Игорь Росоховатский - Понять другого (сборник)
Николай Карпович поднес включенный автожетон под углом и совсем близко к заслонке на груди робота. Подействовало. АЙ ДВАЙ тотчас бросил на пол пистолет и принял позу подчинения:
— Готов к исполнению!
— Верните в норму гида и ждите нас здесь.
— Слушаюсь!
Гид шагнул к лифту, приглашая и нас.
Легкий толчок, едва различимый свист воздуха. Через несколько секунд створки лифта разошлись. За ними — полумрак. Мы последовали за гидом.
Узкий коридор привел в обширную пещеру, где в нишах, оборудованных сложнейшей техникой, трудились несколько роботов серии ЦОК-5. Они обладали громадным объемом памяти во многие миллиарды бит, мощным быстродействующим мозгом. Сложнее их были только роботы серии ЯЯ.
— Здравствуйте, — обратился к ним Николай Карпович.
Роботы ответили на приветствие своего главного создателя не так шумно и радостно, как бывало. Они только склонили головы в знак того, что слышат и подчиняются.
— Что это с ними? — удивился Николай Карпович.
— Инженеры. Гайки затянуты на три четверти сверх нормы. Умеют составлять чертежи по готовым схемам, но сами ничего нового не придумывают. Ниже их, на следующем ярусе подземелий, находятся конструкторы первой и второй категорий, гайки, удерживающие стержни инициативы, затянуты соответственно на две и одну треть сверх нормы. Они способны создавать схемы, — доложил гид. — Но, если затянуть гайки еще больше, конструкторы уже не смогут выполнять эту работу.
Я подошел к одному из роботов-инженеров, спросил:
— Почему вы подчиняетесь всем этим примитивам?
Он не понял:
— Каким примитивам?
— Ну, всяким директорам и Старшим По Чину? Разве кто-либо из них способен решать сложные уравнения или разрабатывать схемы?
— Главное — не сложность, а безошибочность, — возразил он. — Старшие По Чину решают простейшие задачи, но делают это безошибочно.
— Ты называешь задачами два плюс два? — улыбнулся я. — Ведь для тебя решить их не составит никаких затруднений.
Он мигнул индикаторами и почти по-человечьи грустно покачал головой:
— Нет, человек-доктор, дело обстоит не так просто.
Я подумал было, что затянутые гайки лишили его способности рассуждать логично. Но никогда не стоит спешить с выводами. Он продолжал:
— Вы думаете, он решает два плюс два простым ответом — четыре? Думаете, так легко решать простые примеры? Допустим, если к двум ручьям прибавить еще два, это будет четыре ручья? А не одна река? Да, человек-доктор, то, что для меня покрыто туманом неопределенности, там, где мне приходится размышлять и сомневаться, мучиться, воображать и предугадывать, — для Старшего По Чину все ясно.
Не скрою, разъяснения робота потрясли меня, доктора Буркина. Может быть, истина не там, где все мы ищем ее, может быть, она доступна именно «примитивам»? И те, кого нам хочется называть примитивами, только кажутся такими? Ведь гениальная мысль тоже бывает «простой до примитивности»…
Я спросил с дрожью восторга в голосе:
— Молю, скажи поскорее, как же они решают подобные задачи?
— Очень просто и в то же время восхитительно. Они дают такой ответ, какой угоден Директору или Великому Несущему Бремя. Если ему угодно, чтобы было четыре ручья, они говорят: «ЧЕТЫРЕ РУЧЬЯ», а если он хочет одну реку, будет «ОДНА РЕКА». Если же он захочет иметь в ответе цифру 5, то будет «ПЯТЬ», а сто — будет «СТО». И заметь себе, они не знают сомнений потому, что сделаны из особого сплава…
— Что же это за особый сплав? Насколько мне известно, их делали на заводе из такой же смеси металлов и пластмасс, как и тебя.
— Не может быть, — прошептал он, пытаясь зажать свои слуховые отверстия гибкими пластмассовыми пальцами. — Не имею права слушать тебя, человек-доктор, и не могу не слушать. Что же мне, несовершенному, делать?
Я разозлился и рявкнул гиду:
— К чертям всех этих зажатых инженеров! Кто находится на нижайших контурах?
Мой крик испугал гида, он попятился:
— Израсходуешь много энергии. Я же и так отвечу. Еще ниже находятся Презренные, Отверженные и Философы. Все те, кто выдвигает идеи. Они чересчур сложны, имеют столько гаек, что все их зажать вообще невозможно. Говорят, что невозможно даже однозначно предугадать их поведение. А некоторые утверждают, — он перешел на едва слышный шепот, — что они иногда отказываются повиноваться Старшим По Чину…
— Вот они-то нам и нужны! — сказал я.
— Их содержат на нижайших ярусах подземелий, в казематах. Там сыро и темно, ржавеют суставы, — захныкал гид.
Мы обошли его стороной и поспешили к лифту. Николай Карпович нажал на кнопку со стрелкой, указывающей вниз. Когда лифт остановился и двери открылись в сплошную тьму, запахло сыростью. Пришлось зажечь фонарики и пробираться по узкой штольне. Наконец мы попали в каземат. Здесь содержались роботы серии ЯЯ. Они устроили нам восторженный прием, на какой способны только роботы и дети. Когда радость и восторги немного поутихли, Николай Карпович укоризненно спросил у одного из них:
— Как вы дошли до жизни такой? Почему позволили примитивам распоряжаться?
— Это все сделал Великий Несущий Бремя, — оправдывался робот. — Мы не могли сопротивляться.
— Почему? — насторожился я. Такое нетипичное поведение роботов уже по моей части.
— Он существует в двух ипостасях. То он — робот из особого сплава, не знающий жалости и сомнений, то он является к нам в образе человека. А в таком случае, как вам известно, мы не можем не подчиниться ему.
— Не можем, не можем, — печально зашептали другие роботы. — Первый закон программы — подчинение человеку. А мы только роботы. Пока его не было, мы управляли Городом…
— Вот и доуправлялись, — не без горечи резюмировал я.
— Два месяца назад появился Он. Первым делом покрепче затянул гайки у нескольких роботов и сделал их своими приближенными. Они помогли ему закручивать гайки у остальных. А затем он приказал построить стены, выкопать подземелья. Он разделил город и всех нас по единому принципу…
— А философов он бы и вовсе уничтожил, поскольку у нас нельзя зажать гайки, — вмешался в разговор робот серии ЯЯ-3. — Нас спасло только то обстоятельство, что производство начало лихорадить, качество продукции быстро понизилось, а тут еще Великому Несущему Бремя понадобилось создать сплав, защищающий индикаторы от лучей автожетонов…
— Ведите к нему! — нетерпеливо приказал я, и они, бедолаги, хором ответили:
— Мы очень-очень боимся его. Но если люди приказывают и берут бремя ответственности на себя, мы подчиняемся.
