Владимир Михайлов - Особая необходимость
— В путь! Хозяева вряд ли ходили тут пешком, у них были, вероятно, средства передвижения по трубам. А мы пойдем, не гордые…
…Больше двух часов бродил он по улицам и переулкам затерянного в Космосе города. Глазам его открывались обширные лаборатории, пустые хранилища, в которых когда-то, очевидно, находились обильные запасы. В одном зале оказался даже огромный — метров сто на двести — бассейн, на сухих стенах его виднелись следы, оставленные давно исчезнувшей водой.
Пилот проходил через просторные залы, уставленные непонятными устройствами, которые с одинаковым успехом могли предназначаться и для испытания машин, и для гимнастики, для тренировки мускулов.
Он разыскал и жилые каюты — они одни занимали целый этаж. Попытался прикинуть общее количество населения спутника. Получалось большое число, несколько тысяч человек. Азаров недоверчиво покачал головой.
Он все прибавлял шагу. Осмотр заинтересовал его, хотя никаких следов автоматической ракеты Азаров обнаружить не смог.
Он поднялся в очередной ярус. Открыл дверь… Там была громадная, на многие гектары оранжерея, залитая желтым, привычным, совсем солнечным, жарким светом. Этот зал не делился на отсеки и, видимо, был уже где-то в верхней (по отношению к остальным ярусам) части шара, В центре зала возвышалась, упираясь в потолок, толстая труба. Кроме нее, никаких опор не было.
Азаров направился к трубе. Путь лежал мимо длинных полос грунта. Космонавт нагнулся, растер щепотку в пальцах — мелкие, округлые частицы и… влажные. На этой почве в свое время, наверное, росло что-то, служившее продовольствием, теперь же ее покрывала желтоватая травка — может быть, потомки культурных растений, оказавшихся менее долговечными, чем машины, и выродившихся из-за отсутствия ухода, а возможно — и возросшей радиоактивности. Кое-где стояли странные, низкорослые, искривленные деревья без листьев, но с зеленовато-голубыми, просвечивающими ветвями. Они жили: устройства спутника продолжали подавать сюда воду, углекислоту, питательные вещества.
Азаров поздравил себя с очередным открытием. Было абсолютно невозможно пройти мимо, не попытавшись разглядеть внеземные растения, отломить веточку, чтобы потом изучить ее строение под микроскопом, а может быть — кто знает — и увезти ее на Землю.
Космонавт ступил на грунт, подошел к дереву. Остановился и несколько секунд внимательно рассматривал ветку. В ней что-то медленно пульсировало, неравномерно окрашенная жидкость совершала круговорот. Дерево жило! И внезапно Азаров отпрянул: прозрачные ветви медленно тянулись к нему, дерево чуть наклонилось в сторону пришельца.
— Ну, нет… — пробормотал Азаров. — Я тебе не муха… Ишь ты — хищник…
Отступив на шаг, он угрожающе поднял инструмент. Постоял так немного. И опустил свое оружие.
— С ума сошел, — сказал он себе. — Откуда здесь хищники? Это же спутник, здесь могут быть только культурные растения. Тем более в таком количестве. Это плантация, не музей… А раз так — не кровью же их кормили! Придет же в голову… с испуга. (Он оглянулся — нет, о его страхе никто не услышал.) А зачем все-таки оно тянется?
Он поколебался еще. Но в конце концов будь растение даже хищником — сквозь скафандр ему не пробиться. «А если электрический разряд?» — подумал он и сейчас же успокоил себя: ну, в таком случае все бы уже произошло…
Азаров протянул руку к ближайшей ветви. Снова прозрачные плети пришли в движение, сильнее запульсировала жидкость. Ветви окружили руку, одна из них коснулась перчатки — как показалось пилоту, ласково, просительно… Теперь он заметил, как на гладкой поверхности ветвей замерцали какие-то реснички, открывались как будто отверстия, открывались — словно просили, точно чего-то ждали… Азаров стоял, от волнения приоткрыв рот. Может ли быть, что деревья подкармливались таким вот образом — что их подкармливали в буквальном смысле слова? И деревья знали это? Знали?! У деревьев — зачатки рефлекса? Мыслимо ли? И если мыслимо — то сколько тысячелетий, да, именно тысячелетий человек ухаживал за деревом, чтобы у растения выработался такой рефлекс! Ведь не куда-нибудь, а к руке тянулись они, как телята — те так же вот тычутся в ладонь теплыми, шершавыми носами. Но деревья… Или все это — совсем другое? Но что же другое?
Он огляделся. Соседние деревья уже протягивали к нему свои ветви, зашевелились и другие. Азаров вздохнул, ему стало вдруг до того жалко этих зеленых телят… Но накормить их было нечем, да и кто знал — чем их подкармливают? Кстати, это вопрос не жизни: живут же они… Возможно, тут регулировалось не питание, а что-то другое. Если, например, это плодовые деревья, то им могли вводить прямо в ветки такие вещества, от которых зависело плодоношение. Может быть, так люди научились регулировать урожай? Получать его столько, чтобы хватило на все, но не было и чрезмерных излишков, которые здесь девать было некуда. Не на Марс же возить!
Азаров удивленно покачал головой. Если к невиданному в технике космонавты уже начали привыкать, то это хозяйство — иначе как сельским назвать его было нельзя — еще яснее показывало, насколько они — марсиане — впереди. Вот теперь веришь, что дерево — живое. А мы у себя одних веток ломаем без конца, вовсе и не думая…
Конечно, теперь и речи быть не могло о том, чтобы отломить хоть веточку. Азаров развел руками перед деревом — ничего, мол, теперь тебе уже недолго ждать, а придет большая экспедиция с биологами — они разберутся, кто ты и чего тебе не хватает…
Он двинулся дальше. Ему пришло в голову, что и в жилых каютах, и в оранжерее должен быть кислород: здесь нет машин, которым могла бы угрожать коррозия, а система деления спутника на отсеки и ярусы с блокировкой всех ходов и переходов давала возможность иметь в различных местах разную атмосферу.
Однако он не стал проверять своего предположения. Возникшие у него мысли манили к круглой площадке наверху.
Теперь он уже научился отыскивать ходы… Привычно изменилось направление гравитации, затем — еще раз. Это значило, что он уже на уровне следующего этажа. Он сделал еще шаг и отпрянул, увидев звездное небо.
Сначала он решил, что внезапно очутился за пределами спутника. Испуг был сильный, бешено забилось сердце. Но нет, это другое: в зале царил полумрак, а стены и потолок обладали такой прозрачностью, что, казалось, их совсем не было.
Что это значит? Вероятно, он поднялся уже в самую верхнюю часть шара — если только спутник действительно имеет такую форму. А для чего этот темный зал, не разделенный на отсеки? Познакомимся поближе… Некоторые аппараты напоминают что-то очень знакомое. Земные рефлекторы, вот что… Сквозь прозрачные стены видны и укрепленные снаружи спутника громадные параболические антенны. Тоже знакомо… Итак — обсерватория!
