Михаил Емцев - Уравнение с Бледного Нептуна
Кармин непонимающе уставился на молодого человека.
— Что вы хотите сказать? — спросил он.
— Я хочу… я хочу, — сказал Эрик и, внезапно откинувшись, замолк. Кармин бросился к нему. Синюшная бледность волнами приливала к щекам Эрика. Резко очерченные голубыми линиями, проступили крылья тонкого носа.
— Я что-то разволновался, и мне нехорошо, — прошептал Эрдман.
Доктор взял его за руку и тотчас в ужасе выронил ее. Сильная боль обожгла ладонь, словно удар тока. Свет в комнате погас. Тьма, наполненная мятущимися искрами, поплыла перед глазами. У Кармина было ощущение полета. Он с головокружительной быстротой несся вперед, рассекая неясные видения домов и улиц. Время от времени он хватался за что-то, и оно становилось то холодным камнем с ноздреватой поверхностью, то гладкой рукояткой, то мягким человеческим телом. Внезапно неистовый бег его души остановился. Первое, что он ощутил, были тяжелые резиновые сапоги выше колен. Они были полны воды. Вода тихо плескалась у его ног, капала с темного антрацитового свода, выступала изо всех трещин пласта. В забое было жарко. Тускло горела шахтерская лампочка, вправленная в козырек шлема. Кармин знал, что находится в завале уже несколько часов. Надежды на спасение не было. С тупым отчаянием, вытирая капли пота с лица, он рассматривал тяжелые куски угля, преградившие выход. В его воображении встали женские лица. Одно полное, круглое, в светлой шапке волос, почему-то связанное с именем Эльзы, другое — кокетливое, с живыми темными глазами. Вторую женщину звали Джоан — это он давно знал. Но почему она здесь, он никак не мог догадаться. Онмахнул рукой, словно отрешаясь от навязчивых образов, привстал и подошел к завалу. Насыпь, образовавшаяся из рухнувшей кровли, состояла из крупных камней и мягкой пыли, превратившейся в грязь.
— Их не дождешься, — пробормотал он, и ухо его странно резанули нерусские слова. Но он не очень удивился. Топая сапогами по черной воде, он медленно перетащил несколько больших камней в угол забоя. Туда же он перегрузил крупный и мелкий уголь — свою часовую выработку. Напряженно работая, он за несколько минут очистил переднюю часть засыпи. Дышать было трудно, горячий воздух, казалось, пропитался влагой. Он разделся, оставил только каску с фонарем и снова принялся разбирать завал. Все, что ему удавалось выбрать из насыпи, он оттаскивал в сторону и складывал аккуратной стенкой. Постепенно перед ним образовалась брешь, но он уже совсем задыхался. Пришлось сесть на мокрый камень и передохнуть. Вода прибывала и достигла колен. Он с отчаянием смотрел на ее грязную поверхность, где плавали пыль и небольшие кусочки угля. Затем встал и вновь принялся за насыпь. Он работал методично и спокойно. Ему казалось, что обвал не так уж велик и ему удастся выбраться в главный штрек. Там, наверное, тоже завалило, но это не страшно. Главное, там должен быть воздух и вода прибывает не так быстро. Он надеялся отсидеться в одном из колен. Можно и сутки ждать, пока помощь не придет.
Время от времени он взглядывал вверх в надломившуюся кровлю, похожую на вспоротое брюхо акулы. Трещина зияла, как пасть дракона. Он работал осторожно, боясь потревожить нависшую над ним смерть. Периодически он мягко и нежно, словно лицо любимой девушки, ощупывал оскалившиеся края отверстия. Дрожащие пальцы чуть касались влажно блестящих слоев угля. Ему хотелось проверить, насколько прочно держится верх, но он опасался нового обвала.
Когда он продвинулся на несколько метров в глубь завала, сверху хлынула вода. Сильная струя сбила его с ног, и он упал навзничь. Он смотрел вверх и ждал, когда обрушится потолок. Но кровля держалась. Внезапно вместе с водой были выброшены несколько камней, и один из осколков угодил ему в лицо. Сильный удар пришелся от переносицы к виску, и он потерял сознание. Забой, черные стены, журчащая вода и желтый свет фонаря растворились во тьме…
Сергей широко распахнул дверь. Он задержался на пороге и сказал растерянно и недоумевающе:
— Эрик, я не смог взять пробу. Будь я проклят, если мне понятно, почему я не смог этого сделать…
Ему никто не ответил. В комнате царил хаос. Вся мебель была свалена у одной стены, даже помост с Эриком оказался передвинутым туда. Под окном лежал Кармин, широко раскинув руки. Сергей склонился над ним. На бледном черепе доктора проступали крупные капли пота, его открытые глаза смотрели сквозь Сергея невидящим взглядом.
— Артем Иванович! Доктор! — позвал его Сергей.
Кармин молчал.
— Эрик! Что случилось? — он бросился к помосту. Эрик лежал, не отрывая неподвижных глаз от какой-то точки на потолке. Внезапно лицо его исказилось, и он глухо вскрикнул. Гримаса боли свела, судорогой мышцы рта. Сергей видел, как темная полоса пересекла его лоб. Из синей она стала багровой и, прервавшись в нескольких местах, окрасилась кровью. Эрик застонал и посмотрел на Сергея. Зрачки расширились, словно кто-то рывком раздвинул, диафрагму фотоаппарата. Через них хлынули сознание и вопросы. Под окном с оханьем сел Кармин. Сергей обернулся и увидел, что лоб его рассечен так же, как и у Эрика, длинным красным рубцом.
— Что здесь произошло? — удивленно спросил он. Кармин прошелся по комнате и, подойдя к Эрику, стал прощупывать у него пульс.
— Что произошло? — повторил он вопрос Сергея, рассматривая свою руку, покрытую водяными пузырями. — Я просто убедился в присутствии космических пришельцев на нашей земле. К нам пожаловал могучий далекий разум, который может делать с нами все, что угодно.
— Я не согласен, — прошептал Эрик, с трудом шевеля губами.
ГЛАВА V
— Не хочется мне тебя отпускать, — сказал Ермолов, отодвигая заявление Карабичева. — У меня есть очень веские основания. Во-первых, ты нужен здесь. Правительство принимает экстраординарные меры, чтобы вскрыть причину ЭВН. Организована делая армия ученых, занимающихся этим вопросом.
— Пока безрезультатно, — заметил Андрей.
— Вопрос слишком сложен. Мы оказались безоружными. Все оказались безоружными. Ведь это дьявольское излучение не поддается никакой регистрации никакими приборами.
— Кроме человека.
— Да. Но тем не менее нельзя терять уверенности. Мы найдем источник излучения. Для этого нам нужны такие специалисты, как ты.
— Я не могу, — тихо сказал Карабичев, глядя в одну точку. — А кроме того, почему нужно работать именно здесь, ведь это явление можно изучать в любой точке земного шара. За время поездки я смогу…
— Ничего ты не сможешь, — перебил Ермолов. — Во-вторых, ну что там, в этом письме? Это же бред какой-то. Ничего конкретного.
