Линкольн Чайлд - Из глубины
Стало очевидно, слишком очевидно, что ни корсеты, ни жесткие носилки уже не понадобятся, как не понадобится и все остальное. Крейн повернулся к морским пехотинцам, собираясь сказать им, что медицинское оборудование можно собирать.
И уже в движении, среди пораженных ужасом людей, которые словно приросли к месту, он заметил знакомое лицо — там, где-то по периметру бурового комплекса. У стены стоял невысокий человек в полинялом комбинезоне, с пронзительно-синими глазами и непокорной шапкой седых волос. Это был Флайт, странный старик, который приходил тогда к Крейну в каюту. Его едва было видно за спинами двух лаборантов в белых халатах, смотревших на происходящее с жалостью и какой-то почти детской печалью. Флайт повернулся к Крейну, глядя на него напряженным взглядом. Он медленно произнес одними губами те же слова, что уже произносил тогда, когда незваным явился к Крейну:
— И все сломается…
30
У Говарда Ашера было два кабинета на станции «Глубоководный шторм»: тесная комнатка на восьмом уровне и помещение чуть побольше на четвертом. Они отличались друг от друга: в то время как кабинет на восьмом уровне имел жилой, хоть и несколько беспорядочный вид, обстановка комнаты на закрытом уровне была пустой, деловой и совершенно безжизненной. Ашер сидел в кабинете и, подперев голову руками, размышлял над кипой лежавших перед ним графиков и уравнений, когда открылась дверь и вошел адмирал Спартан.
Какое-то время они просто смотрели друг на друга. Потом напряженное, осунувшееся лицо Ашера немного расслабилось.
— Присядете? — тихо и печально спросил он.
Спартан покачал головой.
— Магнитное рабочее устройство — снаряд — в аварийном состоянии. Мы решили использовать запасной, пока его чинят.
— Значит, вы планируете продолжать погружения.
— Конечно. А почему нет?
Ашер взглянул на него с изумлением.
— Адмирал, только что погибли три человека.
— Я в курсе. Ваши инженеры пришли к каким-нибудь выводам?
— Относительно того, что вывело из строя снаряд? Ничего определенного они сказать не могут.
— А вы уверены, что это не повторится?
Ашер вопросительно посмотрел на адмирала. Потом вздохнул.
— Удвоив или даже утроив мощность электромагнитного поля, мы можем обеспечить стабильную связь при дальнейших погружениях.
Спартан кивнул.
— Что-нибудь еще?
— Да. Остановить все автоматизированные или автоматические процессы, кроме тех, которые необходимы для строительства шахты. Оставить две исправные Сферы и снаряд. Работать, применяя минимум измерительных приборов. А то оборудование, от которого нельзя отказаться, должно получать команды по нескольким каналам связи, дублирующим друг друга, с проверкой контрольных сумм для подтверждения правильности данных.
— То есть такие вы даете рекомендации?
Ашер нахмурился.
— Я советую прекратить все раскопки, пока мы не узнаем, что вызвало такую страшную аварию и почему.
— Это не вариант, доктор Ашер. Никто не знает, сколько потребуется времени, чтобы это выяснить.
— Но гибель…
— Трагическая случайность. А Гроув, Адкинсон и Хорст были поставлены в известность о высоком риске работ, когда давали подписку. Как и вы, если уж на то пошло.
Ашер сделал еще одну попытку.
— Адмирал, послушайте…
— Нет, доктор Ашер. Это вы меня послушайте. Разве люди раньше не были готовы пожертвовать собой во имя открытий и новых знаний? Разве мы не поэтому здесь? Вспомните Роберта Фалкона Скотта, Амелию Эрхарт, экипаж «Челленджера».[10] Я рискую здесь жизнью, чтобы двигаться вперед, в надежде улучшить жизнь человечества. Разве вы не тем же заняты?
Ашер молчал.
— А потом, если… если здесь не обошлось без человеческого фактора, промедление будет им только на руку.
— Человеческий фактор? Вы имеете в виду саботаж? Нет никаких доказательств, что снаряд вышел из повиновения в результате диверсии.
— Пока, по крайней мере, — заметил Спартан.
— Это больше похоже на аномалии, которые Крейн и Хьюи Пинг заметили в ее лаборатории. — Ашер вздохнул и устало потер глаза. — А потом, есть эмпирические данные.
— Какие данные?
— Сфера-один вошла в третий, самый последний уровень земной коры, океанический. Неужели это простое совпадение, что такие отклонения начались на наибольшей глубине, до которой мы добрались?
— Давление не могло вызвать такие сбои.
— Я не об этом говорю. Я говорю о том, что мы все больше и больше приближаемся к тому, что там находится. Океанический слой — самый тонкий из трех. Даже если мы на миг забудем о том, что погибли люди, разве вас не тревожат все эти странные заболевания? Разве вас не волнует, что среди членов экипажа начались перешептывания и что общий дух упал?
