Эллис Питерс - Ученик еретика (Хроники брата Кадфаэля - 16)
- По-видимому, да. - Джеван неопределенно пожал плечами. - Хотя, осмелюсь сказать, оба не ведали, что творят. Олдвин по глупости воображал, будто Илэйв собирается его подсидеть.
- Увы, это похоже на Олдвина! - со вздохом подтвердил Жерар. - Он повсюду находил только мрачные стороны... И все же после стольких лет службы ему следовало бы больше полагаться на нас! Наверное, он думал, что соперник ударится в бега, как только почувствует опасность. Но почему Конан хотел избавиться от Илэйва?
Все сидели молча, с недоумением покачивая головами. Наконец Джеван, кисло усмехнувшись, проговорил:
- Думаю, Конан также считал Илэйва опасным соперником, но только не в работе... Пастух имел виды на Фортунату.
- На меня?! - Девушка с изумлением взглянула через стол на Джевана, Мне это и в голову не приходило! Во всяком случае, я не подавала никакого повода.
- Конан полагал, что Илэйву, - продолжал Джеван, и улыбка его потеплела, - внешне более привлекательному, окажут предпочтение. Но кто скажет, что его опасения были беспочвенны? - Джеван с нежной усмешкой поглядел на племянницу. - Он попал в самую точку!
- Конан никогда не обращал на меня внимания, - заметила Фортуната, все более удивляясь. Впрочем, девушка понимала, что это могло быть и так; просто она сама оказалась недостаточно наблюдательной. - Я была уверена, что он обо мне и не думает!
- Да, на влюбленного он не очень-то походил, - согласился Джеван. - Но за последние дни все переменилось. Ты смотрела в другую сторону и потому ничего не видела.
- Ты говоришь, он стал умильно поглядывать на нашу девчушку? расхохотавшись, спросил Жерар.
- Умильно? Нет, я бы сказал - расчетливо. Маргарет сообщила тебе, что Фортуната получила приданое от Уильяма?
- Да, только надо открыть какую-то шкатулку... Но почему все думают, что я не снабдил бы девочку приданым, если бы ей захотелось выйти замуж.? Хотя, конечно, спасибо старику... Приятно, что он ее не забыл. Если бы ей приглянулся Конан, я бы не стал возражать - он неплохой парень! Я не оставлю ее бесприданницей, кого бы она ни выбрала. Хотя, конечно, - сказал Жерар, оценивающе взглянув на Фортунату, - наша девочка достойна лучшего жениха!
- Обещания обещаниями, а денежки-то, вот они - под рукой! - язвительно вставил Джеван.
- Ты к нему несправедлив! Где были его глаза, ведь девчушка наша выросла и стала красавицей хоть куда! А она у нас к тому же не только красавица, но и умница! И что с того, если он свидетельствовал против Илэйва и уговаривал Олдвина не отказываться от обвинения! При чем тут расчет? С соперниками бывает и похуже... И все, однако, с рук сходит. А вот Олдвина убили... Нет, это не Конан, я уверен!
Жерар устремил взор на отца Элию - сухонького, с редкой седой растительностью вокруг тонзуры, который сидел, зорко поглядывая вокруг и вбирая в себя каждое слово.
- Мне давно ясно, - проговорил старенький пастырь, - что человек способен на любое злодеяние. Как и на любой добрый поступок, впрочем. А жизнь - она так хрупка, ее трудно поддерживать, но ничего не стоит разрушить. Достаточно одного дуновения! Вспышка гнева, лишний стакан вина или просто лошадь взбрыкнет: одно мгновение - и все кончено...
- Конану не следует скрывать, где он провел эти несколько часов, сдержанно напомнил Джеван. - Возможно, кто-то встретил его, когда он направлялся на пастбище. Пусть назовет имена свидетелей, которые подтвердили бы его непричастность. Если на сей раз он не ограничится полуправдой, все завершится благополучно.
Напоследок осталось поговорить об Илэйве. Оскорбленный и раздосадованный, он внезапно встретил своего врага в роще, с глазу на глаз. Юноша был слишком раздражен, чтобы выслушивать его оправдания. Так судачили о нем в Шрусбери: развязка, по общему мнению, и не могла быть иной. Он еретик - он же и убийца. Весь день до вечера он разгуливал на свободе, а беднягу Олдвина уже никто не видел живым, с тех пор как тот вышел за городские ворота. До вечерни, когда Илэйва наконец взяли под стражу, оставалось два с половиной часа: достаточно времени, чтобы расправиться с врагом. Возражение, что Олдвина убили в спину, легко отметалось в сторону. Олдвин шел в аббатство, намереваясь покаяться. Вдруг из рощи с перекошенным от ярости лицом выскочил еретик. Олдвин испугался и бросился бежать, но преследователь догнал его и воткнул нож. в спину. Говорят, что в узле с пожитками, которые он оставил в странноприимном доме, нашли большой нож. Однако это ничего не доказывает: убийца мог взять с собой другой нож, который потом швырнул в реку. Вот почему нож так и не обнаружили...
- Отец, - вдруг сказала Фортуната, вставая из-за стола. - Открой, пожалуйста, сейчас мою шкатулку. Мне хочется узнать, каким состоянием я обладаю. А потом мы вернемся к Илэйву...
Маргарет достала из конторского шкафа шкатулку и поставила перед мужем на стол, предварительно протерев его. Жерар с изумлением приподнял кустистые броня и взял в руки шкатулку, не скрывая восторга.
- Шкатулка и сама по себе хороша! Ты могла бы за нее выручить пару лишних монет, если б имела в том нужду.
Жерар вставил в замок позолоченный ключик. Ключ повернулся легко и беззвучно. Жерар приподнял крышку: под ней была аккуратно вырезанная полоса войлока, которая прикрывала содержимое. Под нею лежали плотно прижатые друг к другу шесть войлочных мешочков. Жерар улыбнулся Фортунате, склонившейся над шкатулкой так, что лицо девушки оставалось в тени.
- Это все тебе! Открой один, - предложил он.
Фортуната вытащила один из мешочков, и серебро мягко зазвенело под ее пальцами. Шнурка не было: верх мешочка был просто загнут. Девушка вытряхнула содержимое на стол. И из мешочка полился поток серебряных пенсов... Столько денег сразу она и не видывала! И все же, как ни странно, Фортуната испытывала разочарование... Шкатулка была необыкновенной красоты - настоящее произведение искусства, а монетки, хоть и имели ценность, были столь обыденны! Заурядное средство торгового оборота. И все же они ей пригодятся: в случае опасности она обязательно их использует.
- Взгляни, малышка! - сказал Жерар, лучась от восторга. - Королевская монета, их тут около сотни... Ай да дядюшка Уильям! В каждом мешочке, думаю, около ста пенсов. Если хочешь, давай посчитаем.
На миг задумавшись, Фортуната кивнула. Взяв со стола горстку серебряных кружочков, она, пересчитывая, стала класть их обратно в мешочек. Набралось девяносто три монетки. Закрыв мешочек девушка положила его назад, в угол шкатулки. Жерар тем временем пересчитывал деньги из следующего мешочка.
Отец Элия слегка отстранился от стола и отвел глаза от нежданно явленного богатства со смешанным чувством алчбы и неприятия: за всю жизнь ему не доводилось держать в руках более десяти серебряных пенсов.
