Корка - Якорь
Капитан вызвал «Корунд», попросил Лауру передать археологам, чтобы готовили операционную.
Лаура обеспокоено сообщила:
— По новым данным в вашу сторону движется еще одна волна урагана. Она будет не слабее первой.
— Сколько у нас времени?
— Ветер начнет усиливаться где-нибудь через полчаса. Потом накроет.
Значит, к базе подлетим в самый шторм, прикинул Димыч. Оставаться нельзя — раненый умрет. Лететь? Он по внутренней связи вызвал доктора.
— Игорь, как у тебя?
— Так себе.
— У нас плохой прогноз. Скоро придет вторая волна урагана. Я собираюсь взлетать.
— Решай.
— Если промедлим…
— Скорей всего, умрет. И не буду врать, если не промедлим, тоже скорей всего умрет.
Вот именно сейчас. Можно остаться, и сохранить жизнь троим, и можно рискнуть, тогда фифти-фифти. Но эти шансы делятся уже на всех.
Капитан глубоко вдохнул, выдохнул. Положил руки на пульт. Руки слегка дрожали.
— Летим. Вот что… если можешь оставить пациентов, поднимись сюда. Поможешь.
— Извини. За Серегу я почти не волнуюсь, а вот со вторым уже проблемы.
— Понял. Держись там.
Итак, собрались. Или тебе, капитан, для успешного взлета обязательно нужны благодарные зрители?
Поднялся челнок не очень чисто и только со второй попытки. Оставалось надеяться, что после такого взлета тяжелый раненый не получил еще больших травм.
Капитан сразу взял задел высоты, чтобы случайным порывом челнок вновь не уложило на грунт. Еще хорошо, что поверхность на полметра состоит из тонкого песка, что это не твердый камень, не скалы и не океан.
Выйти над бурей не получалось. Ветры болтали суденышко, сбивали с курса, играли с ним как хотели. Это были какие-то особенно злые ветры, живущие в верхнем слое шторма.
Выровняться удалось лишь через полчаса после начала болтанки, а казалось, прошло не меньше суток… Видимо, они вырвались на периферию урагана. Димыч включил наведение на маяк, автопилот просчитал курс и просигналил, что готов исполнять программу.
Понаблюдав за автоматикой еще около минуты, капитан отключился от инфосети и обессилено откинулся на спинку кресла.
— Однако, — раздался за спиной голос Игоря. Оказывается, тот поднялся в пилотскую кабину. Капитан не заметил — воевал с приборами. И сам уже два раза мысленно поседел.
— Нам еще садиться. Мне показалось, или второй из пациентов твой знакомый?
— Учились вместе. Давно. Ладно, я обратно. А у нас что, буря ослабла?
— Да, похоже. Надеюсь, надолго.
Сергей был без сознания. Состояние второго пациента не ухудшилось.
Садились уже в почти нормальных условиях. Буря унеслась дальше, пугать равнину своим диким норовом. Остались лишь скромные ветры-домоседы, склонные кудрявить песок возле станции да раскрашивать небеса по вечерам красками безумных художников.
Сергея кое-как удалось заново запихать в скафандр, а вот его напарника решили перевозить прямо в герметичной капсуле АЭП. Этот аппарат предназначен для самых тяжелых условий. И хотя в челноке он крепится стационарно, может быть использован и для перемещений. Только уж больно он тяжел.
Пока подтащили эту штуку к выходу, умаялись не меньше, чем во время болтанки.
Но вездеход кто-то заботливо подогнал к самому люку, и двое добровольцев помогли перенести обоих пострадавших и разместить их в салоне.
Вездеход лихо стартовал и влетел в гараж всего через пять минут после погрузки. Там уже ждали несколько человек с носилками, а когда капитан и доктор избавились от скафандров и вышли в жилую часть базы, там их встретила целая толпа, состоящая вперемежку из археологов и членов экипажа. Игорю почему-то первым делом бросилась в глаза заплаканная мордочка Регины. Толпа разразилась приветственными возгласами и аплодисментами, но весь этот шум перекрыл могучий голос Ильи Коновалова:
— Вернулись. Живые. Я же говорил? Капитан, а челнок цел? Чего меня не позвал?
Кто-то уже хлопал их по плечам, кто-то совал руку для знакомства и приветствия. Захотелось спрятаться куда-нибудь. Игорь удивился. Капитан, который по праву заслужил, чтобы его весь вечер носили на руках, стоял как пришибленный в этой веселой толпе и не знал, куда девать руки.
Кто-то тронул Игоря за рукав:
— Доктор, пройдите в операционную. Там нужна ваша помощь.
— Идемте.
Утро у Курта Шерриланда, координатора Второго отдела БКоИ на флорианской ветке, как не задалось с самого начала, так и в день дурной переросло. Для начала чуть не засыпался старый и проверенный агент в местном правительстве, потом нахамил вольный помощник Майкл, а в довершение милая девушка, секретарь пресс-службы, сообщила, что Курта ожидает в приемной аж сам социальный министр. Курт только втянул сквозь зубы воздух. Это у него был такой признак сильного раздражения.
Министр вежливо поздоровался, Курт, как радушный хозяин, пригласил того в кабинет и предложил сесть. Охранник министра, высокий атлет, одетый в темное, занял пост у двери.
В кабинете из настенных панелей изливался мягкий свет, диваны были мягкими и удобными даже с виду.
— Координатор, — сразу перешел к делу министр. — Я пришел к вам с просьбой. Не удивляйтесь.
— Постараюсь.
— Примерно полторы недели назад из-под опеки нашего министерства был похищен один человек. У нас есть некоторые основания подозревать, что это сделали служащие вашей организации.
— Что за человек? Какие основания?
— Не совсем человек, если быть точным. Пен-рит. Видите ли, несколько лет назад впервые был проведен эксперимент с трансформацией полноценного человека. Материалом, как это ни грубо звучит, для эксперимента стала женщина — иномирянка, пострадавшая во время сильного взрыва. В иных обстоятельствах шансов выжить у нее не было… медлить было нельзя.
— Вы имеете в виду, очевидно, Александру Лингину, сотрудницу Первого отдела бюро. Насколько мне известно, вскоре было сообщено, что она не дожила до конца операции.
Министр поморщился.
— Понимаете, мы опасались за результат и не хотели никого обнадеживать. В случае успеха мы все равно сообщили бы об этом. Но тут случилась одна проблема. На промежуточной стадии девушка отказалась завершать трансформацию. Понимаете, ни для кого не секрет, что в процессе перестройки организма полностью уничтожается информация о предыдущем жизненном опыте. Девушке кто-то сказал об этом. А может, она сама нашла нужные данные в сети. И решила тянуть как можно дольше. Максимальный срок такого промедления — три года. Она протянула чуть больше трех лет. Мы были вынуждены начать последний этап трансформации без ее согласия. Она ведь попросту могла умереть. После запуска настройки аналогов в организме начинаются необратимые процессы, но она показала потрясающие результаты. Ее куратор, Гилоис, предоставлял в центр пен-рит исследований свои отчеты. Там есть полное описание того, как она тренировала память. Она даже устраивалась на работу…
