Дэн Симмонс - Эндимион. Восход Эндимиона
– Что угодно, – улыбнулся отец де Сойя.
– Если бы вы вернулись где-нибудь через год… Мне может понадобиться хорошая акушерка. У вас как раз хватит времени заполнить пробелы в своем образовании.
Отец де Сойя побледнел, хотел было что-то сказать, потом передумал и мрачно кивнул.
– Я шучу, – рассмеялась Энея, взяв его за руку. – Дорже Пхамо и Дем Лоа уже согласились телепортироваться сюда, если понадобится. – Она оглянулась на меня. – А они понадобятся.
Святой отец вздохнул, возложил ладонь на голову Энеи в прощальном благословении и медленно двинулся прочь по городской плите. Мы смотрели ему вслед, пока он не скрылся в сумерках.
– А что станет с его Церковью? – тихонько спросил я у Энеи.
Она покачала головой.
– Что бы с ней ни стало, у нее появился шанс начать сначала… вновь открыть свою душу. – Энея улыбнулась мне, глядя через плечо. – И у нас – тоже.
У меня отчаянно колотилось сердце, но я все-таки нашел силы заговорить:
– Детка!
Энея повернула голову, прижавшись щекой к моей груди, и выжидательно посмотрела на меня.
– Мальчик или девочка? Я ведь так и не спросил.
– О чем ты? – удивленно переспросила Энея.
– Ну, о том, зачем тебе где-то через год понадобятся Громомечущая Мать-свинья и Дем Лоа… – выдавил я. – У нас будет мальчик или девочка?
– А-а-а, – наконец-то поняла Энея. Отвернувшись, она прислонилась ко мне спиной и пристроила голову у меня под подбородком. – Не знаю, Рауль. Правда, не знаю. Это единственный отрезок моей жизни, в который я всегда избегала заглядывать. Все, что случится дальше, для меня не новость. Ну… знаю, что у нас родится здоровый ребенок и что покинуть дитя… и тебя… будет для меня труднее всего… куда труднее, чем позволить схватить себя в соборе Святого Петра и отправиться в лапы Инквизиции. А еще я знаю, что, когда мы снова будем вместе на Тянь-Шане – в моем будущем и твоем прошлом – и я буду страдать, потому что не смогу рассказать тебе о том, что у нас было, меня будет утешать одно: здесь, в этом будущем, наш ребенок жив и здоров и его воспитываешь ты. И я знаю, ты никогда не позволишь ему забыть, кем я была и как сильно любила вас обоих.
Она глубоко вздохнула.
– Но что до того, мальчик у нас родится или девочка и как мы назовем ребенка… Даже не представляю, милый. Я решила не заглядывать в это время, в наше с тобой время, а просто прожить его – день за днем. Сейчас я так же слепа, как и ты.
Я обнял ее и крепко прижал к груди.
Тут послышалось смущенное покашливание, и, оглянувшись, мы поняли, что А.Беттик все еще стоит рядом с ковром-самолетом.
– Старый друг, – схватила его за руку Энея, – ты что-то хотел сказать?
Андроид покачал головой, но все-таки спросил:
– Вы когда-нибудь читали сонет своего отца «Гомеру», мадемуазель Энея?
Сосредоточенно нахмурившись, моя единственная задумалась, потом сказала:
– По-моему, читала, но не помню.
– Возможно, в строфах этого сонета – ответ месье Эндимиону о будущем Церкви отца де Сойи, – сказал синекожий человек. – И на остальные вопросы – тоже. Вы позволите?
– Пожалуйста, – кивнула Энея. Я почувствовал, что она – как и я – ждет не дождется, когда мы от всех улетим и останемся одни. Я искренне надеялся, что цитата окажется не слишком длинной. Андроид прочел:
Прибрежья мрака озаряет свет,
Травой несмятой манит крутизна,
И в полночь утро набирает цвет,
Тройная зоркость слепоте дана…[64]
– Спасибо, – улыбнулась Энея, – спасибо, дорогой друг. – Она высвободилась на миг из моих объятий, чтобы в последний раз поцеловать андроида.
– Уа! – заныл я, изображая брошенного младенца.
И тогда она подарила мне долгий поцелуй. Очень долгий. Очень крепкий.
Мы помахали всем на прощание, я прикоснулся к управляющим нитям. Древний ковер взмыл на пятьдесят метров, в последний раз пролетел над плитой и каменной башней странствующего города, сделал прощальный круг над эбеново-черным звездолетом и понес нас на запад. Уже доверившись путеводному лучу Полярной звезды, негромко обсуждая достоинства участка для лагеря на возвышенности в нескольких километрах к западу, мы пролетели над могилой старого поэта, где безмолвным часовым замер Шрайк, перелетели через подернутую рябью реку, отражавшую последние отблески догоревшей зари, и поднялись еще выше, любуясь на роскошные луга и манящие леса наших новых владений, нашей древней планеты… нашей новой планеты… нашей первой и будущей и чудеснейшей из планет.
Сноски
1
Данный перевод и все прочие стихотворные переводы, за исключением особо оговоренных случаев, выполнены К.Королевым. – Здесь и далее примеч. пер.
2
Дж. Китс «Эндимион». Песнь первая (пер. Б. Пастернака).
3
Звездолеты де Сойи носят имена волхвов, пришедших поклониться младенцу Христу. Традиция приписывает волхвам множество имен, однако наиболее известные среди них – Бальтазар, Каспар (а не Гаспар, как у Симмонса) и Мельхиор.
4
«К Элизе» – музыкальная миниатюра Л. ван Бетховена.
5
«И, отойдя немного, пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует меня чаша сия…» Евангелие от Матфея, 26:39.
6
Священная Конгрегация всеобщего приобщения к Евангелиям и распространения веры (лат.) или, как она именуется сейчас, Священная Конгрегация евангелизации народов.
7
«Pieta» (ит.) – «Плач Богоматери».
8
Дж. Китс «Эндимион». Песнь третья.
9
Евангелие от Матфея, 6:9.
10
В ирландской мифологии маленькие башмачники, хранители подземных кладов.
11
В Новом Завете – «раб Иисуса Христа, брат Иакова», автор одного из соборных посланий.
12
Матерь Божья (исп.).
13
букв. «Равнина брани» (исп.).
14
букв. «Милость Богоматери» (исп.).
15
Во имя Отца и Сына и Святого Духа (лат.).
16
Д. Дефо «Робинзон Крузо» (пер. М. Шишмаревой).
17
Письмо Джону Тейлору от 30 января 1818 года (пер. С. Сухарева).
18
Письмо Бенджамину Бейли от 22 ноября 1817 года (пер. С. Сухарева).
19
Дж. Китс «Эндимион». Песнь первая (пер. Е. Витковского).
20
Дж. Китс «Эндимион». Песнь первая (пер. Е. Витковского).
