Анна Агнич - Полдень, XXI век, 2013 № 01
— Что это значит?
— Мне кажется, ты слишком сильный для врача.
— Мы все слишком сильные, если смогли выжить. — Палмер выдержал его взгляд, спросил сигарету. Когда вернулся Артем, топоры стучали в разных частях леса.
— Узнал, что хотел? — спросил Артем Андрея, не получил ответа, отыскал чужака. — Вы что, поссорились?
— Я не знаю. Он лишь сказал, что я слишком сильный для врача. — Палмер закончил рубить старое дерево, дождался, когда оно упадет, примяв под собой молодую поросль. — Кем работал твой друг до войны?
— Слесарем.
— Откуда же тогда он знает, каким должен быть врач?
— Может быть, он просто переживает, что ты будешь принимать роды у его жены?
— Почему?
— А ты бы на его месте не переживал?
— У меня нет жены.
— А ты представь, что есть, и что роды у нее принимает Андрей. Скажи, разве ты бы не переживал?
— Переживал.
— Вот видишь!
— Но он ведь слесарь, а не врач.
— Тоже верно! — Артем рассмеялся, затем предложил чужаку сигарету. Они сели на поваленную сосну, достали приготовленный Светланой обед. — Здесь раньше были красивые места, — сказал Артем. — До войны. Тихие, чистые. А как было там, откуда ты пришел?
— До войны?
— Ну конечно.
— Людно.
— Понятно. — Артем помрачнел, спросил чужака о семье.
— Зачем тебе знать об этом?
— Ну не знаю. У нас так принято, понимаешь? Мы так знакомимся.
— Я же говорил, что никто не уцелел.
— У меня тоже все погибли.
— А та девушка, с пневмонией, которой я делаю уколы?
— Мы с ней друзья.
— Мне кажется, ты ей нравишься.
— Правда? — Артем задумался.
— Знаешь, она может и не красавица, но сейчас выбирать не приходится.
— Мы с ней встречались еще до войны.
— Тогда тем более.
— Что тем более?! Это было еще в школе, да и сейчас все изменилось. Нас здесь всего пятеро, и если верить тебе, то вокруг больше никого нет. О каких отношениях можно говорить?! — Артем выбросил недокуренную сигарету и принялся за обед, однако уже вечером, вернувшись в поселение, зашел к Светлане и спросил, не пошла ли Лена на поправку.
— Может, сам спросишь? — предложила она ему. Артем помялся и сказал, что зайдет как-нибудь в другой раз.
— Ей будет приятно увидеть тебя! — крикнула ему уже вдогонку Светлана. Артем вышел на улицу и долго стоял на крыльце, наблюдая, как ветер гоняет по пустому двору бумажный пакет. Небо было темным и неспокойным. В покосившемся сарае хлопала незакрытая дверь. Дверь, за которой была лишь тьма. Темная, густая тьма. Артем вздрогнул, увидев мелькнувшую в темноте сарая тень.
— Кто там? — крикнул он, спустился с крыльца. Подхваченный новым порывом ветра бумажный пакет пролетел перед его лицом. Артем отмахнулся от него, как от назойливой мухи. Дверь в сарай замерла. На пороге застыла темная тень. — Скотти? — недоверчиво спросил Артем. — Что ты там делаешь, черт возьми? — Он подошел еще ближе, все еще не веря своим глазам. — Ищешь туалет? Он есть в доме, где ты поселился. — Артем замер, разглядев блестящие слезы на черном лице чужака. — Тебе плохо? Я могу тебе помочь?
— Мне никто не может помочь. — Палмер отступил во мрак сарая, вытер слезы, надеясь, что их не успел заметить его новый знакомый. Артем притворился, что не заметил, помолчал несколько минут, затем сказал, что у него в доме есть бутылка хорошей водки.
— Или водка тоже не поможет?
— Обычно не помогает, — сказал Палмер, однако от выпивки не отказался. Они дошли до дома Артема. Он поставил на стол стаканы, открыл бутылку.
— Скажешь, когда хватит, — предупредил Артем, однако Палмер молчал, пока он не наполнил его стакан до краев. — Еды собрать?
— Я так. — Палмер выпил, сморщился, закрыл глаза.
— Ого! — Артем налил себе, посмотрел на пустой стакан Палмера, который тот поставил на стол. — Еще налить?
— Как хочешь.
— Да я не жадный, вот только поесть бы надо, а то так опьянеем быстро… — Он замолчал, увидев, что Палмер снова взял стакан, тяжело вздохнул и взял свой. Они снова выпили. Артем положил на стол пачку сигарет. Палмер достал одну, неловко попытался прикурить, продолжая сжимать в левой руке измятую фотографию. — Можно посмотреть? — осторожно спросил Артем. Палмер смутился, словно забыл, что держит фотографию, затем пожал плечами, передал снимок своему новому другу.
— Это твоя жена? — спросил Артем, разглядывая женщину на фотографии. — Красивая.
— Это Каталина.
— Понятно. — Артем кивнул, посмотрел на пустые стаканы, помолчал. — И все-таки я сделаю поесть. — Он ушел на кухню, поджарил хлеб и яйца.
— Пахнет вкусно, — монотонно подметил Палмер. — Кажется, что не ел ничего подобного уже целую жизнь.
— Это все жена Андрея. Не знаю, как она научились печь хлеб, но выходит очень даже неплохо. А вот куриц у нас уже почти не осталось. Наверное, в эту зиму доедим последних.
— Почему тогда не пойдете дальше?
— Дальше? — Артем принес сковороду, поставил на стол, бросил в нее пару вилок. — А куда идти? Здесь же вокруг минное поле.
— Ну, я же пришел.
— Считай, что тебе повезло. — Артем разделил вилкой яичницу в сковороде на две равные части. — Ты ешь давай. — Он дружелюбно улыбнулся. Палмер кивнул, спрятал фотографию. — А знаешь что, — сказал Артем с набитым ртом. — Если хочешь, то можешь оставаться у меня. Комнат у меня много, на дровах сэкономим, да и веселее так.
— А твоя семья?
— А не было у меня семьи.
— Совсем?
— Умерли, когда я еще был ребенком.
— Сожалею.
— Я уже привык, да и давно это было. — Артем снова закурил. Водка согрела желудок, прогнала тревоги. — Ну, а ты как потерял свою Каталину?
— В первый раз или во второй?
— А ты терял ее дважды?
— Сначала изменил ей, и она ушла. А потом началась война… — Палмер взял свой стакан.
— Да. За это, пожалуй, можно и выпить, — согласился Артем.
— Она была моим единственным другом, — сказал Палмер, морщась от выпитого.
— Другом? — Артем задумался. — С женщинами такое редко бывает.
— А ты с той девчонкой?
— С Леной?
— Да.
— Не знаю.
— Ну, она тебе нравится?
— Наверно.
— Тогда хорошо. — Палмер взялся за вилку, доел яичницу, закурил. Артем заговорил об Андрее, затем перешел к его жене, к предстоящим родам, оживился, спросил, были ли у Палмера дети.
— Двое.
— Они тоже…
— Да.
— Черт. — Артем покосился на бутылку. Палмер кивнул. Они выпили молча. — Если бы знать, кто начал эту войну!
