Александр Романов - Где-то у Проциона
Лунин обернулся… Сначала ему показалось, что в их сторону, резво подпрыгивая, летит футбольный мяч. Но уже в следующую секунду Вадим понял, что ошибся: это была маска. Что-то вроде тех, что в незапамятные времена использовали хоккейные вратари. Почти плоский овал лица, провалы глаз и россыпь мелких отверстий на месте рта и носа. Пожалуй, это было бы жуткое зрелище, но создатель маски и тут переборщил с театральщиной – если, конечно, у маски и окружающего пейзажа был один автор: в глазных прорезях горел зловещий красный огонь, а из «дыхательных» отверстий вырывались струи дыма. При этом пришелец – или хозяин? – при приближении принялся издавать заунывные звуки, сильно напоминающие противоугонку; только с некоторым запозданием Лунин сообразил, что это смех. С залихватским «Уа-уа-уа-уа-уа!» маска – оказавшаяся размером с коттедж – шлепнулась на землю, окутавшись клубами дыма.
– Превед, братаны! – объявила она жизнерадостным голосом мультяшного персонажа: – Только че-то вы как-то не так выглядите! Во как надо!..
С последними словами из дыхал бутафорского монстра вырвались особо мощные струи дыма и окутали всех присутствующих, заставив их виртуальные тела закашляться и замахать руками. А когда эта процедура закончилась, Лунин обнаружил, что вместо скелетов все превратились в классических «пляжных девочек» – с весьма впечатляющими формами и с минимумом одежды. Маленькие дополнения в виде мышиных хвостов можно было считать чисто декоративным элементом, надо полагать. Из-под маски донеслось явственное хихиканье.
– Вот – теперь правильно!..
– Нет. Не правильно.
Башкирцев – а это наверняка был он – сделал легкое движение рукой, и маска вдруг опрокинулась, отлетев на несколько метров, и заволоклась клубами дыма. Когда дым рассеялся, на земле вместо маски сидел взъерошенный человек довольно субтильного телосложения, в трусах до колен, майке и тапочках. Человек быстро оглядел себя. Ощупал.
– Шит! – сказал он с чувством. – Пантелей! Как ты это делаешь?!
– Матчасть учи, Пит, – ответил Башкирцев, оставаясь в облике соблазнительной красотки и не торопясь его менять ни у себя, ни у остальных, к неудовольствию Вадима. – А то все деффки в голове! Тень не шутит – нарвешься когда-нибудь так, что обратно уже не выйдешь – вот будет тебе весело! Ты лучше по делу скажи: все ли готово?
Пит, он же Махаон, ставший удивительно тихим после упоминания человеческого имени, тем не менее, с независимым видом остался сидеть на земле. Но ответил со всей серьезностью:
– Все готово, Пантелей. Ледорубы уже начали атаку, и там сейчас такое завертится, что сторожа про все забудут.
– Вот и хорошо, – продолжила пляжная дива-Башкирцев. – Тогда вставай и доставь нас в Диптаун, как договаривались. Время встречи было назначено точно, и опаздывать не следует.
Пит-Махаон со вздохом поднялся. На лице его проступила ехидная ухмылка:
– Ну, что ж, девчонки, – голосом выделил он обращение. – Приготовьтесь, сейчас будет немного трясти…
2
– Не так быстро, – остановил Башкирцев явно намеревающегося опять приколоться техномага. – В таком виде нам там делать нечего. Да и тебе тоже.
Он снова сделал некое движение, на сей раз обеими руками, и внешний облик всех присутствующих опять переменился. Теперь среди черных могильных холмов под сумасшедшим черным небом стояли четверо крепких мужчин с на удивление каменными выражениями лиц. Все были в строгих черных костюмах, белых рубашках с темными галстуками, черных профилированных очках и с одинаковыми строгими прическами. Довершали гардероб гарнитуры наушников.
– Вау! – простонал Махаон, сгибаясь от хохота пополам. – Пантелей! Чего тебя потянуло на это старье?!
