Дмитрий Янковский - Большая Охота
Наши взгляды встретились, и мы оба замерли в паре шагов друг от друга. За ее спиной, по расчерченному ветвями небу, начинал разливаться яркий экваториальный закат.
– Без уверенности вообще ни за что нельзя браться, – чуть сощурившись, сказала она.
Очень тихо сказала, мягким шепотом. Я шагнул вперед, и наши тела почти соприкоснулись. Катя опустила ствол винтовки, продолжая пристально смотреть на меня. Это ощущение трудно описать, но иногда между стрелком и тем, в кого он целится, возникает очень плотный контакт. Настолько плотный, что можно предугадать каждое движение жертвы. Особенно когда жертва испытывает гнев, ярость или сильный страх, в общем, когда эмоционально открыта. Между нами с Катей сейчас установился именно такой контакт – каждый из нас был одновременно стрелком и целью.
– Надо идти, Хай! – раздался из-за зарослей голос Кочи. – А то трава высохнет, и я с ней ничего не смогу сделать. И так комки всю ночь придется крутить!
Катя первой отвела взгляд и тихо сказала:
– Пойдем. Хай…
Я отправился за ней следом, отводя рукой от лица гибкие ветви кустов.
Глава 10
Каждый охотник желает…
Когда мы вернулись, обстановка в лагере мне понравилась – дайверы уже не выглядели детьми, играющими в войну. Видимо, воля Бориса все же переломила всеобщую беспечность, а иначе чего бы стоило его прошлое морского пехотинца? Но он доказал свое право руководить людьми и отвечать за их жизнь. Это еще больше подняло его в моих глазах.
Вместо малоэффективного часового на груде ящиков, которого можно было снять единственным метким выстрелом, теперь по периметру лагеря залегли два десятка бойцов с винтовками. Другие рыли небольшие окопы, третьи устанавливали систему растяжек. В общем, за ночную оборону я мог быть в какой-то мере спокоен. Если, конечно, в ход не пойдет портативная ракетная артиллерия противника. К такой атаке лагерь не был готов, но мне приходилось слышать о том, что иногда разбойники использовали для таких операций не только ракетные ружья, но и компактные безоткатные орудия. Но не рыть же бункеры, в самом деле! В нашем случае нужно было быть готовыми выйти из-под огня, рассеяться по джунглям и вести прицельный винтовочный и ракетный огонь по огневым точкам противника. Но это уже вопрос стратегии, об этом надо говорить с командиром.
Я поискал глазами Бориса, но не увидел.
– Пойдем в штаб, – предложил я Кате.
– В штаб не ходят, в штаб вызывают, – пожала она плечами.
– Не в нашем случае, – возразил я. – Или хотя бы свяжись с Борисом по рации.
Она кивнула и вышла в эфир. Оказалось, что бывший морпех находится не в штабе, а на северном, самом дальнем от нас крыле строящихся укреплений. Он готов был меня выслушать. Я поговорил с Кочей, он собирался до утра сидеть в нашей палатке, готовя парализующие шарики из собранной травы, Катя отпустила стрелков, и мы двинулись через лагерь в северном направлении.
По дороге меня осенило. Я вдруг понял, что разбойники могут оказаться гораздо большей угрозой, чем я думал вначале, что они способны не просто изводить нас осадой и стычками, а даже вложиться финансово в операцию против нас. Дело в том, что они могли знать о затопленном золоте. А соединить дайверов с подъемом драгоценного груза со дна – много ума не надо. Перед таким лакомым куском мало кто сможет устоять в наше тяжелое время.
Мы нашли Бориса на самом краю джунглей – он руководил бригадой дайверов, которые валили деревья плазменными резаками, распускали бревна, а затем выкладывали из них брустверы, годные, пожалуй, и против ракетного натиска.
– Жарко у вас тут, – сказал я Борису, окинув взглядом строительную площадку.
Дым стоял столбом, концы спиленных бревен горели, и их приходилось тушить. Наверняка разбойники, наблюдавшие за нами в бинокли, мало что могли рассмотреть.
– У вас тоже, как я понял, было не холодно, – ответил он. – Что ты хотел сообщить?
– Разбойники могут знать про золото, – ответил я. – Все же полная баржа драгоценного металла – слишком весомая цель.
– А откуда ты знаешь, что там полная баржа? – пристально глянул на меня бывший морпех.
– Ты лучше подумай, откуда вы сами о ней узнали. Но я могу сократить тебе время раздумий. Дело в том, что перед началом сезона дождей мы с Кочей сами собирались поднять этот груз по заданию администрации Рошана. Тогда город еще был цел. Мы готовы были работать за десять процентов.
– Вдвоем?
– Да.
– Неплохой кусок должен был вам отвалиться…
– Но у нас не было подводного снаряжения. Пока мы его искали, Рошан попал под обстрел и сгорел. Нет заказчика – нет финансирования. Но пока я страдал по этому поводу, Коча умудрился найти ваш клуб и пустить слушок насчет золота. Поэтому мы приехали сюда не просто так, поохотиться на торпеды, а именно с тем, чтобы войти с вами в контакт.
– Почему сразу не сказал?
– Ценю твое чувство юмора, – усмехнулся я. – Приходят два оборванца в лагерь и предлагают помощь. Самому не смешно?
– Ладно, тут ты прав, – кивнул Борис. – Значит, с нас вы тоже потребуете десять процентов? Кто вы вообще такие, кстати? Я как дурак повелся на ваши россказни про шкуры торпед! Идиотизм…
– На самом деле… – Я призадумался, вспомнив о том, как размышлял о собственных мотивациях.
Вокруг кипела работа. Мы стояли втроем – я, Катя и Борис. Никто посторонний нас не мог услышать, а этим двоим у меня был повод доверять. Не столько повод, сколько чутье мое говорило, что с этими людьми можно побеседовать начистоту.
– На самом деле золото нас вообще мало интересует, – спокойно ответил я. – Лично меня больше интересуют люди. Такие, как вы. Как ты и как Катя.
– Нда… – Борис почесал макушку. – Ты так много о нас знаешь?
– Мне не надо о вас ничего знать. К тому же я могу ошибаться. Я просто вижу в вас то, что меня интересует. Может быть, и вас заинтересует то, что интересует меня. В любом случае золото для меня лишь инструмент, но никак не цель.
– Инструмент чего? – спросила Катя.
– Инструмент достижения цели. А сама цель… – Я сделал короткую паузу. – Сама цель состоит в том, чтобы избавить человечество от биотехов. Совсем. Чтобы снова дать возможность людям выходить в океан.
Я ожидал увидеть удивление на лицах новых знакомых, но они так напряглись, что я не мог прочесть никаких эмоций.
– Вот оно как… – первым нарушил молчание Борис. – И с чего в твоем возрасте такие идеи? Можно узнать?
– Можно, – ответил я. И рассказал о «Принцессе Регине».
Мне нелегко было ворошить это в памяти, но я поведал им о событиях страшного черного дня, о тетрадях, о гибели самых близких для меня людей и об обещании, данном отцу.
