Ал Райвизхем - Эльфийский тесак
- Папа, - гордо сообщил Буратино. - Папа Карло.
- А маму? Маму, как звали? - любознательность хоббита не знала границ.
- Маму? - переспросил старый энт. - Маму звали Джузеппе.
- Тьфу, - одновременно заявили наши герои. - Ну и шуточки у этого автора.
- Посмотрим, - проворчал автор. - Посмотрим, что вы все скажете, когда книга закончится! Будете меня просить, ползая на коленках, "ну напиши еще немножко своих шуточек, а то читатели нас долго помнить не будут".
- Что? - ужаснулся хоббит. - Я думал уже конец.
- Нифига, - огрызнулся автор. - Работать негры, солнце еще высоко!
Солнце светило очень ярко, вызывая естественное раздражение у наших героев. Резвые дристанийские скакуны, угоняемые добродушными энтами у случайно забредающих в леса беззащитных и одиноких всадников, радостно рвались вперед, навстречу новым приключениям.
- Ой, как я устал, - застонал хоббит, то и дело стегая свою лошадку. Его подвода ехала медленно и неспешно. - Устал уже стегать эту тупую скотину, так медленно она едет, - пожаловался он Торину на свою лошадь. Тот кивнул, но явно было видно, что гномы переносят все дорожные тяготы и лишения гораздо более стойко, чем разнеженный хоббит. Фолко ни с того ни с сего рассердился и на первой же стоянке содержимое подводы Торина и Малыша волшебным образом уменьшилось, зато воз хоббита распух так, что тот с трудом удерживал равновесие, сидя на некоем подобии вещевой пирамиды. Это не осталось незамеченным со стороны Торина и Малыша и на следующей стоянке воз хоббита исчез совершенно полностью, а сама подвода лишилась своих колес. Зато у гномов на каждой подводе образовалось по "запасному", как они уверяли Фолко колесу а груз чуть ли не вываливался. Рассерженный Фолко выпряг свою, как он называл, клячу и разжег из останков своей телеги прощальный для Сторожевого Леса костер. На следующей стоянке гномы на всякий случай приковали колеса цепью на ночь, а содержимое возов было упакованы в два гигантских вьюка и подвешены за веревку к вершине одного из деревьев. Наутро, едва протерев глаза, гномы не поверили своим очам. Они увидели, что вместо вьюков на веревке болтаются скованные цепью между собой колеса от телег, а вьюки бесследно исчезли. Зато у костра валялся в джоску пьяный хоббит, рядом с ним огромная (и наполовину пустая) бутыль
- Крестьянское пойло, - значилось на этикетке. - Мейд ин Дристань, было накалябано чьей-то неумелой рукой.
- М-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м, - заявил хоббит, когда его попытались попиннать и привести в чувство. - Быв-в-вали дни веселые, заорал он и вновь заснул. Из его скрюченной ладошки выкатилось несколько монеток. Не было никакого сомнения в том, что ночью хоббит продал тюки за бесценок в ближайшей деревне и бессовестно напился. - Отлезь гнида, сообщил он Торину, трясшего его за грудки и вновь захрапел. Гном заскрежетал зубами и сплюнул.
- Послал же Дьюрин на нашу голову такого ублюдка, - высказался он, с трудом сдерживаясь. Из его волосатых ушей начал виться дымок.
- О! - благоговейно заявил Малыш, увидев бутыль. - Хвала великому Дьюрину, он послал на нашу голову эту бутыль! - вознес хвалу Малыш и вцепился в заветную емкость так, словно его пальцы были обмазаны быстросохнущим военным клеем.
- Наливай, - вздохнул Торин.
Бутылка самогонки кончилась на следующий день. Раньше всех очнулся хоббит, у которого страшно болела голова. Первым, что он узрел, так это лежащие вповалку тела гномов. Рядом валялась совершенно пустая бутыль.
- Как страшно болит голова, - пожаловался Фолко самому себе и принялся рыться в рюкзачках гномов. Выудив из них целлофановые пакеты со сменой белья, представлявшего собой кучу рваных трусов и дырявых носков, хоббит покрутив головой направился в ту же деревню, где выгодно продал этот хлам старьевщику. Оставим старьевщика зашивать дырки и нашивать заплатки и вернемся к хоббиту. Всех денег хватило лишь на один стаканчик самогонки в деревенском трактире. Страшно недовольный уровнем цен хоббит попытался было протестовать, но под смех посетителей деревенский вышибала, парень лет двадцати ростом с небольшую гору и мозгами, как у трехмесячной обезьянки породы илуватар, сгреб Фолко за шиворот и, подкинув, хорошим пинком выбил несчастного половинчика метров на двадцать от ворот (трактира. Зрители зааплодировали. Фолко, почесывая ушибленное место, пообещал вернуться и скрылся в придорожных кустах. Дружный хохот проводил его. Некоторые деревенские увальни принялись биться об заклад, вернется ли этот маленький шут обратно. К удивлению многих, поставивших против, и к радости немногих, поставивших за, из кустов вскоре вновь показался тот самый нежомерок. Вслед за ним на дорогу вышли два гнома в мифрильных доспехах, да и сам Фолко распахнул свой плащик и заблистал на солнце всеми цветами своей кольчужки. Засучив рукава и поплевав на ладони, Фолко показал на "обидчика" и его "приспешников", после чего спрятался за широкими спинами своих заступников. Спустя пять секунд, оба гнома, что-то рыча на своем наречии, принялись избивать всех, кто попадал под руку. Здоровенного детину, наподдавшего Фолко ногой, разъяренный маленький гном свалил одним ударом кулака и, раскрутив за руки, словно молот, с натугой метнул вышибалу на крышу трактира, закинув его прямо в трубу, после чего раздавая удары направо и налево, направился вместе с Торином внутрь трактира. Сзади, за их спинами появился Фолко. В его руках невесть откуда появилось национальное оружие хоббитов - бейсбольная бита.
