Василий Головачев - Милосердие динозавра
— Кому там не спится? Уже полдвенадцатого ночи!
— Говорит, у него важное сообщение. Назвался зоологом, доктором наук Зальцманом.
Джайлс плюхнулся в кресло, едва не сломав его.
— Стакан глинтвейна, тосты… зови, черт с ним!
В палатку робко протиснулся громадный мужчина, не то чтобы толстый, но пухлый, с какой-то болезненной рыхлостью. Желеобразный, пришло на ум сравнение. Квадратное, с отвисшими щеками, такое же рыхлое, как и тело, бледное лицо окаймляли бакенбарды и редкая бородка. Но глаза блестели остро и хитро.
Опасный парень, подумал Джайлс.
— Слушаю, — сказал он, удовлетворившись осмотром, отхлебнул горячего напитка. Сесть посетителю не предложил.
— У меня есть сведения конфиденциального характера, заговорил Зальцман неожиданно тонким голосом. — Но хотелось бы иметь гарантии…
— Короче. Все, что вы скажете, останется здесь.
— Я вам верю. («Зато я тебе — нет», — подумал сенатор.) Дело в том, что в лагере заговор. Некоторые мои коллеги решили освободить этого двутелого монстра…
— Что?! — Джайлс поперхнулся, изумленно уставившись на зоолога. — Что за чушь вы несете?!
— Это не чушь. Хойл, Романецкий, Кеннет… всех я не знаю, уже исчезли из лагеря, и я точно знаю, что они пошли к биурсу.
— Безумие! — Джайлс залпом допил глинтвейн, швырнул стакан в угол. — Ну, а вы почему не с ними?
Рыхлый Зальцман дернул щекой, набычился.
— А-а, не взяли? — понял сенатор. — Понятно. Я бы тоже не взял. Вы уже сообщили кому-нибудь об этом?
— Нет, но если вы не примете срочные меры…
— Понятно, — Джайлс встал. — Приму.
Точным ударом кулака в подбородок он послал гостя на пол. Задумчиво сказал примчавшемуся на шум адъютанту:
— Ему стало плохо. Сделай укол успокаивающего, пусть полежит здесь поспит. Я в штаб.
Накинув куртку, Джайлс вышел в ночь. Но у Киллера, видимо, были свои информаторы, и он включил тревогу, когда задыхающийся от бега сенатор подбегал к штабному БТР, придумав, как отвлечь адмирала, если он не спит.
Втиснувшись в машину, сенатор стал свидетелем беспрецедентной ситуации: одна группа людей, рискуя жизнью, пыталась вызволить из западни чужое разумное существо, а вторая группа пыталась им помешать, готовая уничтожить и пришельца, и его добровольных помощников.
— Вы с ума сошли! — прохрипел Джайлс, услышав последние слова адмирала: Киллер советовался с командиром эскадрильи перехватчиков, чем лучше обстрелять ущелье Коннорс-Рив.
— У меня нет другого выхода, — оглянулся на него полный холодной ярости Киллер. — Эти ваши мягкотелые «яйцеголовые» друзья сами подписали себе приговор. И решаю здесь я!
— И вы посмеете… стрелять?! Там же люди! Четверо ученых…
По губам Киллера скользнула пренебрежительная улыбка.
— Сенатор, есть цели, оправдывающие любые средства. В данном случае это могущество страны. Не мешайте. — Киллер отвернулся, беря в руки микрофон рации, но приказ отдать не успел.
«Давно не дрался с таким удовольствием, — подумал Джайлс, — лет десять, после того, как бросил спорт». Повернул Киллера к себе лицом и отправил адмирала в нокаут, как и доносчика Зальцмана перед этим. Помощник президента, генерал Рестелл, операторы у пультов и мониторов, офицеры связи и охраны, выпучив глаза, глядели на влипшее в стену кабины тело адмирала.
***Сирена была слышна так, будто взвыла в сотне метров отсюда, а не в двадцати километрах, как на самом деле. Кеннет от неожиданности чуть не свалился вниз, Кемпер едва успел удержать его.
Биурс внизу, на глубине четырехсот метров, зашевелился, неуверенно шаря вокруг себя четырьмя лапами. Правая голова его, на которой оранжево светился уцелевший горизонтальный глаз, посмотрела вверх, левая тоже запрокинула лицо, но ее глаз не светился, скрытый какой-то стеклистой массой. Очень медленно биурс выпрямился. Шкура его — или броня скафандра? — тускло засветилась.
— О, Господи! — пробормотал Хойл. — У него же глаз вытек!
— Очень похоже, но вряд ли соответствует истине, — попытался начать спор Кеннет, однако Алиссон цыкнул на них.
— Помолчите!.. Они разговаривают между собой… я чувствую. Пора сматываться.
— Пора взрывать стену, все готово.
— Не надо, для биурса и дракона это не проблема. Поэтому и надо убираться подальше.
— Но как? Мы же убьемся!
Словно в ответ Тихоня повернул к ним голову, приблизил морду к «седлу», так что Хойл и Кеннет отшатнулись. Алиссон же проворно полез на скулу суперзавра и протянул руку Кемперу.
Физик и палеонтолог неуверенно переглянулись, но окрик Кемпера заставил их последовать за летчиком. Спустя минуту они стояли на вершине каменной стены, не успев опомниться от смены впечатлений, и лишь голос Алиссона вернул их к действительности.
— Наша миссия окончена, коллеги. Давайте-ка отползем отсюда вон на ту высотку, оттуда все будет видно.
— А если Киллер сделает залп ракетами с газом?
— Не посмеет. А если и сделает, мы все равно не успеем уйти.
— В любом случае мы ничего не теряем. Кроме жизни. — Кемпер полез на скалы первым.
Они перебрались с горы камней на край плато, нависший над ущельем, устроились на плоском скальном горбу и увидели финал высвобождения всадника своим конем.
Суперзавр вдруг сиганул вниз, с обрыва, ни каплине боясь разбиться, с гулом и грохотом ударился лапами о дно ущелья, так что скалы вздрогнули, как от землетрясения. Лапы драконы увязли в каменном ложе бывшей реки почти по колено как в песок!
Биурс привычно похлопал Тихоню по крупу, с трудом залез в «седло», но уселся не так, как обычно: правая и левая половины его тела прижались по обе стороны суперзавра, лапы сжали гребенчатый нарост-антенну, и оба чудовища слились в одно, так что нельзя было различить границы из тел. А затем вся гигантская стена, образованная из обломков скал, запершая биурса в западне, плавно и бесшумно взмыла в воздух. Огромные многометровые глыбы выстроились, образовав колоссальную вертикальную решетку высотой в километр и толщиной в один скальный обломок.
Тихоня вытащил из камня увязшие лапы и с грохотом двинулся прямо на решетку. Алиссон ожидал столкновения, удара и разлета камней, но суперзавр прошел сквозь преграду без единого звука, как сквозь голографический фантом, и лишь когда он оказался по ту сторону решетки, камни стали искажать форму, вытягиваться, цепляться клейкими нитями за бока и хвост дракона и так и застыли. Те же, которых он не затронул, превратились в изогнутые поверхности, напоминавшие паруса морских фрегатов, и тоже застыли, соединившись с нижними глыбами, деформированными в расплавленные бороды и хвосты, в одну гигантскую, гротескную скульптурную композицию неведомого скульптора-сюрреалиста.
