Сергей Щеглов - Идентификация Спрута
– Ваше здоровье, – сказал Калашников и приподнял бокал с квасом.
Миноуи сделала еще один двойной глоток и поставила на поднос опустевшие чашки.
– Вас будут ждать на Авареске, Калашников, – сказала она, опуская глаза. – Скорее всего, будут организованы массовые беспорядки…
– С участием роботов?! – Калашников чуть не поперхнулся квасом. – Разве такое возможно?
Миноуи сокрушенно покачала головой.
– У вас есть еще несколько часов, – сказала она совсем тихо. – Проконсультируйтесь с Лапиным. Вы должны быть готовым к любым неожиданностям.
– Обязательно проконсультируюсь, – пообещал Калашников. – Только восстания роботов мне на Авареске и не хватало!
– Постарайтесь как следует подготовиться, – повторила Миноуи. – Иначе вам не помогут даже боевые, – дарсанка сделала многозначительную паузу, – юристы.
Как на нее керофе подействовал, с завистью подумал Калашников. Почти что на человека стала похожа!
– Договорились, – улыбнулся Калашников. – Еще чашечку?
Миноуи покачала головой:
– Нет, Калашников. Сначала я должна рассказать вам последние новости о Спруте.
– О Спруте? – воскликнул Калашников. – Вы его идентифицировали?
– Я напала на его след, – ответила Миноуи. – Помните двадцать два сомнительных инцидента?
– Вы провели их углубленное изучение? – сообразил Калашников. – И что же? Это был Спрут?
– В шести случаях из двадцати двух, – ответила Миноуи. – Этого недостаточно для индентификации, но более чем достаточно для определения индивидуального почерка и создания обобщенного социально-психологического портрета.
Калашников в предвкушении потер руки:
– Ну, рассказывайте же! Каков наш Спрут с социально-психологической точки зрения? На кого он больше всего похож?
Нея Миноуи медленно отклонилась назад и оперлась на спинку кресла:
– Еще недавно я думала, что больше всего Спрут похож на вас.
– На меня?! – Калашников подпрыгнул на кресле. – Чем же?!
– Три характерных особенности. – Миноуи сложила руки на животе. – Во-первых, высокий интеллект. Спрут проводит свои операции на самых разных планетах, и каждый раз в них используются специфические особенности местной культуры. Таким образом исключаются всякие подозрения насчет чужеземных провокаций: с точки зрения аборигенов, чужак не смог бы столь детально разобраться в тонкостях местных обычаев. Во-вторых, абсолютная анонимность. Спрут не оставляет следов. Понять цель его действий практически невозможно, даже точно зная, что именно Спрут делал и каких результатов достиг. Спрут всегда остается за кадром; мы можем видеть лишь его тень.
– Ну, – возразил Калашников, – смысл-то его действий понятен: прощупывает!
– Прощупывает, – согласилась Миноуи. – Но зачем прощупывает? Просто из любопытства? Ни один из шести аномальных инцидентов не получил никакого продолжения. Все они были похоронены в архивах и никогда больше не упоминались в средствах массовой информации. Одно время я даже склонялась к мысли, что Спрут – это разведывательное подразделение андромедян, ставящее над эрэсами нашей галактики натурные эксперименты.
– Круто, – цокнул языком Калашников. – Но теперь вы думаете по-другому?
– Да, – ответила Миноуи. – Спрут слишком хорошо разбирается в эрэсах, чтобы нуждаться в дополнительной информации. Его действия имеют практический, а не теоретический смысл. Вот только смысл этот нам до сих пор непонятен.
– Поймаем – спросим, – усмехнулся Калашников. – Ладно, а какая у него третья особенность?
– Полное равнодушие к жертвам, – тихо сказала Миноуи. – В одном из аномальных эпизодов подопытный Спрута нарушил режим эксплуатации гравигенератора и уничтожил поселок с населением в двадцать тысяч эрэсов. В другом случае жертвой Спрута оказался капитан прогулочного лайнера, взявший пассажиров в заложники и убивавший их по одному в течение целого сеза. Любой нормальный эрэс на месте Спрута стремился бы минимизировать жертвы…
– Тналайский инцидент, – вспомнил Калашников. – Плевать он хотел на жертвы!
– Вы правы, – согласилась Миноуи. – Тналайский инцидент полностью подтверждает равнодушие Спрута ко всем без исключения эрэсам. Его интересует только одно: достижение своих собственных целей. По совокупности этих трех характеристик выстраивается психологический портрет Спрута. Это – игрок.
– Игрок? – удивился Калашников.
– Игрок, – повторила Миноуи. – Это разум, который существует в полностью искусственном мире. Все, что происходит вокруг, представляется Спруту чем-то вроде компьютерной игры, единственный смысл которой – получать удовольствие от реализации своих планов. Звезды, планеты, разумные существа – все это не более чем фигуры на шахматной доске, за которой Спрут разыгрывает свои бесконечные комбинации.
– Вы хотите сказать, – растерялся Калашников, – что Спрут все это делает только развлечения ради?!
– Нет, – возразила Миноуи. – Если бы Спрут просто развлекался, он делал бы то, что доставляет ему наибольшее удовольствие. Убивал бы, к примеру, максимальное число эрэсов в каждом эпизоде, или доводил бы своих жертв до предельных душевных страданий. Однако в реальных эпизодах подобного сходства не наблюдается. Спрут не сам выбирает цели своих комбинаций; их предлагает ему кто-то другой.
4.
Калашников потянулся к кувшину и обнаружил, что квас закончился.
– Вы хорошо поработали, Нея, – пробормотал он. – Выходит, теперь у нас не один Спрут, а целых два.
– Спрут только один, Артем, – ответила дарсанка. – Его хозяин получит другое кодовое имя.
– Например, Хозяин, – усмехнулся Калашников. – Черт возьми, а вы действительно неплохо поработали. Если у Спрута есть Хозяин, это в корне меняет всю концепцию…
– Вы откажетесь от поездки на Авареск? – с надеждой спросила Миноуи.
– Напротив, – покачал головой Калашников. – Я как следует подготовлюсь к поездке на Авареск. С учетом, так сказать, вновь открывшейся информации. Ну что, еще пару чашечек?
– Спасибо, Артем, но мне пора, – покачала головой Миноуи. – Пожалуйста, изучите все материалы по Шестнадцатому управлению. И обязательно посоветуйтесь с Лапиным!
– Обязательно, – заверил дарсанку Калашников, вылезая из кресла. – Успешно вам поработать!
– Вам тоже, – попрощалась Миноуи и растворилась в воздухе.
Калашников помахал рукой пустому месту и принялся массировать лоб, собирая разбежавшиеся в разные стороны мысли. У Спрута есть Хозяин; а с этой Миноуи, оказывается, вполне можно разговаривать; на Авареске меня ожидает теплый прием; интересно, а каков этот керофе на вкус?
