Леонид Резник - Последний Еврей
- Запросто! Шапка где-нибудь рядом лежит, а они говорят.
- А почему включенная?
- Задели выключатель.
- Слишком много совпадений.
- Сходи, в автобусе ихнем посмотри. Может, там затаился кто. И чемоданчик возьми.
Олег (?) отбросил непонятное для него оружие стражника (ракетное ружье, если я не ошибаюсь), подошел к джипу, взял чемоданчик и двинулся к "Мерседесу". Через несколько секунд эфир заполнился отборным русским матом.
- Что еще? Чего разбухтелся? - попытался влезть человек из джипа.
- Двое в штатском дрыхли. Надо сматываться, Славик. Это за нами!
- Охренел, что ли? С чего ты взял?
- Слава, козел, здесь же пол-автобуса приборов. Попрыгунчик классный, я таких даже не видел.
- Е-мое...
- Е-твое. А шлема нет.
- Ну и что?
- Козел ты. Кто тогда Эли звал?
Слава выругался. Мои бойцы, утратив всякую бдительность столпились вокруг меня. Я, мобилизуя все мои способности к пантомиме, изобразил свое напряженное подслушивание и приказал всем вернуться на посты.
- Меня не дрючит. Давай всех этих евреев замочим, и ты на автобусе с попрыгунчиком уедешь. Мало ли, пригодится.
- Да какие это евреи! Это же наши так переоделись.
- Да хоть китайцы. Какая разница? Если уж нас нашли, то надо их мочить. Или тебе в третье отделение захотелось? Слушай, да я их сам ножом порежу на хрен, чтобы шуму не было.
- Шустрый ты, Слава. Погоди. Мы сюда на аномалию приехали. При чем здесь они?
- Аномалия, хреномалия. Я жопой чую, сматываться надо. Про аномалию с Витьком посоветуемся, если найдем. Я тебе не советчик.
По языку и повадкам я мог догадаться, что не все трое русских - "серьезные ученые". Если уж Славик был кем-то серьезным - то преступником.
Мне чертовски надоело сидеть и слушать чужую болтовню. Полезной информации до сих пор было ноль целых зайн десятых. И дальше ничего не предвиделось. Что, надо подождать, пока Славик перережет горло всем стражникам, а потом пристрелить и его с Олегом? Очень эффективный выход из положения. Потратим две пули, приобретем две машины с одной темпо-станцией и избавимся от кучи врагов. Гениально! И будем жить долго и счастливо. Почему я не могу так поступить? Проклятый еврейский гуманизм прорезался: как только оказываемся в выигрышной ситуации - становится жалко противника, который при случае убьет нас и не почешется. Вот Веред взять... да она такой раскладке только порадовалась бы. Пока Славик стражников режет - ногти бы красила. А потом - пиф-паф.
Я понял, что надо выдумать причину для вмешательства. Например: надо поговорить с Олегом, узнать, что они делают в нашем времени, зачем катаются по разным аномалиям, не они ли повозились в настоящем? Но почему нельзя поспрашивать после того, как Слава прикончит стражников? Стража - наш общий с русскими противник, фактор, который может развязать им язык.
Олег замер, оглядываясь по сторонам. Кто-то из моих будущих собеседников тяжело вздохнул в микрофон.
- Привет, Олег, - сказал я.
- Кто это? - спросил Олег.
- Посторонний я. Сижу в стороне, смотрю на вас. И слушаю.
- Непорядочно это.
- Такова жизнь.
- Откуда взял шапку?
- Парень ваш дал. Виктором звать.
- Что с ним?
- Лежит, отдыхает, - соврал я. - Извините, ребята. Зря он свой чемоданчик включил. Мои люди его чуть-чуть поцарапали.
- Серьезно?
- Не очень. Сейчас спит. Ничего, мои девочки за ним присмотрят оклемается.
- Кто ты такой?
