Вадим Охотников - Дороги вглубь
Послезавтра прибудут новые сверхчувствительные геофоны, которые позволят улучшить службу подземного подслушивания. Из института уже отправлены приборы для магнитной разведки. Возможно, они также помогут обнаружить стальной корпус лодки.
Директор закончил свое выступление чтением телеграммы Цесарского. Начальник конструкторского бюро по подземной звуколокации сообщал, что в спешном порядке ведется работа над новым подземно-радиолокационным прибором, способным «просматривать» землю на глубину в тысячу метров.
После директора выступил Батя; он напомнил собравшимся о моральной ответственности, которая падает на них, и призвал каждого сделать все зависящее от него, чтобы как можно скорее найти товарищей, попавших в тяжелое положение.
После совещания к инженеру Катушкину подошел Панферыч.
— Товарищ Катушкин! — проговорил он. — Я хочу с вами посоветоваться. Мне Костя Уточкин поручил на сохранность собаку.
— Ну и что? — удивленно спросил Катушкин.
— Исчезла! Словно под землю сгинула! Вот я и не знаю, докладывать об этом директору?
— Что значит собака, когда погибают люди! — раздраженно произнес инженер. — К директору с этим делом не обращайтесь. Выругает — и только.
Глава четвертая
Несколько часов подряд путешествовала машина по бесконечным подземным туннелям и гротам. Она то поднималась, то опускалась на значительную глубину. Там, где это было нужно, в ход пускались стальные резцы, и лодка вгрызалась в толщу камня, проделывая широкий проход.
Тщательно зарисовывал Толмазов ходы и соединения между ними, стараясь найти направление, в котором в конечном итоге уходит вода. Наконец решили остановить машину в довольно просторном гроте.
На исследование боковой галереи, примыкающей к гроту, отправились Толмазов и Костя в сопровождении собаки. Крымов остался у машины, чтобы произвести проверку механизмов.
Перед тем как углубиться в галерею, Костя остановился.
— Не кажется ли вам, что прожектор лодки светит неполным накалом? обратился он к профессору, указывая рукой на подземную машину, видневшуюся вдали.
— Похоже на то, — сказал Георгий Степанович. — Впрочем, это может только казаться.
Они постояли несколько секунд, разглядывая пучок света, тянувшийся по подземелью, а затем углубились в узкий проход.
Вскоре они заметили впереди себя слабый голубой свет. Профессор и механик ускорили шаг. Через пять минут они вошли в небольшой грот и увидели перед собой сказочную картину: стены и потолок грота были изрезаны тонкими жилками, излучающими фосфоресцирующее сияние.
— Как красиво! — воскликнул Костя. — Жаль, что я не взял с собой фотоаппарата.
— Действительно!.. Очень красиво и в то же время непонятно, — сказал профессор и отковырнул от стены ножом кусочек светящегося вещества. Посмотрите, это не фосфор! Что же это может быть?! — продолжал он, разглядывая кусок, легко крошившийся в руках.
— Вернемся в лодку, исследуем, — проговорил Костя.
Побродив около двух часов и вернувшись снова в грот, в котором стояла лодка, они увидели, что свет прожектора стал еще слабее.
— Может быть, Олег Николаевич что-нибудь чинит? — профессор посмотрел на Уточкина.
— Возможно, — спокойно ответил тот.
Они быстро приблизились к лодке.
В кабине их встретил Крымов, чем-то явно расстроенный. Он нервно расхаживал взад и вперед.
— Что случилось? — спросил его Толмазов.
— Неприятность, — глухо ответил Олег Николаевич.
Костя молчал. Он понял, что произошло. Об этом говорил уменьшившийся свет прожектора и горевшие неполным накалом маленькие лампочки, вделанные в стену кабины.
— Разрядились аккумуляторы, — шепотом произнес он.
— Разрядились, сами видите… — Крымов остановился перед Костей и показал на тускло горевшие лампочки. — Разрядились, как стартерные у какого-нибудь паршивого грузовика.
— И энергии у нас не хватит… — проговорил Уточкин и не решился договорить фразу.
Теперь понял и Толмазов.
— Значит, надо немедленно выбираться на поверхность, — печально сказал он, опускаясь на сидение.
Крымов, продолжая расхаживать, начал говорить, что во всем виноват он. Надо было произвести более тщательную проверку новых электрических аккумуляторов, дающих энергию для движения и освещения лодки. Он слишком мало взял запасных аккумуляторов.
