Леонид Кудрявцев - Центурион инопланетного квартала
Даже не так. Нет, не убить, а лишь попытаться это сделать. Центурион должен остаться в живых и рассказать кто именно на него напал.
Кстати, так и случилось.
После этого начинается некоторая паника. Цены на личинки, и без того невероятно высокие стремительно ползут вверх. А господин Медок гребет деньги лопатой.
Хм… Не такая уж и плохая теория. И кое-что объясняющая. Вот только, как к ней пристегнуть смерть трех центурионов? Выгоды от их гибели Медоку никакой. Да и как он это мог проделать?
Яд?
Нет, нереально. Кибермедика не обманешь. Какое-нибудь экзотическое оружие? Сомнительно. Ни о чем подобном я не слышал, а уж слава богу, за последние двадцать лет побывал на многих планетах. Да и вообще, не было у Медока причин лишать центурионов жизни.
Вот если бы он каким-то образом заранее знал, что на их месте окажется такой непрофессионал — центурион как я… Нет, для этого надо обладать даром предсказывать будущее.
Хотя, кто его знает?
Ладно, поживем — увидим. А пока, надо отправиться и полюбоваться на труп Ухула. И конечно, толку с этого не будет никакого, но таковы правила.
Центурион должен осмотреть место преступления, и по возможности найти убийцу. Если его вообще возможно найти. Если он существует в природе.
Кстати, если и в самом деле действовать согласно правилам, то мне надо более тщательно осмотреть и пустырь. А также трупы аборигенов.
— Не пора ли тебе в космопорт? — спросил Медок.
— Еще пара минут, — пробормотал я, опускаясь на колени рядом с ближайшим трупом.
Ну-с, приступим…
Итак, ничего особенного. Мертвый абориген. Ленточки на одежде и в самом деле серого цвета. Кстати, для того чтобы это увидеть и вовсе не нужно было опускаться на колени.
Что еще?
Кровь зеленоватая, со странными крохотными, голубоватыми сгустками. Чем это может помочь в моем расследовании? Да ничем.
— Хватит валять дурака, — поторопил Медок. — Тебе пора в космопорт. Все равно, ничего путного тут ты не углядишь.
Кто знает, кто знает? И не слишком ли настойчиво он меня выпроваживает?
В руке у аборигена был зажат большой, размерами лишь чуть меньший чем мачете нож. Поскольку прикасаться к трупу мне не хотелось, я вынул из руки мертвеца нож и стал его внимательно рассматривать.
Нож как нож. Широкое, остро наточенное лезвие, удобная рукоятка. Короче, таким ножом, при условии что вы нанесете достаточно сильный и точный удар, можно отхватить такому типу как я голову. Или руку. Или ногу. Или рассечь пополам…
Нет, тут я похоже хватил. Для того чтобы рассечь таким ножом пополам обычного человека, нужно обладать недюжинной силой. И знать куда ударить. Причем, не просто место, а даже под каким углом нанести удар.
Нож. Приходилось мне держать в руках даже это первобытное оружие. Собственно, что он из себя представляет? Остро наточенная полоса стали, с удобной рукояткой. А каких только дел можно натворить с его помощью. Просто ужас!
Нет, конечно, ножи бывают разные. От небольших, тех которыми можно только чистить яблоки или разрезать книги, до вот таких, здоровенных, с помощью которых можно развалить человека пополам словно ананас. В промежутке между этими двумя крайностями — великое многообразие.
Ножи бывают с длинным и коротким лезвием, с прямым или загнутым, с волнистым лезвием, похожим на пилу, с удобными рукоятками, с не очень неудобными рукоятками, метательные, предназначенные только без убийства, и обычные, кухонные, которыми можно резать хлеб. Бывают также каменные ножи, или бронзовые, очень — очень старые, на многие сотни лет пережившие тех кто их сделал, а еще бывают новые… Этот, например, новый. Совсем новый, словно сделанный вчера.
Гм… Действительно.
Я еще раз внимательно осмотрел нож. Нетрудно было определить что сделали его совсем недавно. Может быть, в самом деле за пару часов до того как пустили его в дело. Гладко отшлифованная рукоятка была деревянной. Я понюхал ее и уловив тонкий, горьковатый аромат, и подумал что наверняка нож сделали сегодня. Причем, возможно, только для этой засады.
По крайней мере, до сих пор ничего похожего на оружие у аборигенов я не замечал. И кажется, в той информации, которую я просматривал прошлой ночью, об оружии аборигенов не говорилось ни слова. Значило ли это, что у них вообще нет оружия? Но что я тогда держу в руках?
Встав, я обошел пустырь, внимательно осматривая валявшееся на земле оружие. А бросили его, убегая, аборигены немало.
Так и есть. Все принадлежащее нападавшим оружие было новехоньким. Словно бы сделанным как раз для этой засады.
И конечно, это что-то означало. Вот только — что именно? Будь на моем месте старина Эд, уж он бы, наверное, точно сказал что это означает, кто виноват и где искать преступника. Может быть, поэтому его и убрали? Но при чем тогда еще двое центурионов? Они-то были убийце неопасны. Или, все же..?
Черт, опять все упирается в одно небольшое допущение. Для того чтобы связать воедино нападение аборигенов и смерть центурионов, нужно предположить что неведомый преступник умеет предвидеть будущее, в частности, мое появление. И если так оно и есть, то пытаться поймать его совершенно бесполезно.
Можно ли победить мыслящего, способного предугадать все твои ходы?
Ох, подобное объяснение что-то слишком пахнет мистикой, для того чтобы быть правдой.
— Тебе пора, — напомнил Медок.
Я настолько погрузился в свои мысли, что услышав его слова, слегка вздрогнул.
Мне и в самом деле было пора. Тем более что мои манипуляции с оружием аборигенов произвели должное впечатление. Сопровождавший Медока клерк уже внимательно исследовал нож, который я осматривал первым.
Вот пусть поломает голову, пытаясь угадать что меня в этом оружии так заинтересовало.
— Мне действительно пора, — сказал я. — Теперь. Кажется, большего я сделать здесь уже не смогу.
— Вы и так натворили достаточно дел, — саркастически промолвил большой банкир.
Подавив жгучее желание сказать Медоку кто он такой и где таких как он буквально пруд-пруди, я двинулся прочь с пустыря. Проходя мимо черного дома я шагнул к пролому и сделал вид, что собираюсь отпустить щелчок по торчащему из него глазу.
Прежде чем мне удалось это проделать, глаз с умопомрачительной быстротой исчез и также мгновенно его место занял ствол боевого бластера.
Осторожно опустив руку, я прикинул куда попадет заряд плазмы, если эта штука сейчас выстрелит. Между прочим, точнехонько мне в грудь. И дыра, которую он проделает, будет размером с волейбольный мяч.
О-ля-ля!
— Мне неудобно угрожать центуриону, — послышалось из пролома. — Но лучше бы вам уйти прочь.
Что мне оставалось делать? Конечно я пошел прочь, и даже потратил пару минут, по дороге в космопорт, прикидывая а так ли уж нужен этому инопланетному району центурион?
