Сергей Чекмаев - Везуха
Загнав «синенькую» на стоянку, Андрей рассовал по карманам ключи, сотовый, включил сигналку и только сейчас неожиданно вспомнил разговор с Егором. Ага!
«Счаз будем немножко ругаться», — подумал он с улыбкой, картинно нахмурив брови.
Он специально провозился с замком чуть дольше обычного, чтобы девчонки его услышали. Все-таки Андрей чувствовал себя немножко неуютно, вламываясь без предупреждения. Пусть и в собственную квартиру.
Подруги стояли в коридоре. Они ждали его с таким облегчением и радостью на лицах, что Андрей чуть не растаял.
Смешно, но каждый женатый мужчина мечтает приходить домой в пустую квартиру, чтобы не начинала с порога пилить жена, а каждый холостяк в мыслях верит, что когда-нибудь ему больше не придется, возвращаясь с работы, ту же пустую квартиру отпирать.
— Привет! — сказали девушки хором.
— Ну! — грозно взревел он прямо с порога. — Признавайтесь! Кто из вас подходил к телефону!
Девушки потупились, улыбки на лицах погасли.
— Извини, пожалуйста, — затараторила к его удивлению Анюта. — Я больше не буду. Привычка еще с дома осталась. Мама в больнице работает, сутки, через трое, приходит, сразу спать ложится, а отец принципиально не подходит, некому мне звонить, говорит. Вот я и привыкла, как телефон тренькнет, сразу трубку хватаю, чтоб маму не успел разбудить…
Как-то все это не вязалось с Аниной стеснительностью. Схватить, пусть даже и на автомате, трубку в чужой квартире, прекрасно сознавая, что никто знакомый позвонить не может… Или может? Что, если она как раз ждала звонка, из дома, например, а тут случайно вклинился Егор?
— Я больше не буду, — снова повторила она.
— Ладно, ладно, не волнуйся, все нормально. Просто друг один меня сегодня удивил: что это, говорит, у тебя за женский голос дома трубку снимает? Красивый, сказал, просил познакомить.
Анюта зарделась, смущенно опустила глаза. Андрей сбросил куртку, ботинки, протянул девчонкам пакет:
— Ну, стряпухи, кто сегодня готовит?
Девушки побежали на кухню — распаковывать. На пороге Юля вдруг обернулась и спросила:
— А что, у тебя сейчас некому к телефону женским голосом подходить?
— Некому. Живу я… жил, — поправился Андрей и рассеяно улыбнулся своим мыслям, — один, не женат, из родственников тоже никого здесь не бывает.
— Совсем-совсем некому?
— То есть ты пытаешься спросить, есть ли у меня девушка? — уточнил Андрей.
Юля, немного напуганная его проницательностью, лишь кивнула.
— Сейчас — нет. Была совсем недавно, но… мы расстались.
— А что случилось?
Анюта весьма чувствительно толкнула Юлю локтем в бок, что-то зашептала на ухо. Под конец довольно громко сказала:
— Ох уж это мне твое любопытство! — и добавила, обращаясь к Андрею: — Ты уж ее извини, она все время такая. Тебе, наверное, неприятно об этом вспоминать, да?
— Нет, теперь уже нет. — Андрей прислушался к себе — прежняя боль исчезла. Маринка ушла, ушла вслед за Ингой, и вместо привычного вечно смеющегося рыжеволосого чертенка в памяти остался лишь какой-то смазанный образ.
Он прошел на кухню, сел, сцепил на коленях руки. Девчонки принялись разбирать сумку с продуктами, то и дело поглядывая на него. Переспрашивать они не решались.
— Наверное, я хотел от нее слишком многого… Раньше мне все время казалось, что близкий человек должен разделять с тобой твои мечты и неудачи, твои победы и поражения. Должен быть рядом, помогать, радоваться и переживать вместе, чтобы был кто-то, ради кого все эти победы нужны. Мы же… мужчины, я имею в виду, как ни крути, все еще охотимся на мамонтов…
Девушки улыбнулись, Анюта не выдержала и хихикнула. Андрей улыбнулся ей почти благодарно — он не любил лишний пафос в чувствах, и стоило самому заговорить о чем-то подобном, как все моментально показалось наигранным и ненастоящим.
— Да, мужчины по природе своей — добытчики. Славы, денег, признания и почестей — не важно. Да пусть тех же самых мамонтов. И главное для нас, чтобы было перед кем их складывать. Как в мультфильме. Убил мамонта, принес, положил у ног и постучал себя в грудь с воплем: «А-о-ао!»
Крик неандертальца Андрей изобразил весьма натурально, девчонки рассмеялись уже в открытую.
— А когда любимая девушка, интересуется, как у тебя дела на работе, раз в месяц, да и то — только если ей на это напрямую намекнуть… Не знаю. Может, я и вправду слишком многого хотел, но ничего такого, чего не давал бы сам. Ее дела, ее репетиции, новые постановки — все это я знал назубок.
— Она была актрисой? — робко спросила Юля.
— Что? А, да. Маринка училась на театральных курсах, а по вечерам играла. Театр Новой Драматургии. Я побывал на всех премьерах, а она… не смогла приехать на вручение моему отделу почетного диплома Российского Туристического Союза. Сослалась на интересный фильм, который будет вечером. Ты поезжай, сказала, вернешься — расскажешь.
Андрей помолчал.
— Глупо звучит, да? Мне все это казалось таким важным, а сейчас вот высказал вслух… ерундой кажется. Из-за каких мелочей все может развалиться! Ладно, извините, девочки, что-то я разболтался. Кушать-то будем?
Анюта поставила на плиту кастрюлю с водой, надрезала упаковку макарон. Юля молчала, машинально теребя ручку пластикового пакета.
— Я никогда о таком не думала, — сказала она вдруг. — А ты, Анюта?
Та отрицательно покачала головой.
— Мне все время казалось, что любимый человек — это просто тот, который рядом. Наверное, мы еще маленькие и многого не понимаем…
— Не просто рядом, Юль, ВСЕГДА рядом! Всегда вместе с тобой, всегда готов помочь, что бы с ним в этот момент ни происходило: болит ли голова, ждут на вечеринку сослуживцы, поссорился с другом — все не важно, все побоку, если помощь и поддержка нужна тебе. Ну, и… наоборот тоже. К этому надо всегда быть готовым.
Андрей смутился — Юля и Аня, не сговариваясь, пристально смотрели на него, словно бы перед ними сидело совершенно неизвестное науке существо.
— Да, — тихо проговорила Анюта, — теперь я понимаю почему ты решил нам помочь. А мы… мы думали о тебе плохо. Извини нас, пожалуйста…
— Правда, — поддержала подругу Юля, — извини. Понимаешь, вчера ночью… ну… это была моя идея. Я Аньку убедила. Не сердись на меня, я же не знала…
Андрею стало неловко. Вот что бывает; стоит поддаться настроению и дать волю мыслям. В его кругу было не принято раскрывать свои чувства, их прятали под старательной маской насмешливого цинизма. Может, это и неправильно, зато честно. А то получится, как сегодня: не успел излить и десятой доли всего, что наболело на душе, а две молодые девчонки уже смотрят на тебя, как на романтического героя всех времен и народов, пребывая в полном ужасе от мысли, что когда-то могли тебя обидеть.
