Джоан Виндж - Псион
— Червяк!
— Мне очень жаль, парень, — произнес Джоральмен, он был подавлен. — Мы ничего не могли сделать.
— Да мне плевать, что ты сейчас сожалеешь. — Я махнул на него рукой. Мика, поднявшись, хотел броситься на меня, но Джоральмен остановил его.
— Что они с тобой сделали? Что случилось?
Я хотел рассказать ему обо всем, но это было слишком личным, поэтому сообщил только то, что они мне говорили. Когда я закончил, Мика воскликнул:
— Ты слышишь? Они сведут счеты с нами, а этого сосунка не тронут! — Он был в ярости. — Ты что, самый главный? Ты маленькая кучка дерьма, а не телепат. Это не цивильные пришельцы, а какие-то ублюдки, и ты им родня. Ты — полукровка, козел, врун, сукин сын!
Он вновь двинулся на меня. Я взглянул на Джоральмена; он молчал. Я стал отступать в дальний угол. Но Джоральмен явно был не согласен с Микой.
— Прекрати это! — крикнул он ему.
Мика заткнулся, а я продолжал пятиться. Добравшись до угла, я сел на пол и стал наблюдать за ними. Джоральмен тоже сел и достал обезболивающий пластырь из аптечки. Мика в упор смотрел на меня, шумно дыша. Мое сознание еще оставалось взбудораженным, хотя с исчезновением чужаков я почувствовал себя лучше. Я видел все, что делалось в головах Джоральмена и Мики, их страх, гнев, отчаяние. Я пытался убедить себя в том, что это не имеет значения. Мне все равно, что будет с ними. Хотя…
— Слушайте, я постараюсь узнать, что у них на уме. Может, что-нибудь придумаем.
Джоральмен поднял глаза, на его лице я прочел удивление. Он даже улыбнулся.
Я вновь закрыл глаза, погрузившись сознанием в тайные враждебные воды, чтобы узнать все необходимое, и стараясь не утонуть.
Это были гидраны, хотя совершенно непонятно, что они делали в таком удалении от основных мест обитания. У меня с ними общая кровь, они ожидали меня. Любопытство разбирало меня — почему? как? Тут же мне пришел ответ:
— (Их задача — защищать синий камень от расхищения.) — Телхассиумная руда! — (Они/их предки/их бог был/были Единым, и руда была его священным камнем, давая жизнь и свет на замороженном осколке звезды. Предки, источник их духа и культуры, покинули этот мир очень давно, но было обещано, что они вернутся. А тем временем гидраны хранили святую веру в это и священный камень.) Они помнили, как предки покидали планету, их память хранила все. Она передавалась из поколения в поколение, все гидраны были связаны в единую сеть, где имелась полная информация о настоящем и прошлом, через столетия: это был полный обмен знаниями, свободный, без недомолвок и тайн, в процессе совершенного слияния и общения мыслей и чувств. Они представляли собой объединенную корпоративную нацию, где индивидуумы являлись частью целого.
Каждый образ, который когда-либо возникал у одного члена сообщества, мгновенно передавался по сети сознаний и дополнял этот корпоративный разум. Но с течением времени, с переживанием трудностей и изменений самые старые образы стали постепенно заменяться новыми. Так я узнал правду, хотя понимал ее лишь частично. Гидраны пришли в Туманность Рака задолго до того, как свет от взорвавшейся звезды дошел до неба Ардатеи. Они пришли на Синдер за тем же, что и Федерация, — в поисках телхассия на остывшем осколке, но когда для цивилизации гидранов настали черные дни, обитатели Синдера утратили контакт со своими предками и другими колониями гидранов во вселенной. Синдер остывал все больше и больше, затем пришли люди. Время и лишения уменьшили и без того небольшую колонию, пока гидраны перестали осознавать, кто они и откуда явились.
Однако основные понятия остались незыблемыми: телхассий — священный камень, люди — завоеватели. И гидраны продолжали ждать.
Это была единая интегрированная цивилизация, благодаря тому, что на ее заре предки сумели объединить ее таким образом. Такая полная сцепка, невозможная для двух псионов-людей, была основой жизни любого гидрана, служила источником силы, была смыслом их существования, их Единым… Прикоснувшись к их мышлению, я ощутил неведомые доселе страхи. В этом было что-то почти разрушающее, но при этом какой-то частью моего существа я хотел этого. Мое сознание почти раздвоилось, мне с трудом удалось восстановить баланс.
— (Долгожданное время настало: конец ожиданиям, жалкому существованию. Ключ к источнику зла и его искоренению был послан им, потому что они ожидали его.) — Они имели в виду меня. — (Теперь этот Посланник соприкоснется с духом Единого, который должен явить им знак.) — И внутри этой мысли вдруг блеснуло пламя…
Я вновь вернулся в реальный мир, а спутники продолжали смотреть на меня.
— Что с тобой? — спросил Джоральмен.
— Они собираются меня сжечь.
Мика хохотнул:
— Заткнись ты, ублюдок…
— Заткнитесь оба, у нас мало времени, — рявкнул Джоральмен. — Расскажи, что тебе удалось узнать.
Я поведал ему обо всем, что видел и что понял:
— Где-то у них есть священное место, где пылает синее пламя. Они думают, что меня послали их предки. Они ждут меня и знака своего бога. Черта с два! Я не хочу сгореть заживо в их дурацком огне.
— Что будет, если ты откажешься? Что будет с нами?
Я опустил глаза:
— Я еще не выяснил этого. Но они относятся к людям как к поработителям.
Джоральмен вздохнул:
— Черт! Ты говоришь, пламя было синим? Ты видел его? Расскажи подробнее.
— Огонь исходил из стен и из пола. Подождите, я видел кристаллы, похожие на телхассий, повсюду — сотни кристаллов.
— Как вон та лампа?
Я вспомнил, что она показалась мне странной. Теперь я понял почему. Лампа представляла собой чашу, в которой был укреплен кристалл телхассия, он горел.
Джоральмен, с трудом передвигаясь, снял лампу.
— Они сжигают кристаллы телхассия. Священный камень… все ясно: перед нами религиозные фанатики. Если сложить много кристаллов вместе, они начинают распадаться. Именно поэтому на шахтах кристаллы складывают в изолированные контейнеры. Если «священный огонь» зажигается именно таким образом, тогда, может быть, у тебя есть шанс выбраться оттуда. Как ты думаешь?
— Да, выглядит одинаково. Но какая, собственно, разница? Это все равно огонь.
Он приблизил ко мне лампу:
— Положи туда руку.
— Черта с два! — отскочил я.
Тогда Джоральмен сунул собственную руку в мерцающий синий свет.
— Слышал что-нибудь о «холодном огне»? Его излучение не вызывает жара и даже тепла. Ты не сгоришь, смотри.
Я задержал дыхание, снял перчатку, поднес руку к синему пламени и тут же отдернул; не почувствовав ожога, протянул руку еще раз. Примерно через минуту я стал ощущать, что мои пальцы немеют. Я вырвал руку из огня и встряхнул ею.
