Ежи Жулавский - Победитель. Лунная трилогия
Она облегченно вздохнула только тогда, когда через несколько часов заметила, что из опадающей воды начинают подниматься верхушки возвышенностей. Однако все ее усилия направить автомобиль на один из таких пригорков потерпели неудачу. Она уже слышала шум воды, уходящей тем ущельем, около которого я ее встретил, и была готова к тому, что автомобиль поплывет с ней в какие-то незнакомые края, когда он, по счастливой случайности, задержался у маленького островка, образованного выступающей из воды скалой. Мужественная женщина воспользовалась мгновением и забросила трос на торчащий из воды обломок через открытое окно автомобиля, тем самым обезопасив себя от течения, которое снова могло понести автомобиль. В то время, когда пришел я, опасность уже миновала, так как вода опала уже до такой степени, что автомобиль стоял на сухом месте.
Через несколько часов в котловине остались уже только небольшие лужи, выглядящие, как маленькие зеркала среди зеленых зарослей.
Петра мы ждали еще довольно много времени. К нам его привели собаки, бегущие по моему следу. Придя, он смерил нас подозрительным взглядом и, не говоря ни слова, принялся просматривать спасенные орудия и продукты, находившиеся в автомобиле. Все-таки странный он человек! Я живу здесь с ним уже около одиннадцати лет, и все-таки бывают обстоятельства, в которых он ведет себя так, что я не могу разобраться в его характере, в котором перемешаны отвага, решительность, самоотверженность, а также страстность, склонность к самолюбованию, зависти, скрытости и разочарованию. Только одно я знаю о нем: он способен на все.
Катастрофа причинила нам значительный ущерб. Мы лишились окончательно многих необходимых нам предметов, а другие нам пришлось терпеливо искать по всей протяженности котловины. Палатку, унесенную потоком, мы пока найти так и не сумели. К счастью, большинство из приготовленного в дорогу находилось во время ливня в автомобиле. Однако это наводнение помогло нам сделать важный вывод, а именно: мы нашли путь, по которому можем отправиться на юг.
Размышления наши были очень просты, если вода смогла так быстро уйти, следовательно, ущелье ведет к местам, расположенным ниже, где скорее всего мы найдем значительный водный резервуар, большое озеро или море, и все, что за этим следует: побережье, поливаемое дождем, а следовательно, не лишенное жизни.
Прежде чем наступило время отъезда, мы уже были готовы. Автомобиль стоял у самого устья ущелья, открывающегося перед нами, как ворота в новый мир, нам следовало только запустить мотор с помощью аккумуляторов, заряженных еще в то время, когда у нас был огонь. Большой кусок дороги уже был заранее нами обследован при пеших походах. Это не была мощеная мостовая, тем более, что последний поток воды местами глубоко изрыл грунт, но все же это была дорога, по которой можно было двигаться без особых трудностей. Мы ждали только подходящего времени, чтобы отправиться вслед за той водой, которая утекла в сторону юга, в неизвестный нам край удивительных чудес природы, который в течение долгих ночей никогда не освещает серебряный диск Земли, сияющей над пустынями.
II
За сорок часов перед вступлением Земли в первую четверть мы отправились в путь. На неизвестной нам половине Луны еще была ночь, но вскоре Солнце должно было осветить те места.
Не без сожаления, и даже тревоги, мы покидали Полярную Страну. Мы уже познакомились с ней и знали, что она может нам дать, тогда как все, что ждало нас впереди, было тайной и основывалось лишь на предположениях. Мы снова должны были оказаться под палящим Солнцем долгих дней и холодом ночей, которые, казалось, никогда не закончатся, снова должны были преодолевать ущелья, горы, а может быть, и пустыни в путешествии в края, о которых ничего не знали. Особенно нас беспокоило отсутствие топлива. Что будет, думали мы, если заряд наших аккумуляторов закончится раньше, чем мы найдем материл для разведения огня и запуска в движение автомобиля, чтобы зарядить их заново! Сможем ли тогда мы вернуться до ночи пешком в Полярную Страну, чтобы спастись от надвигающегося холода, тем более опасного для нас, что мы не имели огня. Была минута в самом начале нашего пути, когда мы из-за этих опасений чуть было не вернулись назад, на поросшую мхами полярную равнину, чтобы провести на ней всю жизнь, греясь при слабом тепле косых лучей Солнца и питаясь, как земные животные, сырыми улитками и травой. Но колебания длились недолго, любопытство и надежда взяли верх. Запаса продуктов нам должно было хватить на достаточный период времени, мы также взяли с собой немного высушенного от воды торфа, надеясь, что на Солнце нам удастся настолько высушить его, чтобы можно было разжечь огонь. Впрочем, мы решили, что в самом худшем случае, после того как используем половину мощности аккумуляторов, вернемся в Полярную Страну.
В первые несколько часов пути нам не встретилось ничего достойного внимания. Ущелье закончилось, и мы оказались на равнине, похожей на полярную, только значительно более обширную. Видимо, на ней тоже еще недавно была вода, в лучах восходящего Солнца тут и там блестели маленькие лужи. Здесь наше внимание привлекла растительность, совершенно отличная от той, какую мы наблюдали на полюсе, хотя от него нас отделяло едва ли несколько десятков километров Среди уже знакомых нам растений, но значительно более низких, чем на полюсе, из земли торчали какие-то сухие стебли, скрученные, как у нас, молодые листья папоротника. Холод давал себя знать после прошедшей ночи, которая бывает в этих местах. Но поскольку Солнце только слегка скрывается за горизонтом, ночь здесь скорее похожа на сумерки. Мы грелись, хлопая руками, как делали на Земле извозчики, пока Марте не пришло в голову наломать немного этих стеблей и попытаться развести костер.
Мы сразу же принялись за работу, но каково же было мое удивление, когда первый стебель, за который я схватился, начал скручиваться и раскручиваться, как живое существо. Невольно вскрикнув, я оставил его в покое. Остыв от первого впечатления, я стал внимательно изучать это удивительное растение. Я срезал одно из них ножом и убедился, что это большие, продолговатые и мясистые листья, свернутые у стебля в трубку, как рулоны английского табака. С внутренней стороны они были светло-зеленые, с многочисленными розовыми жилками. Все растение, пока было живо, обладало способностью двигаться. Больше всего меня, однако, удивило то, что все эти свернутые листья были значительно теплее окружающего воздуха — видимо, организм этих растений путем каких-то химико-биологических процессов сам в большом количестве производил тепло, которого ему недоставало во время долгих ночей.
