Александр Казанцев - Пылающий остров
Вместо этого англичанин схватил француза за рукав. Оба они вытянули шеи. Удивляться было чему!
Плац-парад находился от моря но меньшей мере в ста километрах, но тем не менее из-за холма показалась боевая башня самого настоящего линейного корабля, а следом за ней — трубы и весь корпус гигантской бронированной машины, размером не меньше крейсера.
Из труб шел дым, как у обычного морского судна. Боевые башни ощерились крупнокалиберными клыками, блестевшими на солнце.
Сухопутный броненосец передвигался на огромном количестве гусениц, которые специальными приборами, в зависимости от профиля местности, поднимались или опускались, меняя положение относительно судна. Случайные изменения рельефа не влияли на положение броненосца. Специальные гироскопические приборы быстро реагировали на малейший крен. Лишь на больших холмах сухопутный корабль величественно накренялся.
Поравнявшись с холмом, броненосец дал залп из всех своих орудий.
— Вот на чем можно пройти любой укрепленный район! — сказал хозяин, и в голосе его послышалась нежность.
Гости смотрели в немом удивлении.
Теперь было видно, что в каком бы положении ни были гусеницы, они всегда благодаря особому подвижному устройству щитов будут защищены броней, притом наиболее толстой и надежной.
— Это не просто броня, — заговорил хозяин. — Шестьдесят сантиметров бетона уменьшают радиацию в сто раз. Перед вами движущееся убежище против водородных и атомных бомб. Если в него не будет прямого попадания бомбы, убежище это сохранит весь экипаж. И тогда наш сталебетонный броненосец пройдет любой опасный радиоактивный район!
Броненосец шел прямо на лес. Уже начали валиться первые деревья, но громада стали и бетона, не замедляя хода, продолжала двигаться вперед. К скрежету металла теперь прибавлялся надрывный треск уничтожаемых деревьев.
Сухопутный корабль прошел весь лес, оставив за собой широкую просеку измятых, исковерканных стволов, и незаметно перешагнул реку.
Гости, за исключением старика-японца и генерала в орденах, не могли придти в себя.
— Не находите ли вы, сэр, что плавание линкоров по земле является оскорблением для великой морской державы? — обратился Копф к Уитсли, улыбаясь одними глазами.
Тот скривил рот и ничего не ответил.
Гости не успели оправиться от изумления, как перед ними показались три неуклюжие веретенообразные машины непонятного назначения.
— Стальные кроты, — сказал хозяин.
Машины подползли прямо к холму, где стояли зрители, и стали врываться в него, входя в землю бесшумно, как хорошо смазанное сверло в металл.
— Это подземные вездеходы. Через час они выйдут с другой стороны холма. Прекрасные помощники при закладке мин в позиционной войне!
Послышался вой сирен. Все надели противогазы.
Один из далеких холмов начал дымиться. Из-за него, колеблясь и меняя очертания, поднималась стена сизо-коричневого цвета. С противоположной стороны два всадника в противогазах, сидя на фантастических животных с безобразными мордами, гнали стадо баранов.
Стена газа все ширилась и надвигалась. Ничего не понимающие бараны шли ей навстречу.
Хозяин последним надел противогаз и скрестил руки.
Сизо-коричневое облако, колыхаясь, быстро приближалось. Скоро все стало коричневым вокруг. Смутно доносилось жалобное блеяние…
Весь эффект зрелища был не в удушении баранов. Газовое облако неожиданно оборвалось, ограниченное как бы ровной вертикальной стеной, и стало удаляться, причем удалялось оно совсем не по ветру.
Только теперь стали видны какие-то грандиозные машины, которые с неприятным свистом ползли, словно допотопные мегатерии, следом за стеной. Гости на минуту ощутили их тяжелое дыхание.
Чудовища уползли, гоня перед собой стену газа. В долине остались только два всадника, снимавшие противогазы с лошадей. Вокруг валялись трупы баранов. К ним быстро подъехал специальный отряд. Туши погрузили на машины и увезли.
— Я мог бы выпустить такое же радиоактивное облако, — сказал лысый старик, передавая противогаз подскочившему молодому человеку, — но я не хотел обременять гостей слишком тяжелыми освинцованными защитными костюмами.
Снова стало пусто на плац-параде.
Но он скоро наполнился комфортабельными автомобилями, ничем не выдававшими своего военного назначения. В них сидели благообразные люди в белых халатах.
— Что это? Санитарный отряд? — поинтересовался японский военный эксперт.
— Нет, биологический, — ответил хозяин.
— Ах, бактерии! — сказал японец и, сняв очки, положил их в карман.
— Род бактерий отличается по цвету автомобилей, джентльмены. Черные — это чума, желтые — холера… — И гостеприимный хозяин стал перечислять своим гостям все цвета спектра. — Дальше идут инженерные части с готовыми уже мостами, передвижными окопами, специальными машинами для производства укреплений. Машины управляются по радио и прекрасно работают под обстрелом. Но это всего лишь вспомогательные машины. Я думаю, что вам будет интереснее посмотреть воздушный парад моей продукции.
Едва хозяин произнёс эти слова, как все услышали звук сигнальной «небоискательной» установки.
— Самолет в стратосфере!
Многие подняли вверх свои усовершенствованные бинокли. На голубом фоне они увидели искрящееся фотоэлектрическое изображение необыкновенного воздушного корабля. Казалось, что летят два самолета друг за другом, слившись в один. На хвосте аппарат имел такие же крылья, как и впереди.
— Это ваш самолет?
— Какая необыкновенная форма!
— Какая у него скорость?
Хозяин помрачнел. Левый глаз его почти закрылся. Он оглянулся. Тотчас перед ним вырос проворный молодой человек в полувоенной форме.
— Что это?
— Осмелюсь… Я предполагаю, что это советский аэроплан, который должен был пролететь над Ютландией не раньше чем через два часа, сэр!
— Проклятье!
Лысый старик побагровел. Гости оживленно шептались.
— Как могло это случиться?
— Сэр! Смею уверить…
— Молчать! Кто смел допустить, чтобы с самолета фотографировали мой парад?
— Я не думаю этого, сэр. Ведь это же самолет, совершающий…
— Молчать! И выполнять мои приказания! Произвести опытный истребительный полет н уничтожить в порядке эксперимента!
Молодой человек повернулся и бегом бросился к радиопередатчику.
Хозяин уже без тени прежней любезной улыбки подошел к гостям.
Блеклое солнце, на все насмотревшись, угнетенное, постаревшее, отступало к горизонту. Но ни серые, безрадостные сумерки, ни северный ветер, деловито гнавший облака, не могли, конечно, помешать продолжению парада.