– А чтоб никто не догадался, – веско ответил Башкирцев. – И ты давай тоже – соответствуй. А то ты не на агента Матрицы похож, а на «человека в черном». Солидней надо быть!
Махаон замахал руками, не в силах ничего выговорить. Но все-таки заставил себя успокоиться и выпрямился с преувеличенно серьезным видом.
– Они всего лишь только люди! – провозгласил он замогильным голосом. Захохотал. Но тут же перешел на деловой тон: – Ладно, Пантелей, куда в Диптауне высаживаться?
– У Семецкого, – ответил Башкирцев.
– Вы что – другого места не нашли??
– А тебе что, есть разница? – встрял молчавший до сих пор – что само по себе было уже удивительно – Кремер.
– Да мне-то нет! – пожал плечами «агент Махаон». – Но вам-то!.. Что, специально решили встретиться там, чтоб понятно было, что русские наследили?
– Не умничай, – осадил техномага Витька. – Где надо, там и выбрали. Пусть принимают за кого хотят – нам по барабану. «Это только люди!» – повторил он давешние завывания Махаона. – Перетаскивай нас, давай!
– Вот нет в тебе веселья, Тьма! – сокрушенно вздохнул их собеседник, качая головой. – А зря! Тень чересчур серьезных не любит…
– Не твоя забота, – ответил Витька. – А с Тенью мы как-нибудь сами этот вопрос решим. Без посредников…
– Ну, как скажете… Мне-то что! К Семецкому – значит к Семецкому!..
Пожав плечами, Махаон отвернулся в сторону, вынул из кармана складной нож, раскрыл его и обвел перед собой по воздуху контур по габаритам человека. За лезвием оставался светящийся след, который, по мере удлинения линии, разгорался все ярче. Лунин подумал, что им придется проходить в этот разрез как в телепорт, но ошибся. Сияющий контур вспыхнул, и вокруг ничего не стало видно. А когда зрение вернулось – они уже стояли на одной из наиболее известных площадей Диптауна, возле выхода из переулка, и перед ними в центре площади виден был памятник Юрию Семецкому. Знаменитый герой, очень похожий на себя, каким он был при жизни – в джинсах и футболке – сидел на постаменте, свесив ноги в растоптанных кроссовках и держась одной рукой за открытую бутылку пива, стоящую рядом с ним на виртуальном граните. Невидимая с такого расстояния надпись на основании памятника гласила: «Неизвестному дайверу Юрию Семецкому». Всем заинтересованным фанаты Диптауна охотно объясняли, что смысл данного изречения именно в том и состоит, что никому неизвестно, был ли Семецкий дайвером. И что в этом-то и скрыта вся глубина и эзотерическая мощь дайверизма в классическом дзенском понимании.
Многим такое разъяснение очень нравилось. Во всяком случае, площадь и памятник были одними из самых популярных мест в городе наряду с Храмом Глубины и аттракционом «Лабиринт Смерти». Здесь, вперемешку с компьютерными голубями, на манер парижских площадей, постоянно пребывали группы любителей сетевого дайвинга, обсуждая наиболее эффективные способы введения себя в состояние «глубинного транса» и попутно демонстрируя чудеса свободного поведения, сделавшие бы честь любой тусовке в реальном мире от Амстердама до Южной Америки… Что тоже считалось признаком продвинутости, хотя Лунин в толк не мог взять, какая тут связь… Существовали еще легенды, что в непосредственной близи от памятника и в самом деле легче входить в «глубину» – благодаря ауре святого человека. Как теперь начал догадываться Лунин, не все эти легенды могли быть вымышленными – в свете того, что он узнал про Теневой Интерфейс. Очень могло статься, что какие-то из обкуренных «дайверов» и в самом деле впадали в состояние контакта с загадочными «демонами» магнитосферы… Ходили и совсем неправдоподобные слухи, что иногда по ночам – под Новый Год, на первое мая и на седьмое ноября в полночь – Семецкий сходит с пьедестала и присоединяется к тусующимся, угощая всех пивом из своей безразмерной бутылки. Но эти басни, пожалуй что, всерьез уже не воспринимались…