— Включите передатчик, Костя. Надо сообщить о том, что мы вынуждены прекратить исследования и возвращаемся на поверхность, — закончил Олег Николаевич.
Уточкин подошел к радиопередатчику и нажал на пусковую кнопку.
Найти неисправность в радиоприемнике так и не удалось. По-прежнему не было слышно с поверхности ответной радиопередачи. Но думая, что земля все же слышит их, Костя включил передатчик и сообщил подробные сведения о ходе работ.
Машину начали готовить к обратному путешествию.
Помогая инженеру и механику, Толмазов вспомнил о камне, найденном в светящейся пещере, и извлек его из кармана.
— Потух!.. Товарищи, что же это такое? Вот посмотрите! — воскликнул он, вертя в руках белый кусочек.
Но ему никто не ответил. Сознавая серьезность положения, Крымов и Костя были целиком заняты своей работой.
Профессор молча подошел к лабораторному шкафчику, вытащил оттуда пробирки и аналитические весы и принялся за анализ.
— Постойте! Прекратите приготовления… — вдруг закричал он.
— Что? — удивленно спросил Крымов.
— Я определил вещество, это барит!
— Ну и что же?
— А то, что если его вынести за пределы кабины, забронированной сталью, он снова начнет светиться!
С этими словами Георгий Степанович поднялся и, подойдя к люку, просунул в него руку с камнем. Маленький белый кусочек, как только оказался за пределами кабины, засиял слабым фосфоресцирующим светом.
— Мы никуда отсюда не пойдем. Думаю, вы согласитесь со мной, — твердо проговорил профессор.
Крымов и Костя увидели, как заблестели его глаза, каким необычайно суровым и мужественным стало его лицо.
— Вы понимаете, что происходит? Не понимаете? Очень жаль… — возбужденно заговорил Толмазов. — У меня в руке окись бария, обладающая способностью светиться под влиянием ультрафиолетовых лучей, лучей рентгена и мощного радиоактивного излучения. Совершенно ясно, что мы находимся в зоне мощнейшего радиоактивного излучения. Именно от этого светится камень. Стоит ему очутиться в кабине, забронированной толстым слоем стали, как свечение прекращается! Радиоактивное излучение не попадает в кабину… Теперь мне понятно, почему разрядились аккумуляторы! Ведь воздух под влиянием радиоактивного излучения становится необычайно электропроводным! Во время стоянки появляется много наружных оголенных проводников, у нас все время открыт люк, против которого находится распределительный щит с голыми шинами. Это замечательное открытие!
— Чему же вы радуетесь? — недоумевающе спросил Крымов.
Профессор усмехнулся и молча развел руками.
— Я знаю, почему мы не слышим радиопередачи с поверхности земли, — вставил Костя. — Вы говорите, что воздух и земля становятся электропроводными. А всякий электропроводный материал экранирует радиоволны. Даже железные крыши зданий иногда мешают ультракоротковолновой связи.
— Вы правы! — с торжеством в голосе сказал Толмазов.
— Чему же вы радуетесь? — раздраженно повторил свой вопрос Крымов. — Связь потеряна! Аккумуляторы разрядились… Значит, конструкция ни к черту! Я не предусмотрел надежной экранировки от этого излучения! Есть чему радоваться!
Толмазов, возбужденный и задыхающийся от волнения, подошел к Крымову и взял его под руку.
— Успокойтесь, Олег Николаевич, — заговорил он мягко. — Сейчас я вам все объясню… Ваша машина работала и будет работать прекрасно. Это очень совершенный механизм. Радиоактивного излучения такой силы вы не могли предусмотреть… Чему я радуюсь? Да ведь объяснение одно: тут где-то вблизи находится огромная, неслыханная по своим размерам залежь урановой руды! Именно под влиянием ее излучения силовые аккумуляторы разрядились, вы понимаете! Залежь ценнейшей урановой руды! Двигатели ближайшего будущего, которые заменят паровые, бензиновые, нефтяные и прочие, будут работать на урановой руде, используя находящийся в ней огромный запас внутриатомной энергии.
— Позвольте, позвольте, — смущенно забормотал Крымов. — Вы уверены, что тут находится урановая руда?
— Ну конечно! Притом в огромном количестве! Неслыханный запас! Мы должны обнаружить его!
— Протелеграфируйте, Костя, немедленно! Протелеграфируйте, — начал было Крымов и запнулся.
Ведь если радиоволны не доходят к ним с поверхности в результате высокой электропроводности земли, следовательно и их передача не слышна на поверхности. Напрасно они посылали из лодки радиограммы, информирующие о ходе работ.
