Бернард Вербер - День Муравья
— Кто там? — спросила она через дверь.
— Полиция!
Она посмотрела в глазок и узнала комиссара Мелье.
— Что это вы так поздно?
— У меня ордер на обыск.
Она открыла.
Он выглядел непринужденно.
— Я был в КОХ, там мне сказали, что вы стянули пробирки с реактивами — разработку братьев Сальта и Каролины Ногар.
Она тут же принесла пробирки и отдала их ему. Он задумчиво смотрел на них.
— Мадемуазель Уэллс, можно спросить вас, что в них?
— Я не собираюсь облегчать вам работу. Химическую экспертизу оплатила моя газета. Результаты принадлежат только ей и никому другому.
Оробевший, он все еще стоял на пороге, в помятом костюме, а эта миловидная девушка бросала ему вызов.
— Мадемуазель Уэллс, пожалуйста, вы позволите войти? Мы могли бы немного поговорить? Я не отниму у вас много времени.
Он, должно быть, попал под сильный дождь. Весь промок. Под его ногами на половик уже натекла целая лужа. Она вздохнула:
— Ладно, но у меня очень мало времени.
Он долго вытирал ботинки, прежде чем решился переступить порог гостиной.
— Мерзкая погода.
— После такой жары — сразу ливень.
— Все времена года перепутались, резкий скачок от жары и сухости к холоду и дождю.
— Проходите, присаживайтесь. Хотите чего-нибудь выпить?
— Что предложите?
— Медовуху.
— Что это такое?
— Смешивают воду, мед и дрожжи, дают побродить. Напиток олимпийских богов и кельтских друидов.
— Ну, давайте напиток олимпийских богов.
Она подала ему бокал и вышла.
— Вы подождите, мне надо высушить волосы.
Как только из ванной раздался шум фена, Мелье резко вскочил, решив воспользоваться этой передышкой и осмотреться.
Роскошная квартира. Все обставлено с большим вкусом. Нефритовые статуэтки расставлены парами. Галогеновые лампы подсвечивают развешанные по стенам рисунки на биологические темы.
Он подошел к одной.
Десятка полтора муравьев со всех концов света прорисованы до мелочей, под ними надписи.
Фен продолжал гудеть.
Черные муравьи с белыми волосками, похожие на рокеров (Rhopalothrix orbis), муравьи с торчащими на груди рогами (Acromyrnex mirabilis), длинноволосые муравьи, похожие на хиппи (Tingimyrmex mirabilis). Сколько же разных видов муравьев, удивился комиссар.
Но он был не в энтомологической экспедиции. Приметив лакированную черную дверь, он подергал ее. Она оказалась запертой на ключ. Он достал из кармана шпильку и уже собирался открыть замок, но шум фена вдруг прекратился. Поспешно он уселся на место.
Прическа а-ля Луиза Брукс вернулась на свое место. На Летиции Уэллс было надето длинное черное шелковое платье, присборенное на талии. Мелье пытался не поддаться соблазну.
— Вы интересуетесь муравьями? — спросил он светским тоном.
— Не очень, — сказала она. — Это мой отец ими интересовался. Он был крупным специалистом по муравьям. Эти рисунки он подарил мне на двадцатилетие.
— Ваш отец — профессор Эдмон Уэллс?
Она удивилась:
— Вы его знаете?
— Слышал о нем. У нас в полиции он больше известен как владелец проклятого подвала на улице Сибаритов. Помните то дело, когда два десятка людей исчезли в бездонном подвале?
— Разумеется! Между прочим, среди этих людей были мой кузен с кузиной, мой племянник и моя бабушка.
— Странное дело, верно?
— Как же так, вы так любите загадки, а тайну их исчезновения расследовали не вы?
— Тогда у меня было другое дело. Подвалом занимался комиссар Ален Билшейм. И, как потом оказалось, весьма неудачно. Он, как и все остальные, так и не поднялся наверх. Но вы ведь тоже любительница загадок, я думаю…
Она насмешливо улыбнулась.
— Больше всего на свете люблю их разгадывать, — сказала она.
— Вы полагаете, вам удалось выйти на след убийцы братьев Сальта и Каролины Ногар?
— Я пытаюсь. Это наверняка будет интересно моим читателям.
— Вы не расскажете мне, как продвигается ваше расследование?
Она покачала головой:
— Пусть лучше каждый идет своим путем. Так мы не будем друг другу мешать.
Мелье достал жвачку. Он чувствовал себя уютней, когда жевал. Затем спросил:
— Что за этой черной дверью?
Летицию Уэллс удивил резкий тон заданного вопроса. Она быстро замяла возникшую неловкость. Пожав плечами, мило ответила:
— Там мой кабинет. Но я вам его не покажу. Там просто Содом и Гоморра.
Она достала сигарету, вставила ее в длинный мундштук и прикурила от зажигалки в форме ворона.
Мелье вернулся к тому, что его интересовало:
— Вы хотите сохранить ваше расследование в тайне. Но я все-таки скажу вам, куда я продвинулся.
Она выпустила маленькое облачко перламутрового дыма.
— Как вам угодно.
— Вернемся назад. Все три наши жертвы работали в КОХ. Можно было бы склониться к мрачному мотиву профессиональной зависти. На крупных предприятиях соперничество встречается довольно часто. Люди на части рвутся ради продвижения по служебной лестнице или повышения зарплаты, и в научном мире много таких жадных до наживы. Так что, согласитесь, гипотеза о химике-сопернике имеет право на жизнь. Допустим, некто отравил своих коллег препаратом с замедленным действием. Это объясняет происхождение ран в пищеварительной системе, которые обнаружены при вскрытии.
— Вы опять запутались, комиссар. Вы одержимы идеей яда и забываете о страхе. Сильный стресс тоже может вызвать повреждения, а все четыре наши жертвы были очень напуганы. Страх, комиссар, страх — вот узел проблемы, и ни вы, ни я еще не поняли, чем был вызван ужас, запечатленный на их лицах.
Мелье возразил:
— Я, конечно, задавался вопросом об этом страхе и даже обо всем, чего боятся люди!
Она снова выдохнула белое облачко табачного дыма.
— А вы сами, комиссар, чего боитесь?
Его застали врасплох: он сам собирался спросить ее об этом.
— То есть… ммм…
— Ну есть же что-то, что вас пугает больше всего, разве не так?
— Я не прочь признаться вам, но взамен вы мне так же искренне ответите, чего боитесь вы.
Она посмотрела ему в глаза.
— Хорошо.
После некоторого колебания он произнес:
— Я… я боюсь… я боюсь волков.
— Волков?
Она расхохоталась, повторяя «волков», «волков». Затем поднялась с кресла и снова налила ему полный стакан медовухи.
— Я сказал правду, теперь ваша очередь.
Она подошла к окну. Казалось, вдали она увидела что-то очень интересное.
— Хм… я… я боюсь… я боюсь вас.
— Перестаньте шутить, вы обещали быть откровенной.
Она повернулась и выпустила завиток. Ее сиреневые глаза блестели, как звезды, сквозь бирюзовый дым.
