Ольга Моисеева - Нф-100: Заповедник возможностей
Константин сразу понял, что Павлик Самсонов от него без ума. То, как он смотрел на своего кумира, не оставило сомнений, что внимание парня не исчерпывается одними только научными интересами и он будет готов на всё ради Аркулова, если тот сумеет его не разочаровать. И Аркулов сумел. Это было нелегко - пришлось притворяться и даже порвать с Миа, которая очень ему нравилась, - но он справился.
Ни генерала Самсонова, ни его сына во время отбытия с Дзетты не досматривали, и Аркулов использовал подаренную судьбой возможность, чтобы получить то, что хотел.
Он считал, что заслужил это, заработал своим талантом и беззаветной преданностью делу, и даже тогда, на вокзале, когда Павлик уходил марширующим солдатом, Аркулов смотрел ему вслед, беспокоясь не столько из-за причинённой парню боли, сколько о том, как бы тот не наделал глупостей и не рассказал кому-нибудь о яйце дзеттоида.
Константин утешал себя тем, что проболтаться - опасно и для самого Паши, ведь это означало конец его ещё даже не начавшейся карьере, опалу отца-генерала и скандальную отставку самого генерала, но обида и гнев могли пересилить все доводы разума! Поэтому Аркулов боялся, особенно в первые дни после того, как открыл Павлу правду о своей сексуальной ориентации.
Когда прошла неделя, Константин, решив, что состояние аффекта не может длиться так долго, успокоился: теперь уж парень точно не станет никому ничего рассказывать.
Не предаст предателя.
* * *
Воскресенье выдалось пасмурным, ветреным и холодным. Дождя не было, но резкие порывы ветра так яростно колотились в окна, будто хотели пробить стекло и влепить ледяным кулаком под дых. Выбираться на улицу жуть как не хотелось, особенно с утра - Денис никак не мог раскачаться после вчерашней попойки: не помогали ни контрастный душ, ни антипохмельные капсулы. Да и ночью приснился дурацкий кошмар, где Аркулов представал в виде полутрупа с распухшей от глиом головой. В руке он держал поводок, пристёгнутый к поясу девочки лет восьми с однородно чёрными глазами на белом лице. Девочка строила дикие рожи, а Аркулов с демонической ухмылкой передавал поводок Денису, приговаривая: "Бери-бери! Это твоя сестрёнка с того света".
В результате по нарытым Валентой адресам Денис стал ходить уже после обеда. Здесь, в городе, жили только три исследователя Дзетты: планетолог Бурцевич, геолог Казырковский и химик Микамото. Её Денис оставил напоследок - у него пока не было ни плана, ни настроения последовать дружескому совету и "правильно подкатить", но, возможно, к вечеру туман в голове прояснится и что-нибудь придумается.
Первым делом Денис посетил планетолога. Бурцевич оказался маленьким, юрким человечком с изрезанным морщинами напряжённым лицом и застарелым страхом в глазах, словно с давних времён хранил какую-то ужасную тайну, раскрыть которую было равносильно смерти. Прежде чем отпереть дверь, Бурцевич попросил гостя представиться и предъявить идентиф-код, потом надолго затих, видимо, рассматривая его через камеру, и лишь спустя минут пять щёлкнул замок. Глядя на планетолога, Денис сразу понял, что от человека, так привыкшего всего бояться, бессмысленно ждать откровенности, но попытаться что-то узнать стоило, раз уж Бурцевич всё-таки открыл и даже пригласил в квартиру, хотя, возможно, сделал он это только из опасений "как бы чего не вышло".
"Я вся горю, милый, где ты?" - раздался из комнаты нежный женский голос.
"Извините, я сейчас!" - Планетолог указал Денису на пуфик прямо в прихожей, а сам метнулся в комнату, где, не меняя слов и интонации, дама спрашивала снова и снова: "Я вся горю, милый, где ты? Я вся го..." - голос оборвался, видимо, Бурцевич выключил программу.
Это явно была "тузда" - примитивный лавмод, абсолютно лишённый связи с какой-либо реальной женщиной, в юности Денис пробовал такой пару раз, и это оказалось настолько уныло, что только бушующие гормоны подростка кое-как спасли ситуацию. Представить себе взрослого мужчину, который запускает тузду вместо лавмода с реальной женщиной, было сложно. Ведь даже если у тебя нет любовницы, всегда можно обратиться к девочкам в лавагентстве: секс с ними и при самом дешёвом варианте всё равно будет лучше дурацких упражнений с тупой и скучной тёткой-роботом, которая, даже если поставить её на паузу, продолжает долдонить всякую шаблонную чушь.
Вернувшийся в прихожую Бурцевич выглядел смущённым, видно, он ничего не знал о стандартных фразах тузды на паузе, наверное, запускал её впервые...
Несколько успокоившись по поводу неадекватности планетолога, Денис стал расспрашивать его о недавней командировке, но нормального разговора не получилось: Бурцевич сразу же бодрым голосом выдал версию о полной бесперспективности планеты. Версия явно была заготовлена и выучена заранее на случай любых расспросов ╛╛- планетолог шпарил как по писанному, объясняя про недостаточную стабильность звезды Око, про слишком высокую сейсмическую активность Дзетты, частые ураганы, перепады температуры и прочие недостатки планеты. На вопрос, почему же при таких характеристиках, легко определимых заранее, на Дзетту вообще отправили исследовательскую группу, Бурцевич только пожал плечами, ответив, что его не интересуют мотивы работодателей, лишь бы платили в полном объёме и вовремя. Про Аркулова планетолог тоже ничего не сказал, сославшись на то, что знал биолога плохо и почти с ним не общался.
- Но было же что-то, заставившее Аркулова уехать раньше всех? Контракт был на три года, а он покинул Дзетту уже через год!
- Ну и что? Мы все улетели раньше! Вся группа улетела, когда прошло ещё только полсрока!
- Почему?
- Да потому что Дзетта оказалась абсолютно бесперспективной планетой, поскольку её сейсмическая активность... - И так далее, по кругу, не уставая повторять те же самые слова и всем своим видом показывать, что назойливому страховому следователю давно пора оставить честного и порядочного гражданина Бурцевича в покое.
Спустя десять минут Денис сдался и покинул квартиру. Про Дзетту он так ничего и не узнал, зато кое-что понял про самого планетолога и теперь был совершенно уверен, что туздой Бурцевич пользовался частенько, просто никогда не ставил её на паузу.
* * *
Отправляясь к Казырковскому, Денис, хоть на многое и не рассчитывал, но всё же надеялся, что геолог более адекватен, и беседа с ним не будет напоминать попытку истолочь воду. Вряд ли этот Казырковский может оказаться дурнее Бурцевича, думал Денис, но как же он ошибался!
Геолог был не только дурнее, но ещё и агрессивнее. Сначала долго не открывал, потом не пустил в квартиру и, обдавая гостя алкогольными парами, орал на лестнице всякую околесицу, отвечая на свои собственные вопросы вместо заданных. Выяснить хоть что-то про исследование Дзетты или про Аркулова не удавалось, и кончилось всё тем, что Казырковский стал открыто оскорблять собеседника, хватать за грудки и вообще распускать руки. Денис не сдержался и врезал оппоненту в челюсть. Пьяный геолог влетел спиной в открытую квартиру и упал на пол, изрыгая проклятья и угрозы натравить на страхового следователя службу госбезопасности.
