Джаспер Ффорде - Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов
– Они все терпеть не могут Хитклифа, – прошептала я в ответ.
– Неужели это так очевидно? – удивилась моя наставница, несколько обескураженная тем, что ее примирительные попытки оказались не столь плодотворны, как она надеялась.
– Я Кэтрин Линтон, дочь Эдгара и Кэтрин, – представилась самоуверенная и упрямая молодая девушка лет шестнадцати. Я ненавижу и презираю Хитклифа потому, что он не отпустил меня к умирающему отцу и продержал под замком пять дней, чтобы заставить меня выйти за Линтона только ради получения «Скворцов», имения настоящих Линтонов.
– Я Линтон, сын Хитклифа и Изабеллы, – кашляя в платок, подал голос очень болезненного вида юноша. – Я ненавижу и презираю Хитклифа потому, что он лишил меня возможности быть счастливым и уморил, держа под замком и сделав пешкой в своей игре ради того, чтобы всем отомстить.
– Вот-вот, – прошептала Кэтрин Линтон.
– Я Кэтрин Эрншо, – произнесла последняя из присутствующих дам, с отвращением обводя взглядом остальных, – и я люблю Хитклифа больше жизни!
Раздался всеобщий стон, некоторые печально закачали головой, и младшая Кэтрин демонстративно сунула два пальца в рот.
– Никто из вас не знал его так, как я, и если бы вы относились к нему с лаской вместо ненависти, всего бы этого не произошло!
– Лживая шлюха! – вскричал Хиндли, вскакивая на ноги. – Не выскочи ты за Эдгара ради положения и денег, у Хитклифа не поехала бы крыша! Нет, ты сама все это на свою голову навлекла, самовлюбленная дрянь!
Все зааплодировали, несмотря на попытки Хэвишем навести порядок.
– Он настоящий мужчина! – продолжала Кэтрин под улюлюканье прочих. – Он байронический герой, который выше морали и общественных законов! Моя любовь к Хитклифу крепче вечных скал! Слушайте, вы! Хитклиф – это я! Он всегда, всегда в моем сердце. Не как любовь – он больше, чем моя любовь к себе самой. Он – моя суть!
Изабелла стукнула по столу и сердито погрозила Кэтрин пальчиком.
– Настоящий мужчина любил бы ту, на ком женился, и заботился бы о ней! – крикнула она. – Он не стал бы бросать в нее мясницкий нож и не осыпал бы бранью всех вокруг в бесконечном своем стремлении отомстить за то, что двадцать лет назад к нему отнеслись неуважительно! Что с того, что Хиндли обращался с ним плохо? Добрый христианин давно простил бы и научился бы жить в мире со всеми!
– Ах! – воскликнула младшая Кэтрин, также вскакивая с места и перекрывая вал обвинений и всплеск дотоле сдерживаемых чувств. – Вот в чем суть дела! Хитклиф настолько далек от христианина, насколько это возможно! Это дьявол в человеческом обличье, который стремится разрушать все вокруг себя!
– Я согласен с Кэтрин, – вяло протянул Линтон. – Этот человек порочен и испорчен, он прогнил насквозь!
– А ну выйдем поговорим! – вскричала старшая Кэтрин, размахивая кулаком.
– Хочешь, чтобы он простудился и умер? – строптиво ответила младшая Кэтрин, гневно глядя на мать, умершую при ее рождении. – Эта идиотская неразбериха – в первую очередь результат твоего высокомерия и испорченности! Если ты любила его так, как говоришь, то почему не вышла за него замуж?
– МОЖЕТ, МЫ ВСЕ ЖЕ БУДЕМ СОБЛЮДАТЬ ПОРЯДОК? – прокричала мисс Хэвишем так громко, что все аж подпрыгнули.
Спорщики расселись по местам с несколько сконфуженным видом, ворча себе под нос.
– Спасибо. Итак, вопли делу не помогут, и если мы нацелены хоть немного снизить накал страстей в «Грозовом перевале», давайте вести себя как цивилизованные люди и обсуждать наши чувства благоразумно.
– Ну-ну, – послышался голос из темноты.
Все замолчали и повернулись к новоприбывшему, который вышел на свет вместе с двумя телохранителями и еще кем-то, судя по виду агентом. Новоприбывший был смугл, черноволос и очень красив. До этого я никак не могла взять в толк, почему персонажи «Грозового перевала» ведут себя порой столь иррационально, но, узрев воочию эту сногсшибательную красоту, эти пронзительные черные глаза, я поняла, в чем дело. Хитклиф обладал почти электризующей харизмой: он мог очаровать даже кобру и заставить ее завязаться узлом.
– Хитклиф! – вскричала Кэтрин, бросаясь к нему и крепко обнимая. – О Хитклиф, дорогой мой, как мне тебя не хватало!
– Ха! – воскликнул Эдгар, взмахнув тростью так, что она свистнула в воздухе. – Немедленно отпусти мою жену, или, Богом клянусь, я…
– Что – ты? – насмешливо спросил Хитклиф. – Ты, хлыщ бесхребетный! У моего пса в члене больше твердости, чем у тебя во всем теле! А ты, слабак Линтон, ты что там говорил насчет моей порочности и испорченности?
– Ничего, – тихо ответил Линтон.
– Мистер Хитклиф, – сурово сказала мисс Хэвишем, – мало того, что вы опоздали на заседание, вы еще и задираете ваших соперсонажей.
– Да пошли они к черту, ваши заседания, мисс Хэвишем, – огрызнулся он. – Кто звезда этого романа? Я. Кого жаждут прочесть читатели, когда берут эту книгу? Меня. Кто получил Букверовскую премию в номинации «Самый волнительный романтический мужской персонаж» семьдесят семь раз подряд? Я. Без меня «Перевал» остался бы нудной и затянутой провинциальной халтурой. Я звезда этого романа и потому буду делать, что захочу, сударыня, и можете передать это Глашатаю, всему Совету и всем важным шишкам, какие только вам попадутся!
Он выудил из нагрудного кармана свою глянцевую фотографию с автографом и, подмигнув, протянул мне. Как ни странно, я действительно узнала его. Он с большим успехом снимался в Голливуде под именем Сам Ецц-Мачо, что, видимо, и объясняло, откуда у него деньги. На свои гонорары он мог трижды купить и «Скворцов», и «Перевал».
– Совет жанров постановил, что вы должны присутствовать, Хитклиф, – холодно ответила Хэвишем. – Если мы хотим, чтобы книга выжила, нам следует удерживать под контролем эмоции внутри ее. Роман и так сейчас в три раза более жесток, чем когда впервые вышел из-под пера, и если пустить дело на самотек, то вскоре тут волной пойдут убийства и драки. Помните, что случилось с некогда изящной комедией манер «Тит Андроник»? Нынче это самая тупая, самая кровавая и человеконенавистническая пьеса Шекспира. Вот и с «Перевалом» случится то же самое, если вы не сумеете справиться со своей злобой и обидами!
– Я не хочу, чтобы меня в это втягивали! – простонал Линтон.
– Ох, как храбро сказано! – насмешливо отозвался Хитклиф. – Очень храбро. – Он наклонился к мисс Хэвишем, явно не намеренной отступать. – Позвольте мне кое-что сказать вам и вашей группе. «Грозовой перевал» вместе со всеми его обитателями может катиться к черту. Он сыграл свою роль, научил меня тонкому искусству коварства и отмщения, но я перерос и эту книгу, и всех вас. Меня ждут романы получше, которые знают, как правильно служить обрамлением такому глубокому персонажу, как я!