- Вольный стрелок.
- Мы тоже у тебя на прицеле?
- Ну, как сказать... Давай не будем ссориться.
- Кто эти солдаты?
- По-моему, ты уже час как догадался. - Я еще раз решил соврать. - Между прочим, вас хорошо ищут. Один раз они на нас нарвались.
- И что?
- Мы оказались чуть-чуть лучше. Из ваших только один успел уйти. Со станцией, с этим, как ты говоришь, попрыгунчиком.
- Хорошо работаете.
- Не жалуемся. Этих, кстати, я тоже сюда заманил. Надоели вы мне со своими разборками.
- Кто ты такой, и что тебе от нас надо?
- Поговорить хочу.
- Не понял.
- Я спрашиваю, ты отвечаешь.
- Зачем?
- Хочу много знать. А если по-простому, то я кое в чем и сам запутался.
- А если я не отвечу?
- А почему?
- Кончай болтать, Олежка, - вмешался Слава из машины. - Это же еврей, я по акценту сразу понял. Он же нас надует, а потом или прикончит, или этим козлам сдаст. Двигай сюда.
- Сядь на чемодан, Олег. А ты, Славик, помолчи, если потом колеса менять не хочешь. Рассержусь - продырявлю. Что-то я не верю, что у тебя четыре запасных.
Олег присел на чемоданчик, предварительно выключив излучатель.
- Что будет после разговора? - спросил он.
- Будет хорошо. Обменяемся телефонами, будем дружить семьями, помогать друг другу.
- Не верь евреям, парень, - опять влез Слава.
- Ой, как он мне надоел! - я зарычал в микрофон. - Олег, правда тебе без него будет лучше?
- Спрашивай, - устало сказал Олег, - он помолчит.
Я вспомнил обрывки фраз, выдавленные из Виктора перед его смертью.
- Зачем вы хотите изменить будущее?
- Это же просто, - Олег аж хмыкнул. - Чтобы нас, наконец, перестали искать.
- Вы знаете наперед, что надо сделать в местах аномалий?
- А с Виктором ты не говорил?
- Он же под снотворным, я не хочу его мучить. Мало ли...
- Хорошо. Ни хрена мы не знаем. Есть аномалия - значит, что-то можно изменить. А нам неважно что. Из другого будущего нас искать не станут, нас же в нем просто не было. А тут мы может жить, как короли, и даже лучше. Я понял, ты и сам такой?
- Почти. Давай дальше. Это вы индусами переоделись?
- Да ты что? На хрен нам это надо? Какие индусы?
- В деревне Туран никого не убивали?
- Чего нет - того нет. Я даже не знаю, где это.
- Развилка между Тверией, Цфатом и Нацратом. Там такая аномалия была...
- У вас здесь на Севере сплошные аномалии. Надоело до чертиков. Только поедешь - бац, рассосалось. Только вернешься - снова есть контакт. Витя только такой настырный, доехал.
- Хорошо. С Гольдштейном - твоя работа?
- Ну... Наша. Пещера эта, Махпела, такую аномалию давала - ужас. С декабря. И все круче и круче. Мы со Славиком голову поломали, потом придумали, Чтобы кто-то там пострелял малость.
- Как вы это сделали?
- Барух же давно засветился на телевидении. Мы новости позаписывали, по глазам видим - наш клиент. Познакомились.
- О-леж-ка... - буквало удерживая сам себя за горло прохрипел Слава.
- Гипноз... такое дело, сам понимаешь, - заюлил Олег. - Но мы даже о его семье позаботились, внушили, чтобы он страхование жизни сделал. А дальше ты знаешь.
Я знал. То, что Олег назвал гипнозом, - работа штуки, похожей на мой переделанный "Панасоник". Эти ребята очень опасны. Человеческую жизнь не ценят ни на грош. И поворачиваться к ним спиной я не буду. Даже на расстоянии в десять километров.
