, только главный инженер и главный физик с самого начала поддерживали мнение Горпаха, что надо оставаться на планете как можно дольше. Шансы на то, что удастся найти четырёх пропавших, были ничтожны — может, один из ста тысяч, а может, и ещё меньше. Лишь на большом расстоянии они могли уцелеть от атомного ада схватки, если не погибли ещё раньше. Роган дорого дал бы, чтобы узнать, в самом ли деле астрогатор не стартует только из-за них, не играют ли всё же роль и другие причины. Здесь всё это выглядит вот так, а совсем иначе это воспринималось бы в сухих словах рапорта, в спокойном свете Базы, где надо было бы доложить, что потеряна половина исходных машин, что главное оружие «Непобедимого» — «Циклоп» с излучателем антиматерии — теперь будет представлять дополнительную опасность для каждого корабля, который сядет на Регис, что погибло шесть человек, а кроме того, половина экипажа тяжело больна, и на годы — может, и навсегда — выбывает из строя. И что, потеряв людей, машины, наилучшее оборудование, мы сбежали — а как иначе это назвать? — попросту удрали от микроскопических кристалликов, обитателей маленькой пустынной планеты, от мёртвого наследия лирянской цивилизации, которую так давно обогнала земная! Но неужели Горпах способен принимать во внимание такие вещи? Может, он и сам толком не знает, почему отказывается стартовать? Может, он на что-то рассчитывает? Но на что? Ну да — биологи считают, что есть шансы победить псевдонасекомых их собственным оружием. Поскольку этот вид эволюционировал — рассуждают они, — можно было бы управлять его дальнейшей эволюцией. Прежде всего следовало бы захватить в плен побольше кристалликов и вызвать у них определённого типа мутации, которые в процессе размножения передадутся следующим поколениям и обезвредят всю эту кристаллическую расу. Мутации должны быть весьма специфичными, такими, которые немедленно приносили бы какую-то заметную пользу, но одновременно приводили бы к тому, что этот новый вид, эти мутанты будут иметь некую ахиллесову пяту, слабое место, по которому можно нанести смертельный удар. Но вообще-то всё это была типичная болтовня теоретиков: они понятия не имели, какая это должна быть мутация, как её добиться, как захватить массу кристалликов, не ввязываясь в новую битву, которая может ведь окончиться ещё более тяжёлым поражением, чем вчерашняя. А если б даже всё удалось, то сколько пришлось бы ждать этого вмешательства в эволюцию? Ведь не день же и не неделю. И, значит, что — кружиться вокруг Регис, как на карусели, год, два, а то и десять лет?! В общем, всё это была сплошная бессмыслица.
