Александр Шубин - Ведьмино кольцо. Советский Союз XXI века
— Так вы знали? Почему же не написали Романову конкретно об этом деле?
— Я не знал, а догадывался. И хотел с ним переговорить, узнать подробности, проверить опасения.
Фома подозревал, что «знание» императора было очень приблизительным. И встретиться он хотел по каким-то своим делам, а догадки использовал как повод для встречи. Тем более легко говорить об этом, когда событие произошло. Но все же, но все же... Император был фигурой очень информированной. И в некоторых регионах имел реальную власть. В общем-то, он любил прибедняться, но сидел на мощных информационных потоках, которые и определяют реальную власть в нынешнем мире. Очевидно, что за свою информацию Его Величество затребует какие-то необходимые ему сведения или попросит содействия в продвижении нужного ему мнения.
— Итак, ваша версия.
— Версия, версия... Чем вам поможет моя версия? Кому вообще помогают версии? Вот, например, недавно кто-то перебил несколько десятков пацифистов. Зачем?
Фома знал об этой ужасной истории, но воспринимал ее как еще одно рядовое свидетельство безумия, охватившего современный мир. Их расследование по делу Романова имело к трагедии пацифистов не самое прямое отношение. Однако он решил не перебивать императора, неторопливо следовавшего мимо Александрийского столпа.
— Сейчас все взаимосвязано. Этим отличается наше время. От того, что я вам скажу и что мне скажете вы, уже через час могут измениться цены на виртуальные игры в Бразилии. И это при том, что почти все, кроме информации, сейчас производится примерно там же, где и потребляется. Если не считать американского порошкового кофе, разумеется.
Упоминание о порошковом кофе понадобилось императору для проверки системы рассеивания звука. Если бы звук уходил на расстояние больше метра, к ним бы немедленно подлетел столик от ближайшего автоматического кафе. Навязчивый сервис был неотъемлемой чертой столицы Империи.
Довольный результатами проверки, император продолжил не без язвительности:
— Если вас, святой отец, не очень тронула судьба пацифистов, я надеюсь сообщить вам нечто, о чем мир узнает только через час.
С этими словами Николай протянул Фоме свои виртуальные очки, подключенные к компьютеру. Надев их, священник обнаружил запись, от которой у него ощутимо сдавило сердце, чего не было уже два года.
Сначала перед экраном, словно вылупившись из стены на Большой Морской улице, появилась ошарашенная Ольга, одетая в какую-то дерюгу. Она говорила: «Я все понимаю, я виновата. Но этого больше не повторится».
— Вы ведь осознали свою вину, — спрашивал Ольгу строгий негр в форме генерала Халифата.
— Конечно, конечно. Я все осознала.
После этого следовал текст, написанный Ольгой. Фома понимал, что это могла быть и подделка. Но такие вещи сейчас легко проверяются, так что, скорее всего, надпись была подлинной. Содержание признания было самым чудовищным. Ольга признавалась, что подрывала обороноспособность армии Халифата, но более не намерена этого делать. Далее следовало сообщение о расстреле шпионки Союза, тексты протеста Халифата и ответа союзной Комиссии иностранных дел.
Все это было невероятно. Фома взял из стенного ящика кресло и присел. Император расположился рядом в удобном кресле, которое охранник всегда носил с собой в планшете. Некоторое время они молчали, предоставляя возможность туристам разглядывать живой экспонат — Императора Всероссийского.
Из оцепенения Фому вывел сигнал в очках. Пришла новая почта. Николай взял их и набрал номер:
«Здравствуй, Игорек, что такое? Прилетал? Тот, о ком мы говорили при последней встрече? Как это мило. Куда? А зачем? Ладно, не сердись. Вообще-то ты рискуешь. Что значит большая девочка, ты же знаешь наши принципы. Да, да. Вы меня считаете идеалистом, а я на том стою: ни слезинки ребенка, ни капли лишней крови! Да, понял. Счастливо».
— Вот и за Артемом твоим какая-то охота началась. Похоже, он подставил Сергеича. Вообще-то стоять рядом с кем-то из вашей команды становится опасным. Того и гляди, засветят ракетой между глаз или вывезут на Южный полюс. Кстати, и Софья Нестерова, и пацифисты тоже не думали, что занимаются настолько опасным делом. Те, что остались живы, так до сих пор и не могут понять, что с ними произошло. А разгадка проста. Конфликт в Крыму должен разрастаться. Они не могли его предотвратить, но были способны замедлить. Даже и без них известие о межэтнических столкновениях не поспевало к сроку и, в общем-то, не очень трогало большинство жителей Союза и моей Империи. А теперь, когда тела доставляются во все земли и губернии, это уже кровное дело миллионов моих подданных.
Отец Фома хотел уточнить, что значит «Артем подставил Романова». Помешал виртуальный Пушкин. Он подошел к ним сквозь охрану (виртуальный же) и предложил зайти к нему в гости на Мойку. Эти рекламные музейные штучки изрядно поднадоели жителям столицы, но туристам нравились. Да и отвечать виртуальному Пушкину невежливым тоном было рискованно. Он был так запрограммирован, что в случае грубого ответа немедленно вызывал на дуэль и уже не отставал в течение часа. Скандал записывался на видео, и наиболее обидные для наглеца фрагменты затем помещались на сервере музея. Поэтому Государь отказался от приглашения со всей возможной учтивостью. Виртуальный поэт, бормоча стихи, как Винни Пух, направился на Невский в поисках потенциального посетителя своей мемориальной квартиры.
Собеседники поторопились пересечь Невский, заполненный туристами и виртуальными фигурами, склонявшими прохожих к посещению той или иной экспозиции. Обсуждать что-либо конфиденциальное на Невском было нельзя — за гигантской ботфортой какого-нибудь Петра Великого вполне мог скрываться журналист или соглядатай. Что сейчас почти одно и то же.
Пройдя сквозь Павла I, яростно отбивавшегося от заговорщиков, его потомок налетел-таки на седоусого туриста, который имел несчастье взглянуть в глаза рыбине, свисавшей с магазина. Вмонтированный в ее зрачки генератор виртуальных образов на мгновение охватил несчастного всем обилием балтийской живности, еще не вымершей в изрядно загаженных водах. Отведя глаза в сторону, турист уткнулся взглядом в Николая III и воскликнул: «О, это как раз тот музей, что мне нужно! Как пройти к Ваше Величество?»
— Я не музей! — рявкнул император, который не впервые попадал в такую ситуацию, и каждый раз заметно раздражался.
Турист на всякий случай дотронулся до объекта материального мира и тут же получил по рукам от охранника, очень вежливо.
— Это поразителен случай! Живой Его Величество! Как я могу искуплять свой грех перед вы?! — Седоусый немец (или кто он там) начал рассыпаться в извинениях. Он был сконфужен и изо всех сил пытался загладить вину. Но не знал, как.
