Герберт Франке - Клетка для орхидей
— Я ваш защитник, — сказал кубик.
Ал и Рене остолбенели, не в силах произнести ни звука.
— Я ваш защитник, — прозвучало вторично.
На нормальном человеческом языке, с каким-то непонятным оттенком, правда. Рене позднее объяснил, в чем дело: звуковые колебания исходили не от одной мембраны, а от шестидесяти четырех. Кубик стоял так, что обнажились все его шестьдесят четыре составные части, и в каждой было по вибратору, и каждый вибратор в тот же такт произносил те же слова.
Снова прозвучал голос, и в нем слышалось даже нечто человеческое, похожее на неуверенность.
— Разве это не правильное слово: «защитник»?
Рене наконец обрел дар речи.
— Началось, — сказал он Алу.
— Да, началось, — подтвердил тот и спросил: — Ты посол? Тебя послали установить с нами отношения?
— Извини, — ответил кубик. — Я понимаю пока не все, что вы говорите. Кто такой посол? Никто не хочет вступать с вами в отношения. Я защитник.
Ал посмотрел на Рене и развел руками. Потом поинтересовался:
— Что значит «защитник»? Мы здесь не перед судом.
— Но скоро предстанете перед судом, — подал голос кубик. — А я должен вас защищать.
— Почему это нас будут судить? — спросил Рене.
Мембранный голос выразил удивление:
— Разве вы не для того вернулись, чтобы ответствовать?
— Нет, — сказал Рене. — У нас и в мыслях такого не было.
— Мы думали, что это относится к вашим этическим принципам: провинившийся должен отвечать. Он предстает перед судом и либо осуждается, либо оправдывается. Может быть, мы не во всем разобрались. Но вас будут судить.
— Но за что, собственно? — спросил Ал, все еще не овладевший собой.
— За ваши преступления, конечно! — Голос кубика снова выразил удивление. — Нарушение общественного порядка, разрушение чужой собственности, нелегальный въезд, применение огнестрельного оружия, контрабанда, бесчинства, нарушение закона о защите против радиоактивного заражения и, главное, нанесение тяжелых увечий в ста двадцати случаях, убийство в сорока двух случаях. Хотя, быть может, убийства были непреднамеренными. Это предстоит выяснить. Добавим еще…
— Стой! — вскричал Рене. — Да это чудовищно! Как вам взбрело…
Ал перебил его:
— Рене, боюсь, он прав. Все это произошло на их планете. Если судить по земным законам…
Он умолк.
— Вам предоставлено право быть судимыми по вашим собственным законам. Но я предлагаю, господа, побеседовать о предъявленном обвинении.
— Откуда вы знаете наш язык?
— Мы записали и внимательно изучили ваши словесные высказывания, ваши жесты и манеры. По этой причине предварительное заключение и длилось так долго. Полагаю, вашим языком мы овладели вполне. К сожалению, обнаружились странные несоответствия в вашем поведении, что нам еще предстоит уточнить.
— Гм… А откуда вам известны наши законы?
— Мы знаем их в недостаточной мере — ровно настолько, насколько выяснилось из ваших разговоров. Если вы хотите воспользоваться правом быть судимыми по вашим законам, вам придется сообщить нам некоторые подробности. Будет проверена их логика, и суд может начинаться.
Ал посмотрел автомату во все его шестнадцать глаз.
— Кто гарантирует, что мы можем доверять тебе?
— Можете проверить мою схему, — ответил куб.
Часть внешних составных куба выдвинулась вперед, изнутри на их место встали другие. Рене с любопытством наклонился над ними: некоторые из внутренних составных выглядели иначе, чем внешние. Они были по-другому смонтированы; на боковых плоскостях не было «глазочков», мембран или других органов; они были поделены на мельчайшие квадратики, черные и белые.
— Если желаешь, я покажу тебе отдельные элементы включения в увеличенном виде, — сказал автомат. — Белое — это проводка, черное — блокировка. Может быть, ты ограничишься пробой на выборку? Назови мне разрешающую способность оптики твоего глаза.
— Ладно, все в порядке, — пробормотал Рене, неуверенно покосившись на Ала.
— В твоей схеме мы не сомневаемся, — проговорил Ал. — Но ведь нас подслушивают! — Он указал на световые круги на стенах.
Автомат заработал. Ряд составных пластин куба занял прежнее место внутри, ряд внешних накрыл их, и четкая геометрическая фигура приняла свой изначальный вид. Куб. Снова прозвучал чуть размытый, но ясный голос:
— Я немедленно это улажу.
Практически в тот же момент погас весь свет на стенах. Только автоматический посетитель еще светился. Похоже было, будто он парит в пустоте, и впечатление это настолько их удручило, что Рене воскликнул:
— Пожалуйста, включи снова свет!
— Извините, — произнес автомат. Снова замерцали светлые круги. — Кроме света, все отключено. Можем мы теперь начать?
— Нам позволено будет подумать? — спросил Ал.
— Через пять минут я вернусь, — ответил автомат и исчез, как было здесь принято, сквозь стену.
— Теперь мы в курсе событий, — сказал Ал. — Тем самым многое разрешилось разумным путем.
— Ты намерен участвовать в их комедии? — поинтересовался Рене. — И веришь, что при подобных обстоятельствах мы придем к цели?
Ал похлопал его по плечу.
— Самое главное — контакт. Сейчас он установлен. Сначала мы порасспросим защитника. Сам ход суда обязательно даст интересные сведения. А потом… у меня есть план. Слушай меня внимательно! Отнесемся к этому делу со всей серьезностью: запросим информацию — точную — о всех параграфах законодательства, о наказаниях, о судопроизводстве и сообщим защитнику. Мы расскажем ему обо всем, что знаем, расскажем честно и без утайки, кроме одного: ни слова о синхронном луче! Наше счастье, что мы, насколько я помню, до сих пор о нем не говорили, а если и упоминали, то они нас не поняли. Этот шанс мы и используем. Скорее всего он у нас последний.
— Сумасшествие! — произнес Рене. — Но я согласен.
Ровно через пять минут стена задвигалась и появился защитник.
— Вы приняли решение?
— Да! — кивнул Ал. — Мы отдаемся во власть вашей юстиции. Мы благодарим вас за то, что вы хотите судить нас по нашим законам. И мы не возражаем против того, чтобы ты нас защищал. Но еще один вопрос: сколько времени ты будешь в нашем распоряжении?
— До конца судопроизводства, — ответил мембранный голос.
— А после него — нет? — спросил Ал.
Сразу последовал встречный вопрос:
— Разве я вам после этого потребуюсь?
— Возможно, мы подадим кассацию. Или ситуация изменится, и необходимо будет дополнительное расследование. Поэтому ты понадобишься нам и позже.
— Хорошо, — ответил защитник. — Як вашим услугам до тех пор, пока во мне будет нужда. Боюсь, после заседания суда такая необходимость отпадет.