Спартан не ответил, и Ашер поднялся и начал беспокойно ходить по комнате.
— Благодаря доктору Крейну мы далеко продвинулись вперед.
— Доктор Крейн должен заниматься своими прямыми обязанностями, — отрезал Спартан.
— Однако благодаря ему мы достигли крупных успехов. Адмирал, эти подводные стражи больше не передают сигнал на одной частоте. Они теперь передают один и тот же сигнал на каждой длине волны электромагнитного спектра, которую мы замерили. Радиоволны, микроволны, инфракрасные, ультрафиолетовые лучи — далее по списку.
— Таким образом они вносят помехи в работу наших приборов и беспроводных сетей, — произнес Спартан. — Может быть, это приветствие?
— Возможно. Впрочем, не исключено и другое.
— Например?
— Не знаю. Но то, что они хотят нам сказать, настолько важно, что они забивают все доступные частоты, чтобы передать эту информацию. — Ашер остановился. — Я настаиваю на том, чтобы мы перестали рыть тоннель до тех пор, пока не расшифруем сообщение. У нас и так полным-полно типов из военно-морской разведки. Если пригласить их работать с нами, объединить усилия, мы гораздо быстрее поймем, о чем идет речь.
— У них сейчас другие задачи, — возразил Спартан. — А потом, у вас нет доказательств, что это действительно послание.
Ашер в отчаянии всплеснул руками.
— А что это, как вы думаете? Горячая десятка хитов с альфы Центавра?
Он снова зашагал по кабинету. Адмирал смотрел на него.
— Хорошо, доктор Ашер, — сказал он. — Допустим, это информация. Как я уже говорил, есть вероятность, что это приветствие для нас. Или они передают нам инструкции по пользованию той штукой, к которой мы ведем тоннель. Интересно ли мне? Очень. Но стану ли я бросать все, прекращать все работы до того момента, пока вы не поймете, что они хотят сказать? Нет. Насколько я понимаю, вы не можете пока дать мне ключ к шифру. Или можете?
— Я…
Ашер замолчал и гневно потряс головой.
— Да и вообще не важно, что это за сообщение. Как вы уже сказали, мы добрались до океанического слоя. Нам осталась неделя, и мы достигнем Мохо, а может, это произойдет и раньше. Что бы там ни лежало, мы выкопаем это и изучим, причем раньше, чем это сделают другие.
Ашер открыл рот, чтобы ответить. Но не успел он ничего сказать, как пол дрогнул — сначала едва заметно, потом гораздо сильнее. С полок посыпались папки и брошюры, раздался звон битого стекла — это с подставки съехал поднос с лабораторной посудой. Из коридора раздались взволнованные голоса, где-то вдали завыла сирена. Спартан вскочил на ноги, подбежал к телефону Ашера и начал набирать номер, когда произошел еще один толчок.
— Говорит адмирал Спартан, — сказал он в трубку. — Определить источник сотрясений. О повреждениях докладывать немедленно.
Он повернулся и посмотрел на Ашера. Начальник отдела научных исследований замер, держась за край стола. Он стоял не двигаясь, склонив голову набок и словно прислушиваясь к чему-то.
— Это вторичные толчки после основного, — пробормотал он.
— О чем вы говорите, доктор Ашер?
— Это цена, которую мы платим за то, что работаем на океанской гряде. Плюс в том, что кора здесь тонкая и Мохо лежит менее чем в четырех милях. Минус — здесь бывают землетрясения.
— Землетрясения, — повторил Спартан.
— Да. По силе обычно небольшие, это ведь расходящаяся гряда. — Он посмотрел поверх очков на Спартана, наполовину мрачно, наполовину вопросительно. — Вы хоть читали тот доклад по океанографии о движении тектонических плит, который я послал вам?
Но адмирал не ответил. Его взгляд был устремлен в какую-то точку за Спиной Ашера. Наконец он мотнул головой.
— Отлично. Объявляется выходной перед началом новых работ.
Ничего больше не говоря, адмирал повернулся кругом и вышел из кабинета.
31
В отличие от медпункта на верхнем уровне временный лазарет на четвертой палубе был очень невелик. Крейну он напомнил тесный медицинский отсек на лодке «Спектр», где доктору пришлось трудиться почти целый год, — сплошные переборки и трубопроводы. И все же, несмотря на размеры, сейчас помещение казалось тоскливо пустым. Крейн думал, что здесь будут лежать трое из Сферы-один. Но от экипажа осталось столько, что не хватило бы заполнить и один мешок для перевозки трупов; аппарат запаяли в толстый пластик и поместили в холодильную камеру, чтобы позднее провести исследования.
