Владимир Шибаев - Прощай, Атлантида
– Вам кого? – спросил географ.
– Извиняйте за вторжение, – представился тот, откашливаясь. – Как тут у Вас, все в пределах законодательства?
– А почему так поздно? – сухо осведомился географ.
– Работал по другим фигурантам допоздна. Не позволите на минуту заглянуть?
– Заглядывайте, – разрешил Арсений.
В комнате на раскладушке сидел Кабан в майке и трусах, из кухни испуганно выглядывала Краснуха в том же и грязной куртке на плечах. Зыриков взял двумя пальцами бутылку красного и посмотрел на свет.
– А школьники что у Вас?
– Занимались дополнительно предметом. Оставлены из-за поздноты ночевать, – ответил Полозков спокойно.
– Географию всю наискосок зубрим, – заявила Краснуха. – Чтоб ей пусто не было.
– Особенно это… – поддержал товарку Кабан. – Стремные эти море-океаны…
– Нас как в училище учили, – сообщил лейтенант. – Если кто врет, то значит пока просто не говорит правду. Захочет – скажет. Вижу у вас все в порядке. Ну, отдыхайте, слушайте сны. Пойду. В школу – не опаздывать.
– Это уж как водится, – мирно согласилась Краснуха.
– Иди-иди, светлый путь, – тихо попрощался хлопец.
Наконец угомонились, и географ собрался тушить свет. Кабан лежал под легким одеялом, как убитый, лишь чуть высунув пятачок и глаза.
– А что это у тебя, дядя, на стене? – спросил он еле слышно.
– Где?
– Вон, – ткнул мальчишка пальцем. – Карта?
– Карта.
– Чья карта?
– Моя.
– Ясно, не моя. А кого показывает?
– Средиземноморье. Современное чуть прочерчено, и древнее Эгейское море и возможные места Атлантиды. Спи.
– Это зачем?
– Интересно. Я давно этим интересуюсь.
– Этим атлантидом?
– Ну, – в манере ответил географ.
– Ну и как он, не сдох? Кто он такой, этот атлантид.
– Огромный пропавший остров-континент, исчезнувшая в древности загадочно земля, полная вопросов. Атлантида. И люди атланты.
– Много людей?
– Целые народы.
Мальчишка дернулся и сел на раскладушке.
– И чего она тебе, земля эта. Что у нас, земли бросовой мало?
– Ищу. Пропала, по сообщениям древних авторов и старинных преданий. А где была, никто не знает. Ищу.
– Нашел? – осторожно спросил паренек, натягивая на плечи одеяло.
– Почти. Предположения есть. Но все очень странно.
– Расскажите, а, – попросил парень. – Маленько. Чего-то не спится на другом месте.
В дверях у кухни замаячала Краснуха в той же куртке на плечах.
– Ну только минуту, – согласился географ, подходя к огромной, в пол стены, ручного изготовления карте. – По всем древним данным – а тогда географы и, особенно, историки старались редко врать – и у Платона, и у других – это была самая лучшая земля с достопамятных времен. Огромная и красивая, остров или не совсем остров, полуостров. Полный невероятных цветущих растений и тучных животных, звонких горных ручьев и неисчислимых озер со сверкающей рыбой. Возможно здесь, в районе Киклад, или здесь, чуть южнее…Люди атланты, следуя легенде, далеко обогнали свое время в технике и обыденной жизни. У них были самые скоростные колесницы, кстати, скорее всего ими и изобретенные, у них уже были геометры и математики, умевшие измерять точно неравномерные фигуры площадей земли в целях справедливого владения. Эти атланты, чтобы выжить, не вынуждены были объединяться в противостоящие группы. Каждый человек был на счет. Но выделялись и силачи, которые состязались и побеждали всех в древних соревнованиях и побоищах. Женщины, красивые и страстные, уважали мужчин, а мужчины-атлеты, бородачи и мыслители, в свободное время носили этих женщин на руках, благодаря за детей. Ребята и девчонки сплошь занимались освоением парусного флота, новыми секретами закалки оружия и домашнего гончарного мастерства. Это был лучший мир того мира…Но однажды все кончилось.
– Как это – кончилось? – в ожесточении воскликнул паренек.
– Просто. Неизвестная катастрофа. Пока загадка, требующая отгадчика. Предполагаю, что небо рухнуло в море, воспарил дикий вихрь, и среди лета на землю упал град. Надвое в бешенстве раскололось море, так что солнце осталось тусклой каплей наверху, и обрушился невиданный вал на города и поселки, на поля и тропки, все сметая и глотая, как песчинки, по пути. Тридцать три дня крошились на истерзанной земле взбаламученные буруны и гигантские винты водопадов. И земля куда-то ушла, не выдержав. Исчезли и люди, возможно растворившись в других народах. Возможно, кто то из нас их потомки. И Атлантиды не стало.
– А что ж теперь? – спросил паренек с дрожью в голосе. – Теперь-то, что?
– Ничего. Ищем ее, уже сотни лет.
– Нашли, может, ее, Арсений Фомич? – вдруг произнес Кабанок.
– Не уверен, – ответил учитель. – Но надежда есть. Поможешь найти?
– Я? – испугался парень. – Куда мне. Я в бандиты пойду. Мне туда один путь. У меня все старшие друганы в бандитах. Жить-то надо. А тут знать то-се надо. Я учебу не поощряю, и она меня не любит. Извини, дядя, не смогу.
– Он смурной, – сообщила девчонка. – Еще от клееных пакетов дурел.
– Ну и зря, – покачал Арсений головой. – Если одним бандитом меньше будет, не беда. А тут каждый на счету, без тебя могут и не найти. Кому удача улыбочку состроит, кто знает. Были в поисках археологии и географии такие случаи – закачаешься. Ладно, спите все. Тушу.
– Спи уж, малохольный, – привернула Краснуха, собираясь обратно на кухню. – Найдет он…как же.
Тогда мальчишка вскочил и так споро бросился с кулаками к подруге, что еле учитель удержал его.
– А щас в глаз, – крикнул паренек. – И сопли полезут. Советует тут…антисоветчица. Сам знаю…
И наконец географ всех уложил и выключил свет.
Под утро он проснулся от резкого входного звонка. Спросонья Арсений не сразу понял, что ночлежные места пусты, а ребята исчезли. Было семь утра. Арсений, шатаясь, проследовал к двери и отворил ее.
– Ну давай-давай, – строго велела полностью одетая в дорогу Краснуха. – Выкладывай.
– Нате, Арсений Фомич, – сказал мальчишка Кабан, протягивая учителю сверток.
В пакете удивленный и еще не вполне проснувшийся географ увидел его же собственные – несколько фамильных мельхиоровых ложек и серый клеймленый серебрянный половник, лежащий от прадедов.
– Не кладите, дядя, куда попало, а то кто без мозгов и унесет, – молвил паренек.
– Молчи, молчи! – крикнула Краснуха.
– Спасибо за хлеб-соль-чай, – пробормотал паренек, и ребята ушли.
* * *Прошел день или два. Или три. Какая, в сущности, разница. Об этом раздумывал Воробей, скача по городу в бесплодных попытках отыскать следы женщины банкира Барыго. В дороге, мельтеша по улицам и проулкам, заглядывая в потные от протеков подвалы и на худые от ветра чердаки, можно совершать сразу три действа: любоваться собой, полезно дергать ногами и рассуждать о далеких материях, например, о времени.