- А-а-а-а-а-а-а, - завизжал хоббит и принялся молотить битой направо и налево. Ошеломленные жители с ужасом наблюдали, как маленькая бестия принялась наводить "порядок". Вскоре, Торин м Малыш удобно устроившись в трактире, с интересом наблюдали из окна, как Фолко гоняет по дворам всю деревню. Многоголосый хор ужаса витал над деревней.
- Да, хоббит крутой, - уважительно заявил Торин, наблюдая, как толпа, еще державшихся на ногах людей, редеет на его глазах с каждым взмахом биты. Звуки ударов, раздающиеся от соприкосновения биты и частей тела жителей деревни, по своей частоте и ритму напоминали манеру игры барабанщика на внеочередном фестивале "хэви-металл" в Вудстоке.
- Ага, и всегда знает где можно найти выпивку и пожрать, - хрюкнул маленький гном.
Вечеринка в стиле Вудсток-99 продолжалась в селении весь день. Хоббит отвлекался только на то, чтобы поесть, поспать, сходить в туалет, после чего вновь брался за бейсбольную биту и принимался дубасить всех, кто был в пределах досягаемости. К вечеру деревня опустела. Все жители, воспользовавшись очередной "передышкой" дружно скрылись в лесу. Разгневанный Фолко целый час бродил по окрестностям, и мрачнел с каждой минутой. Вскоре до гномов, продолжавших празднование дня "хоббита" донеслись звуки разбиваемых стекол. Это неутомимый Фолко в досаде принялся крушить окна домов.
В путь друзья направились только на следующее утро. Гномы проснувшись, с удивлением узрели разрушения, царившие вокруг. Торин был готов поклясться, что в трактире не осталось ни одной целой вещи. Были разломаны даже такие простые вещи, как прилавок, столы и табуретки. Выйдя на единственную улицу, гномы ахнули. Перед ними лежали развалины некогда большой, но невоспитанной деревни. Многие дома были сметены, словно ураганом, другие покосились, словно Пизанская башня. Наиболее стойкие дома были наполовину сожжены, наполовину затоплены. Дом мэра и вовсе был весь в куче дерьма. Рядом валялись останки вывороченного с корнем деревенского туалета. На всем этом фоне на травке в палисанднике одного из наименее разрушенных домишек, почивал хоббит. Рядом валялась бейсбольная бита, причем Малыш был готов поклясться, что вчера бита выглядела раза в полтора потолще. Рядом с хоббитом валялась бутылка из запасов Буратино. Та самая, насчет которой, старый энт утверждал, что отведавший из нее сможет раскалывать столы, играя в домино. Наглядное подтверждение словам тупоголового чурбака, коим гномы считали энта, царило вокруг во всем, до чего только смогла дотянуться шкодливая рука хоббита.
После долгих расспросов, выяснилось, что Фолко совершенно ничего не помнит.
Прошел год. Хоббит и гномы продолжали околачивать груши в окрестностях Дунланда. Однако в последнее время их настроение резко испортилось. Благодаря проказам хоббита и помощи гномов, в окрестностях их пребывания не осталось ни одной жилой деревушки. Все жители снялись со своих насиженных мест и пополнили ряды разбойников, карточных шулеров, брокеров и страховых агентов. На пепелищах их домов неутомимая троица устраивала бейсбольные матчи. Неизменным победителем в них выходил хоббит, орудовавший битой столь же ловко, как коммивояжер скидками. Проиграв хоббиту примерно с полмиллиарда золотых, гномы решительно сплюнули и недвусмысленно пообещали засунуть биту победителю в "жирную волосатую задницу". Разочарованный Фолко сразу же перестал требовать от гномов выписать вексель на всю сумму с процентами. Снявшись с насиженных (и, порядком обгаженных троицей) мест, наши неутомимые герои неожиданно вышли к устью Исены, речки, в которой среди потоков нечистот изредка встречались небольшие ручейки чистой воды. Хоббит немедленно потащил гномов в ближайший трактир, где оголодавшие гномы за три часа сожрали все кушанья, которые были в меню. Изрядно захмелевшие тангары раздобрели настолько, что подмахнули, не глядя, полумиллиардный вексель, подсунутый ловким хоббитом. Еще спустя полчаса пьяный хоббит вспомнил о том, что у "старины" Рогволда сегодня день рождения и сбегал сначала в ближайший магазин, где с помощью бейсбольной биты "купил" за бесценок огромную надувную резиновую жабу. На обратном пути он отправил "подарок" по почте с припиской "Надеюсь ключик от замка не заржавел?". Вернувшись после этого к своим друзьям, он продолжил праздновать вместе с ними день рождения Рогволда. Хохот и веселье стоял в трактире столбом. Все посетители в немом изумлении наблюдали за тем, как прожорливые гномы и их маленький друг-недомерок допивают последние запасы спиртного. Еще большее изумление вызвал полумиллиардный вексель, которым вконец захмелевший хоббит щедро расплатился с трактирщиком. Все кончилось тем, что хозяин с перевязанной после соприкосновения с бейсбольной битой головой, отправился в ближайший участок. Там его невероятный рассказ вызвал не менее бурное веселье, чем в трактире, когда он получил вексель. Хохот не прекратился даже тогда, когда ополоумевший трактирщик предъявил вещественное доказательство, сам вексель. Каждый увидевший это восьмое чудо Средиземья* полицейский, от удивления впал в состояние прострации, выйти из которого удалось лишь когда за оскорбление полиции, несчастного трактирщика заперли в каталажку.
