Роберт Сойер - Триггеры
Сьюзан отметила что реакция у Джиллетта такая же быстрая, как у неё самой: в мгновение ока в его руке появилась визитная карточка.
— Вы уже наняли адвоката? — спросил он.
Брови Сингха полезли на лоб.
— Для чего?
— Так получилось, мистер Сингх, что я вовсе не расстраиваюсь тому, что со мной случилось, но другие, несомненно, могут быть расстроены. Наверняка последуют судебные иски.
Сингх с, как показалось Сьюзан, ошеломлённым видом взял визитку Джиллетта и сунул её в карман лабораторного халата.
— Вы хотели задать вопрос? — напомнил Джиллетт.
— Э-э… да, — сказал Сингх, всё ещё растерянный. — Такой вопрос: должны ли мы сказать людям, кто их читает?
— Многие из нас уже это знают, — ответил Джиллетт. — К примеру, меня читает Рэйчел Коэн.
— Откуда вы узнали? — спросил Сингх.
— Вы имеете в виду, кроме того, что это написано у вас на доске? — спросил Джиллет с кривой улыбкой. — Она мне рассказала.
— О, — сказал профессор. — Но как быть с теми, кто ещё не знает? Имеют ли они законное право знать? В конце концов, это вторжение в частную жизнь редкостной глубины.
Джиллетт развёл руками.
— Не только те, кого читают, имеют права, мистер Сингх. У тех, кто читает, они тоже есть.
— Что вы имеете в виду?
— Предположим, кто-нибудь решает, что не может смириться с тем, что кто-то другой знает его интимнейшие секреты, и поэтому выслеживает этого человека и убивает его. Если вы расскажете, кто кого читает, вы можете подвергнуть жизнь читающего опасности. Вы готовы взять на себя такую ответственность?
— Я… я не знаю, — ответил Сингх.
— А вы, агент Доусон? — спросил Джиллетт, поворачиваясь вместе с креслом лицом к ней.
— Я не знаю.
— Именно — не знаете. Вам нужно заключение юрисконсульта Секретной Службы, и понадобится не один день, чтобы его подготовить и согласовать. Точных параллелей, разумеется, не существует, но я подозреваю, что ваши юристы порекомендуют вам не раскрывать то, что вы узнали, так же, как они не рекомендовали бы раскрывать что бы то ни было, ставшее известным правительству в хоте обычной операции; в отношении государственного служащего действует подразумеваемый договор о неразглашении, и без отказа от ответственности, подписанного тем, кого вы интервьюировали, вы оказываетесь на очень тонком льду, если решаете поделиться чем-то из информации, которую вам удалось раздобыть.
— А что насчёт упомянутой агентом Доусон угрозы кражи личности?
— Посоветуйте людям принять необходимые меры предосторожности, не раскрывая им личности того, кто их читает.
— И после этого просто их отпустить? — спросила Сьюзан, присаживаясь на край стола.
— Это свободная страна, агент Доусон. Подвергшиеся воздействию люди имеют право принимать собственные решения относительно того, что им делать. Вы уже причинили одному из моих клиентов огромные убытки, задержав меня здесь и не дав мне присутствовать на критически важной встрече. Он может подать иск против вас. Вы готовы к другим искам за незаконное лишение свободы? Вы собираетесь платить людям, у которых есть работа, если вы не даёте им её делать, или компенсировать им потерянный отпуск? Я хочу уйти, мисс Коэн хочет уйти, и, я уверен, многие из остальных тоже хотят уйти, особенно принимая во внимание сегодняшние ужасные события. Они хотят вернуться в свои семьи, к своим детям, своей работе, своим жизням. И у вас нет законных оснований им в этом препятствовать.
Глава 21
Дэвид Дженьюари был несказанно рад, когда сучка из Секретной Службы наконец его отпустила. Он ещё больше был рад тому, что она поверила ему, когда он сказал, что скрыл свою связь с Марком Гриффином потому что доступ к памяти Гриффина дал бы ему преимущество в переговорах по новому коллективному соглашению.
Но не в этом была настоящая причина; вовсе не в этом.
Нет, то, что оказалось в голове Дэвида сразу после операции на президенте было гораздо, гораздо интереснее.
Он умывался, бросив окровавленные перчатки и халат в контейнер для отходов. Там же были другие члены хирургической команды, включая его жену Энни. И Энни пошутила, спросив, кто будет оплачивать больничный счёт президента Джеррисона.
Кристина Ли, анестезиолог, ответила ей в тон: «Думаю, для Medicare он ещё недостаточно стар».
И тут — бам! — в голове впервые возникло чужое воспоминание. Это было безумно, странно — но воспоминание было очень чёткое, и он знал, костьми чувствовал, что всё это правда.
Десять лет назад, задолго до больницы Лютера Терри, доктор Марк Гриффин работал в страховой компании. И эта компания выдоила из Medicare почти сто миллионов долларов по страховым случаям, связанным с неким бесполезным лекарством, якобы излечивающим болезнь Альцгеймера. Гриффин, который возглавлял в компании отдел расчетов с правительством, был вдохновителем всей этой аферы.
Дэвид Дженьюари ненавидел страховые компании. У его отца не было страховки, потому что никто не захотел его застраховать. А Гриффин вытащил миллионы долларов из системы, которая должна была обеспечивать медицинской помощью тех людей старше шестидесяти пяти, которые не имели другой страховки — то есть людей вроде отца Дэвида.
Кто знает, как долго просуществует сцепка памяти? Кто знает, как долго эти воспоминания останутся при нём? После того, как женщина из Секретной Службы закончила его поджаривать — да как она посмела предположить, что Энни его обманывает! — он направился прямиком в офис Гриффина. Секретарша Гриффина, мисс Питерс, подняла голову, когда он вошёл.
— У себя? — спросил Дэвид.
— У него назначена встреча через несколько минут, доктор Дженьюари. Записать вас на попозже?
Из чего следовало, что он таки у себя. Дэвид шагнул к двери мимо секретарши.
— Простите! — сказала мисс Питерс, вставая. — Вы не можете туда войти!
Дэвид распахнул внутреннюю дверь.
— Доктор Дженьюари! — возмущённо вскричала мисс Питерс.
Внутри, Гриффин сидел за широким деревянным столом, отполированным до блеска. Он удивлённо вскинул взгляд.
— Простите, доктор Гриффин, — сказала мисс Питерс.
Гриффин кивнул.
— Всё в порядке, Шерри, — сказала он. — В чём дело, Дэвид?
Дэвид повернулся и уставился на секретаршу. Она отступила, закрыв за собой тяжёлую дверь.
— Я знаю, что ты сделал, — сказал Дэвид.
— Что? — повторил Гриффин.
— Десять лет назад. В страховой компании. Афера с Medicare.
Гриффин, похоже, задумался. Его первым естественным импульсом было ответить что-то вроде «Понятия не имею, о чём ты говоришь», но, судя по выражению его лица, он знал, что правила игры изменились. Так что он попробовал другой подход.
