Николай Гуданец - Планета, на которой убивают
- Не совсем. Вчера вы, помнится, заявили, что у него повадки высококлассного агента. Такие парни под собственным именем не живут.
- Есть же разница между догадками и доказательством, - возразил Ширен.
- Я предпочел бы точно знать, на какую разведку этот тип работает.
- А вот это, извините, работенка не на одни сутки.
- Ага, за полчаса можно управиться, - поддакнул Джага. - Взять его за яйца и тряхануть хорошенько. Сам расскажет как миленький.
Сыскарь снова уставился на него с нескрываемым раздражением.
- Слушайте, не надо трепа. Мы говорим о серьезных вещах.
- Вот и я тоже. Если я кого беру за яйца, это вещь серьезнее некуда.
- Никто и не сомневается, - вмешался я, видя, что оба начинают исподволь закипать. - Однако я просил у вас план его дома и хотя бы примерный распорядок дня, круг знакомств...
- Пожалуйста, вот план. Типовой сборный коттедж компании "Фужей" за сорок тысяч. Если угодно, можно попробовать прищемить его на том, откуда взялась такая не хилая сумма...
- Вряд ли это целесообразно, есть слишком много простых способов отмыть деньги, - скептически заметил я, взяв протянутый мне Ширеном лист со светокопией. - Позвольте, да вы же скопировали план из каталога "Фужей", и только.
- Новых окон и дверей он не прорубал. Так что вполне сойдет. По данным наружного наблюдения я пометил крестиком, в какой из комнат у него спальня. Видите?
- Вижу. Что у него в проходной комнате? - я понял, что сыскарь нагло схалтурил, но это лучше, чем ничего.
- Обыкновенная гостиная. Вас волнует местоположение каждого из стульев? - съехидничал он.
- Ладно, сойдет. А в этой вот, угловой?
- Нечто вроде рабочего кабинета, большую часть вечера он проводит в нем. Насчет маленькой комнаты рядом с кухней ничего не удалось узнать. Там окно плотно завешено. Если вы настаиваете, мои ребята могут попробовать проникнуть в дом и сделать фотосъемку всех помещений. Или аккуратно сделать обыск, но тогда объясните, что им конкретно искать. Только это уже дело совсем серьезное. Мы люди законопослушные, а тут, поймите, прямая уголовщина...
Он сделал подчеркнутую паузу, чтобы я спросил о цене услуг подобного рода.
- Вы меня напугали, - сказал я, засовывая сложенный вчетверо лист в карман. - Не будем даже поминать об уголовщине, договорились? Рассказывайте дальше, прошу вас.
- На службу он выезжает в половине девятого. Свой фургон держит в железном гараже рядом с домом. Возвращается как когда, не раньше шести, иной раз к полуночи. Живет одиноко, женщин к себе не водит, вечеринок не устраивает, друзей мало и заходят они редко. По выходным ездит куда-то рыбачить.
- Откуда эти сведения?
- В доме напротив живет одинокая старушка, ее главное занятие по жизни - пялиться в окно, - объяснил Ширен. - А у меня, знаете ли, от лучших времен остался полицейский личный жетон. Достаточно им помахать, и такого иной раз наслушаешься, только успевай записывать.
- Ну что ж, у меня остался один вопрос. Есть ли в доме сигнализация?
- А как же без нее. Входит в комплект установки дома, радиоуправляемая, энергонезависимая, с ревуном. На все окна, чердачное окно и обе двери. Между нами говоря, ерундовая штука. Заблокировать ее ничего не стоит при мало-мальской сноровке. Абонентной сигнализации нет, я точно выяснил, - сыскарь захлопнул папку, убрал ее в сейф, запер дверцу и взялся за бутылку.
- Благодарю, мне хватит, - я отодвинул пустой стаканчик и полез за бумажником. - Получайте за труды.
Заметно повеселевший сыскарь сложил сотенные ассигнации вдвое и сунул их в задний карман брюк. До последнего момента он сомневался, что получит условленую сумму целиком. Уровень добытых им сведений был низким, но мне их хватало. А дотошно выторговывать сотню-другую я счел ниже своего достоинства.
- Вот и костюмчик на вас новый, а военная выправка осталась, фамильярно заметил он.
- Не переживайте из-за пустяков, - утешил его я и встал со стула. - Ну что ж, до свидания.
Джага тоже встал и направился было прочь из кабинета, не удосужившись попрощаться.
- Погодите чуток. На пару слов, идет?
- Слушаю вас.
- Да вы присядьте. Мне тут довелось услышать кое-какие новые подробности об убийстве Лигуна. Вас ведь это интересует?
- Более-менее, - не выказывая особого любопытства, я снова уселся.
На самом деле Ширен умудрился затронуть самую важную для меня тему. Пока я был одинок, не имело принципиального значения, под каким именем и где придется мне доживать свой век, скрываясь от блюстителей закона. Рассчитавшись полной мерой с Барладагом, я мог обзавестись надежным удостоверением, отпустить в конце концов бороду, махнуть в горы и купить себе хижину с клочком земли. Никто и никогда меня там не потревожит. А что касается угрозы вторжения космических пришельцев, предотвратить ее не в моих силах. Эта забота даже не для моей маленькой страны, зажатой между двумя противоборствующими державами. Единственное, на что я тут реально способен, так это свихнуться, беспрестанно ломая голову над неразрешимыми тревожными вопросами. А значит, их следует выбросить из головы.
Но после того, как в мою жизнь вошла Янта, прежние планы не годились никуда. Я не имел никакого права делать ее любовницей беглого бандита и тащить за собой в глухомань. Проведя свое собственное расследование и досконально разобравшись в обстоятельствах убийства Лигуна, я мог бы добровольно явиться в полицию и постараться доказать, что моей вины тут нет. Только в этом я усматривал единственный, пускай зыбкий шанс вернуться к нормальной жизни.
Именно поэтому мне так загорелось добраться до моего белобрысого знакомца Амахада Чажнура и любой ценой развязать ему язык. Хотя первоначально я обратился к услугам Ширена большей частью из азарта и ради любопытства. Мой шанс состоял в том, чтобы взять Чажнура в оборот и вытрясти из него сведения, которые можно будет затем использовать в случае ареста и суда. Ведь он был в одной упряжке с тем парнем, который вырезал мозги убитого Лигуна, представился мне его сестренкой, и который третьего дня попусту дожидался меня в кафе "Чивитта" на хангорской набережной.
Теперь же показания Чажнура требовались мне позарез для того, чтобы снять с себя ложное обвинение в убийстве. Я не строил ни малейших иллюзий относительно следователей и судей, перед которыми мне придется предстать. Не исключено, что после моей добровольной сдачи Управление Безопасности попытается засекретить, замять мое дело и сгноить меня в тюрьме. Следовало, конечно же, заранее обезопаситься и от такого поворота событий. А для этого проникнуть во все тонкости грязной игры, по ходу которой меня объявили опасным преступником. Амахад Чажнур был единственным известным мне человеком, безусловно посвященным в эти хитросплетения.
