Андрей Егоров - Балансовая служба
Колдун в подробностях описал, как именно они действуют. А жизнь только-только начала налаживаться.
Сток пробежал через несколько комнат, выскочил к джакузи.
– Эй, я уже соскучилась! – махнула ручкой хорошая девочка.
Не останавливаясь, Джек рванулся мимо, успел только заметить ее изумленный взгляд. Лужайка – с другой стороны дома. Садовник оставил здесь газонокосилку, на которую Джек, конечно же, налетел, перевернулся едва ли не через голову. Вскочил.
Продрался через низкую поросль, отделяющую его участок от участка соседей. Исключительно колючие кусты, в которых он почти полностью оставил нижнюю часть халата. Сильно оцарапал ноги. Пара шипов вонзилась в ладони, которыми он прикрывал гениталии.
Милая семейная пара, пожилые миллионеры, сидели в шезлонгах, посасывая коктейли. Старичков разморило на ярком солнце, говорить не хотелось. Им было откровенно скучно. Этот день проходил точно так, как множество предыдущих – никаких происшествий, покой и нега.
Сток едва не опрокинул старичков, в два скачка преодолел шезлонги, обежал по периметру бассейн и одним прыжком перемахнул низкую изгородь.
– Я тебе говорил, он из Голливуда! – обернулся пожилой джентльмен к своей жене.
– О, Грэг, а помнишь, как это было на голливудских холмах… – старушка захихикала.
– Дороти, какой коктейль ты пьешь? Ты хочешь, чтобы мы снова обратились к врачу? – Грэг сдвинул темные очки на нос…
Старушка не ответила, продолжая хихикать. Воспоминания о голливудских холмах, о молодости и страсти захватили все ее существо.
Когда через пару часов в состоянии глубокого нервного срыва ее увозила «Скорая», она все еще хихикала…
Но вернемся к Джеку…
Он преодолел изгородь, оказался на асфальтовой дороге и понесся по ней вниз. С горки бежать было легко и приятно. Его обгоняли сигналящие автомобили. Из одного высунулся пухлый весельчак в красной бейсболке и закричал:
– Завязывай с наркотой, приятель!
– Я тебе не приятель, – пробурчал Сток, тяжело дыша, и резко свернул налево, на улицу, ведущую к реке.
Сзади послышалось мерное урчание двигателя.
Джек постарался прижаться к обочине. Звук нарастал, пока не перешел в нестерпимый гул. Взгляд через плечо заставил бегущего существенно прибавить шагу. Над асфальтом, сидя на невидимых сиденьях в неразличимом человеческим глазом автомобиле, мчались два балансировщика в гавайских рубашках. Тот, что улыбался одной стороной рта, ко всему прочему сжимал невидимый руль. Обливаясь потом, Сток несся по нагретому асфальту, чувствуя, что сотрет пятки до мяса. Невидимый автомобиль обогнал его и, прижав к самой обочине, резко затормозил. Беглец врезался в борт и вскрикнул от боли. Семнадцатый выбрался с водительского места и распахнул перед Джеком Стоком заднюю дверцу. Открывалась она с таким ужасающим скрежетом, что у него даже сомнений не возникло в ее наличии. Жест был более чем красноречив.
Смит колебался всего мгновение, но, взглянув на лица представителей Балансовой службы, сник и забрался на заднее сиденье. Оно оказалось на удивление мягким. Семнадцатый занял водительское место и два раза сжал грушу невидимого клаксона.
Пронзительный и неприятный звук прорезал одну из самых спокойных улиц района Беверли-Хиллз.
Автомобиль тронулся в путь, рев двигателя, снаружи совершенно нестерпимый, здесь звучал на отдалении и почти не беспокоил. Четыреста двадцать четвертый швырнул на заднее сиденье какой-то предмет, точно в руки Джека Стока. Тот вытаращился на свою старую, помятую шляпу с ужасом и тоской.
– Прикрой лысину, – посоветовал четыреста двадцать четвертый.
Сток вздохнул, но ослушаться не посмел, и натянул смехотворный головной убор на плешивую голову. В то же мгновение шляпа взорвалась. Огненная вспышка ослепила Стока, хлопок оглушил.
В душе у него в этот момент что-то оборвалось.
Почему-то представилась Рози, ее белое тело и красный, как бутон розы, рот.
– Не-е-ет, – закричал Сток, ударил ногой дверцу и на полном ходу вывалился из невидимого автомобиля. Перед ним мелькнули деревья, забор, чей-то двухэтажный особняк за ним… Резкая боль ударила по коленям.
Когда он пришел в себя, то увидел над собой озабоченные лица представителей Балансовой службы.
– Открытый перелом обеих ног! – констатировал один.
– То-то заказчик обрадуется, – хмыкнул другой и растянул рот в кривой усмешке.
Москва 2006 г. н.э.
— ..Ага, значит, я создал вам проблему, – искренне обрадовался Митрохин, – ты погоди, урод, я тебе еще не такую…
Договорить он не успел. Ему внезапно почудилось, что он слышит странное жужжание, словно над ухом вьется назойливый комар. Звук все усиливался, пока его не стало слышно по всей округе.
Теперь Митрохин смог четко различить, что непрекращающееся жужжание доносится с небес и напоминает свист, какой бывает, когда взмахнешь резко прутом. Еще так посвистывал старый чайник на газовой плите, когда Иван Васильевич жил в студенческой коммуналке. Что бы это могло быть?!
Иван Васильевич насторожился. Гул между тем нарастал. Затем и вовсе обратился в яростный рокот…
– Что происходит?! – прорычал рот.
Не слушая его, Иван Васильевич поднялся.
Алексей запахнул ворот рубашки, под протестующие крики живущего у него в груди существа. Застегнул на несколько пуговиц.
Потолок подвала обрушился. Митрохина отшвырнуло ударной волной, приложило о стену, забросало обломками досок и обильно засыпало сухой краской и штукатуркой. Поначалу он орал как безумный, потом скулил, как дворовый пес после трепки. Минут через десять, когда контузия стала не столь ощутима, он нашел в себе силы пошевелиться, проверяя, остались ли целые кости в пострадавшем организме. После недолгого обследования он пришел к выводу, что руки и ноги целы.
Болели ушибленные бока, да и дышалось тяжеловато, но, кажется, ребра тоже не пострадали. Что за удивительная удача! Кряхтя, он полез из-под завала, разбрасывал обломки досок, куски шпатлевки и ругался как сапожник. Поднялся на ноги. Огляделся кругом.
Половины дома как не бывало – разнесло вдребезги. Вместе с подвалом. Над головой бледным светом искрились звезды и плыла в вышине белая луна. В самом углу обнаружилась крупная дымящаяся воронка. Алексей, оглушенный, лежал неподалеку. Рот, несмотря на то что человек в отключке, продолжал жить своей жизнью – принялся пережевывать рубашку, должно быть, ему не терпелось дать свободу глазу и как следует рассмотреть все вокруг.
– Вот те нате! – выдохнул Митрохин.
Похоже, в сельский домик угодил самый настоящий метеорит. Во всяком случае, воронка была более чем красноречива. Вероятность того, что небесное тело рухнет именно туда, где балансировщики держали Митрохина, и он при этом останется жив, была столь ничтожно мала, что банкир обрел уверенность – его парни добрались наконец до Америки и прессингуют там Джонни Смита, будь он неладен.
