Андрей Мартьянов - Войти в бездну
– Роммель, ты меня слышишь? – Лола мгновенным движением щелкнула тумблером, открывавшим доступ к искусственному разуму корабля.
– Контакт установлен, – выдали динамики над нашими головами. Модуляции голоса еще не отрегулированы, обычный стандарт с металлическими интонациями.
– Кто подает сигнал MayDay? Откуда?
– Я принимаю его семнадцать минут. Запрос поступает с диспетчерской вышки ЦТК Центрополиса, основная база просит немедленной помощи.
– Что-о? – Мы с Лолой недоуменно переглянулись. Понимали: это или ошибка, или случилось нечто совсем уж невообразимое. – Подробности?
– Активирован аварийный канал визуальной связи с Центрополисом, – отрапортовал компьютер «Роммеля». – Прочие каналы перекрыты.
– Ни хера себе… Ну ни хера! – вырвалось у меня, когда голопроектор образовал над панелью управления картинку, поступавшую из города, прямиком с башни Транспортного Контроля. – Что они там вытворяют?
– Без понятия, – деревянным голосом ответила Лола. – Надо немедленно известить отца. Хотя папе наверняка уже все известно лучше, чем нам. Давай быстро за мной!
Я вскочил с пилотского кресла и рванул вслед за Лолитой. В спину били звуки, по-прежнему исторгаемые динамиками проектора – заполошная стрельба, неразборчивые вопли и вполне ясные формулы казарменной лексики. Звуки боя. Настоящего.
Как только мы выскочили на технический трап, ровный голос искусственного интеллекта недостроенного корабля известил:
– Передача прервана. Любые виды связи с базой Центрополис недоступны.
«…Млекопитающие Гермеса вышли в крупный размерный класс только в травяных биомах, и раньше всего этот процесс начался на западном материке „Новый Квебек“. Там среди исходно листоядных копытных возникают первые травоядные формы, а также появляются гигантские травоядные броненосцы (w-глиптодонты, снимок 117а). В среднем же эоцене на Гермесе впервые обнаруживаются и пыльцевые спектры с высоким содержанием пыльцы злаков, палеопочвы степного типа, а также фоссилизированные навозные шары, принадлежащие жукам-навозникам. Позднее, в олигоцене и особенно в миоцене, здесь возникает в высшей степени своеобразный комплекс пастбищных травоядных. Ныне он включает неполнозубых (глиптодонтов и наземных ленивцев), копытных (различные w-литоптерны демонстрируют сильное конвергентное сходство частью с земными лошадьми, частью с верблюдами, у w-пиротериев много общего со слонами, а среди нотоунгулят имеются формы, схожие и с носорогами, и с бегемотами, и с кроликами – снимок 118), а также гигантских грызунов. Предположительно такая ситуация на Гермесе сохранится еще на протяжении ближайших ста или ста пятидесяти тысяч лет, если эволюция и далее будет развиваться по стандартному пути, без вмешательства человека…»
Из исследования Жерара Ланкло «Мир торжествующей жизни», 2276 г.Глава пятая
ДОРОГА В НИКУДА
Этот лес явно происходил родом из мрачных небылиц про злых волшебников. Никто из нас, включая скептического доктора Гильгофа, прагматичного Коленьку и уравновешенную Аню, ничуть не удивился бы, обнаружив здесь замок какого-нибудь Властелина Черного Ужаса с мертвыми головами на пиках, привидениями и лупоглазыми монстрами. Ну или на худой конец ветхое жилище болотной ведьмы с носом крючком, бельмом на глазу и волосатыми бородавками. Настроение в отряде царило самое мистическое – никогда бы не подумал, что взрослые люди могут бояться сказок.
Сказка же была такова: мы действительно обнаружили нечто, указывающее на присутствие чужого разума. Это была дорога. Прямая как стрела дорога, рассекавшая древний лес.
Однако давайте обо всем по порядку.
В том, что премия от ООН обеспечена, я перестал сомневаться в тот вечер, когда Крылов и Анна привели нас на окраину угрюмой чащобы, раскинувшейся сразу за линией кустарника. Я и прежде заметил, что лес выглядит необычно. Даже в предгорьях местные аналоги земных хвойных деревьев редко достигают в высоту тридцати метров, а эти гиганты более походили на гибрид сосны и североамериканской секвойи – неохватный ствол, мощные корни и затерянная почти в поднебесье обширная крона. В каталоги растительного мира Гермеса такие деревья занесены не были, следовательно, я открыл новый вид. Надо будет занести подробное описание в Анин компьютер…
Впрочем, о биологии и компьютерах я забыл немедленно, едва только Коленька провел нас через узкий проход между двумя купами кустарника и молча указал рукой вперед.
– За ноги вашу мамашу, – только и сказал интеллигентнейший Вениамин Борисович, поднимая очки на лоб. – Отказываюсь верить. Просто отказываюсь! Анечка, милая, ПМК с собой? Поищите любые снимки этого района с воздуха или из космоса! Как раньше не заметили, ума не приложу! Это же… это… Невероятно! Какая, к бесу, теория неизбежностей, все гораздо хуже!
Анна быстро проверила свой микрокомпьютер и предъявила нам четыре изображения, сделанных с самолета. Только зеленые пятна лесов и никаких признаков того, что мы сейчас видели собственными глазами.
– Немудрено. – Крылов сначала уткнулся в маленький монитор, а потом задрал голову и посмотрел наверх. – Кроны образуют сплошной ковер, ветви переплетены, никакая воздушная съемка не могла бы дать результатов. Если только со спутника, в разных диапазонах, с очень большим разрешением… Но ведь никто этого не делал, верно, Луи?
Я кивнул. Никакой спутник не продержится на нашей орбите больше суток.
– Надо посмотреть вблизи, – решился Гильгоф. – Надеюсь, это не опасно.
– Что опасного? – усмехнулся Коленька. – Бетон как бетон.
– Вы же смотрите кино, Николай? Ловушки, мины, автоматические пушки, реагирующие на движение и прочие хитрости! Да шучу я, шучу. Но все равно следует быть осторожными. Никто не знает, что это такое. И кому принадлежит.
– По-моему, это просто дорога, – хладнокровно сказала Аня. – Веня, если вы боитесь, постойте тут, с лошадками.
– Боюсь? – Будь Гильгоф котом, после эдакого заявления шерсть на его загривке встала бы дыбом. – А ну, пустите вперед! Скажете тоже!
Я отметил, что собаки не беспокоятся – у Альфы с дочурками замечательное чутье на опасность. Значит, и нам страшиться нечего.
Крылов ошибся. Начинавшаяся у самого края леса дорога бетонной не являлась. Несомненно, плиты были каменными, но минерал оказался мне незнаком – сероватый, с коричневыми прожилками. Уложены плиты по две в ряд, ширина каждой два метра, подогнаны друг ко другу идеально, но редкие травинки на швах пробиваются. Уводит дорога в глубину леса, направление – точно на север. При поверхностном осмотре никаких других артефактов рядом с каменным трактом обнаружено не было.
