Автор неизвестен - Повести: "Солнечная константа", " Песчаная смерть", "Болото вверх тормашками"
— Мы находимся в полумиле от берега, сэр, — сказал Барнс. — Значит, около шестидесяти футов. Дно находится под трехпроцентным наклоном, сэр. Этот угол измерен точно, несмотря на наносы ила. И здесь нет песка, позволяющего ускорить скольжение.
— Три процента это не так уж и плохо!
Бордман выглядел довольным. Он вытащил один из ранее взятых образцов и поднес к глазам. Придонный ил был практически таким же как и почва на земле. Но почва была более коллоидна. В морской воде очевидно она тонет из-за соли, которая усложняет образование суспензии.
— Вы видите в чем дело, а? — спросил он.
Когда Барнс покачал головой, Бордман объяснил:
— Видимо, за мои грехи, мне пришлось достаточно часто иметь дело с планетами-болотами. Ил с засоленного болота очень отличается от ила пресных болот. Главная проблема людей на побережье, что из-за ирригации они перевернули находящееся на острове болото вверх тормашками, так что мокрая часть болота оказалась внизу. Так что вопрос заключается в том, чтобы использовать возможности соленого болота вместо пресного болота без уничтожения всей растительности на побережье! Вот почему я отправился за образцами. По мере того, как мы приближаемся к берегу вода должна становиться все более пресной.
Он сделал жест вспомогательному офицеру Надзора, управляющему катером.
— Пожалуйста, давайте подойдем поближе.
Барнс сказал:
— Сэр, моторным лодкам запрещено приближаться к побережью. Вибрация.
Бордман пожал плечами.
— Мы не будем исключением из правил. Я вероятно набрал уже достаточно образцов. А теперь ответьте мне, насколько далеко ил стекает с побережья?
— Приблизительно на две сотни ярдов, сэр. Грязь приближается по консистенции к мороженому. Вы можете увидеть, где заканчивается поток, сэр.
Бордман посмотрел в сторону берега, затем отвел взгляд.
— Э-э, сэр, — колеблясь произнес Барнс. — Могу я спросить?..
Бордман ответил сухо:
— Можете. Но ответ — чисто теоретический. Информация не приносит никакой пользы, до тех пор пока мы не решили вторую часть нашей проблемы. Но и решение второй части без решения первой не принесет нам никакой выгоды. Вы понимаете?
— Да, сэр. Но обе части решать нужно срочно.
Бордман пожало плечами.
С ближайшей лодки раздался крик. Люди уставились на берег. Бордман скользнул глазами по линии побережья.
Часть казалось твердой земли медленно поползла в воду. Ее передняя часть, казалось рассыпалась в прах, а ползущая средняя часть вползла в море, отчего пошли волны похожие по густоте на густые сливки.
Движущаяся масса была в добрых полмили шириной. Ее наружный край давно опустился в море, торчала лишь ползущая верхушка с зеленой растительностью, которая медленно уходила под воду. Это выглядело так, словно какой-то металл поглощается бассейном заполненным расплавленным металлом.
Но после этого произошло нечто ужасное. Когда оторвавшийся пласт земли совсем погрузился в воду и трава всплыла на поверхность на поверхности берега осталась огромная пустая дыра.
Бордман потянулся за очками и нацепил их на нос. Побережье, казалось, приблизилось к нему. Оно двигалось в воду массой, которая казалось скатывалась в комок сползая. Внезапно, верхняя часть почвы была сорвана. Более влажная часть почвы поползла дальше, волоча все за собой — Бордман видел, как участок почвы со стоящим на нем домиком сполз в воду.
Затем нижняя часть почвы скользнула дальше. И начала разрушаться. Дом задрожал, рухнул раздавленный. Новые слои земли посыпались на него, новые и новые.
Наконец наступило временно затишье и снова успокоились зеленые ветви у края воды. Бордман сквозь очки мог различить что деревья рухнули и белая ограда раскололась. К тому же движение, хотя и замедлилось, но все же продолжалось.
Движение начало замедляться, но было невозможно сказать, когда оно остановилось совершенно. И по настоящему оно не прекратилось. Почва острова постепенно сползала в океан.
Барнс громок вздохнул.
— Я думаю, началось, сэр, — сказал он дрожащим голосом. — Я имел в виду — что весь остров начал постепенно сползать в воду.
— Почва здесь намного больше увлажнена внизу, — сказал Бордман. — Там дальше почва не столь влажная как здесь. Но я не дал бы за свой прогноз и ломаного гроша, если пойдет действительно сильный дождь!
Барнс вспомнил о разговоре в кабинете Главы Сектора.
— Стук капель действительно может вызвать взрыв топлива?
— Как и все остальное, — сказал Бордман. — Да. Затем он сказал внезапно: — Насколько хорошо вы разбираетесь в точном анализе? Я многократно обжигался на планетах-болотах. Я знаю слишком многое о том, что могу найти, но мне нужны точные сведения. Вы можете взять эти бутылки и проделать анализ количества осадочности и устойчивости против соленой воды?
— Д-да, сэр. Я попытаюсь.
— Если бы у нас было достаточное количество почвенного коагулянта, — сказал Бордман, то мы могли бы справиться с этим чертовым перевернутым вверх тормашками болотом, которое так старательно соорудили здесь гражданские. Но у нас его нет! Опресненная вода, которой они пользовались для ирригации, практически не содержит никаких минералов! Я хочу знать какое количество минералов в болотном иле сможет воспрепятствовать почве вести себя, словно влажное мыло. Вполне возможно, что мы сможем сделать почву слишком соленой, чтобы на ней что-нибудь выросло, но тем не менее, мы остановим ее. Но мне нужно знать!
Барнс сказал задумчиво:
— Вы ведь… вы ведь не собираетесь растворить минералы в ирригационной воде, чтобы она подпитала болото?
Бордман удивленный, засмеялся.
— Вы подаете надежды, Барнс! Да, я так и собираюсь поступить. И это увеличит на какое-то время скольжения, прежде, чем она полностью остановится. И в этом может быть еще одна сложность. Но прекрасно, что вы додумались до этого! Когда мы вернемся назад, в Штаб-квартиру вы откомандировываетесь в лабораторию и делаете для меня анализы.
— Слушаюсь, сэр, — сказал Барнс.
— Тогда возвращаемся немедленно, — сказал Бордман.
Лодка немедленно повернула. Она плыла в море, до тех пор пока вода за бортом не стала кристально чистой. И Бордман, казалось, несколько успокоился. На пути они миновали несколько лодок. Многие из них были садовыми лодками, откуда ныряли люди в плавательных масках пытающихся спасти или перенести культурные растения немного подальше. Но было множество прогулочных лодок, приспособленных чисто для спортивных развлечений, хотя маленькие кабинки на лодках позволяли заходить далеко в море или даже обогнуть весь остров для спортивной рыбалки. Все эти лодки были переполнены — там были даже дети — и было заметно, что на каждой из них большая часть лиц была повернута в сторону побережья.
